---

Читайте также:
Александр Гапоненко. Стена встречного огня и Рижское сидение за русский язык
   

---

           

В субботу исполнилось ровно пять лет со дня исторического референдума в Латвии о признании русского языка вторым государственным.

Тогда русские проиграли, ибо были обречены на поражение. Но в конечном итоге плебисцит изменил жизнь русскоязычной общины — от русских перестали требовать «быть латышами». Но потребовали другого.

Пять лет — достаточное количество времени, чтобы подвести итоги: какой же след оставил «русский плебисцит» в общественной и политической жизни Латвии?
 

«Результат референдума был ошеломляющим»

Референдум о статусе русского языка стал самым посещаемым мероприятием такого рода в современной Латвии — на участки пришли 70,73% избирателей, 1 098 593 человека.

Латыши тоже проявили повышенную активность, благо были наэлектризованы политиками и общественными деятелями, призывавшими «спасать родной язык, как единственное, что осталось у титульного народа Латвии».

Главного инициатора референдума Владимира Линдермана и его добровольных помощников, объединившихся в организации «Родной язык», всячески демонизировали, представив врагами латышского народа.

В преддверии голосования на государственные СМИ даже позвали выступить гостей из России — Валерию Новодворскую и Константина Борового, которые разоблачали организаторов как «агентов Москвы».

В свою очередь, русские пытались «оградить себя от продолжающейся политики ассимиляции и языкового террора» и активно голосовали не только в Латвии, но и за её пределами — многочисленные «трудовые эмигранты» пришли в посольства и консульства.
 

«Я со своим маленьким сыном отстояла в очереди два часа. Очень замерзли. Что там творилось! Беременные, инвалиды, с детьми, все продрогшие — но сколько было людей! Голосование шло в подвале посольства, было только две кабинки, три тетушки записывали данные паспортов. И всего в помещении могли одновременно находиться человек десять. Остальные мёрзли снаружи. Большинство в очереди говорили по-русски, и я уверена, что они пришли проголосовать «за», — делится своими впечатлениями гражданка Латвии, проживающая сейчас в Ирландии.
 

 
Но окончательные результаты сюрпризов не преподнесли — почти каждый проголосовал за свой родной язык, просто в случае с латышами это был голос за единственный государственный язык, а в случае с русскими — за второй государственный.

Как признался газете ВЗГЛЯД известный журналист Юрий Алексеев, организаторы и волонтеры референдума заранее понимали, что победить на нём невозможно:
 

«Тупо потому, что латышей в Латвии в два раза больше, чем нелатышей. К тому же почти половина русских лишена права голоса ещё в 1991 году.

Собственно, так и получилось: три четверти участников референдума проголосовали «против» русского языка, одна четверть — «за». То есть все латыши — «против», все нелатыши, имеющие право голоса, — «за».

А для чего ж тогда была устроена эта акция, если мы все всё понимали? А только с одной целью: пересчитаться на «первый-второй».

Первый — это тот, кто не поддерживает политику ассимиляции, кто хочет сохранить свой язык, историю и культуру.

Второй — тот, кому русский язык не важен, не нужен, тот, кто комфортно чувствует себя в сложившихся условиях.

Результат референдума был ошеломляющим даже для его организаторов. За русский как за второй государственный язык проголосовали 273 тыс. человек. Это практически все национальные меньшинства Латвии, имеющие право голоса — русские, украинцы, белорусы, евреи, поляки, литовцы, эстонцы, татары...

Замечу, что русских граждан в Латвии всего 160 тысяч».
 

Таким образом, результат голосования закрепил статус-кво. После чего власти стали предпринимать меры, чтобы застраховаться от мероприятий, подобных прошедшему референдуму, в будущем.

В стране были значительно ужесточены правила проведения плебисцитов, и это прямой результат событий 18 февраля 2012 года.


Так говорил Маккейн

Необходимо констатировать: предпосылки референдума пятилетней давности не только памятны — они актуальны по сей день.

Значительная часть населения Латвии — русскоязычная от рождения и использующая русский язык в качестве повседневного — вынуждена жить с поправкой на то, что их язык считается иностранным. Но изменилось ли что-то? Да.
 

«Дерусификация продолжается — в отношении русских школ, СМИ и русских общественных организаций. Но несколько изменилось «направление главного удара». Теперь меньше нажимают на язык, больше на «лояльность».

Тут, возможно, сыграли роль рекомендации американцев. Тот же Джон Маккейн, когда был в Риге, сказал примерно так: пусть русские говорят по-русски, но добейтесь, чтобы они не смотрели в сторону Москвы.

И все последние законы направлены именно на это. На русских учителей, журналистов и общественников наезжают сейчас реже из-за языка, чаще обвиняют в нелояльности», — рассказал газете ВЗГЛЯД Владимир Линдерман.
 

Юрий Алексеев считает, что подвижки более существенные, притом положительные:
 

«Из риторики правящих националистов начисто исчезла идея «ассимиляции», которую в своё время сформулировала президент Вайра Вике-Фрейберга: «В Латвии должны жить только латыши. Пусть они будут русского, украинского, любого происхождения, но — латыши».

Короче, последние пять лет из русских латышей уже не делают. Русские школы, которые ещё пять лет назад горячие головы предлагали закрыть, живут. От них почти отстали. Правящие националисты поняли, что если они их тронут — будет взрыв.

Русские в Латвии сами почувствовали свою силу. Референдум показал, что нас много и мы едины».
 

Несколько другой точки зрения придерживается депутат Даугавпилсской городской думы Юрий Зайцев:
 

«Если смотреть с правовой точки зрения, то могу сказать однозначно — после референдума произошло ужесточение языкового законодательства.

Причём прежде всего ужесточения направлены на ограничение доступа русских в политическую и экономическую элиту страны. Иными словами, для ограничения доступа туда, откуда русские могут потенциально влиять на события в стране.

Так, например, с 2015 года повышены критерии для получения третьей, высшей категории латышского языка, которая требуется для работы на административных и руководящих должностях в государственных учреждениях, а также для того, чтобы быть руководителем фирмы.

Также ужесточён «Закон о статусе депутата самоуправления» — в той части, которая обязывала муниципалитеты оплатить курсы латышского языка после проверки народного избранника языковой инспекцией.

В том же 2015 году закон был изменен, и теперь депутаты обязаны сами оплатить свое улучшение знаний госязыка, в противном случае через полгода — суд и аннулирование мандата.

Что же касается рядового русскоязычного, то на него, напротив, начали обращать внимание. Русским жителям теперь создают более комфортные условия на гостелевидении. Понятное дело — для того, чтобы на их родном языке внушать им критерии «лояльности».

Так, например, среди латышской элиты началась дискуссия о создании в государстве русскоязычного телеканала, мягко заигрывающего с русским зрителем по фундаментальным для русских людей вопросам».
 

А вот мнение известного рижского краеведа и публициста Александра Ржавина:
 

«Лично я никаких изменений за минувшие пять лет не почувствовал. Вопрос образования для меня уже и пока не актуален. Печатную прессу давно не читаю — всё, что мне надо, есть в интернете, а там русский сегмент огромен и разнообразен.

В повседневной жизни объём использования русского языка в Латвии у меня не уменьшился и не увеличился. Напротив, пошёл даже недавно, сдал латышский на категорию, чисто для себя лично — так сказать, поддержать тонус, чтобы его уровень не падал. Ведь последний раз это делал в школе очень давно — те «аплиецибы» уже давно не в ходу, а в тех сферах частного бизнеса, где я работаю, «корочка» никому не нужна.

Нет, не сужается и мой круг общения среди латышей, а просто растёт круг общения на русском и английском. Мир хоть и большой, но и интернет делает его маленьким, самые дальние уголки доступны».
 

...К настоящему времени проблемы языка действительно отошли в массовом сознании на второй план. Сотни тысяч бывших латвийцев, расселившихся нынче по всему свету, являются ярким доказательством того, что на Латвии свет клином не сошелся.

Все пять лет, минувших со дня референдума, шел и продолжается ныне отъезд жителей страны в другие края — Ирландию, Великобританию, Германию, Скандинавию, Россию.

И примечательно, что в процентном отношении количество уезжающих русскоязычных сильно превышает количество эмигрирующих латышей, на что не без радости указывают наиболее откровенные политики-националисты.

Конечно, массовый отъезд начался задолго до референдума, и уезжают люди, в первую очередь, по экономическим причинам. Но для многих ощущение неравноправия становится решающим доводом в пользу эмиграции, даже если вывести за скобки невысокий по меркам ЕС уровень жизни, дефицит высокооплачиваемых рабочих мест и растущие налоги.