Три года провел в тюрьме известный польский политик Матеуш Пискорский, обвиняемый в шпионаже в пользу России. Недавно его выпустили из варшавского следственного изолятора, и до вынесения приговора он будет находиться на свободе.

Впрочем, свобода эта весьма условна: Пискорскому запрещены выезд из страны и общение с ближайшим кругом сотрудников и единомышленников. Кроме того, трижды в неделю он должен отмечаться в полицейском участке, что лишает его возможности свободно перемещаться даже внутри Польши. Таким образом, фактически наложен запрет на его политическую, научную и преподавательскую деятельность.
Мы договорились об интервью. И начали с вопроса, который для активистов русского движения в Латвии актуален сегодня не меньше, чем для поляков, симпатизирующих России.

Охота на шпионов

— Вас обвиняют в шпионаже в пользу России. Речь идет о передаче какой-то секретной информации российским разведслужбам? Или о вашей общественно-политической деятельности, которая включает в себя контакты с Россией?

— Статья 130 нашего Уголовного кодекса признает шпионажем сотрудничество с иностранной разведкой против Польши. Соответственно, чтобы обвинить кого-либо в шпионаже в пользу России, необходимо получить доказательства, что, во-первых, данное лицо сотрудничало с одной из двух российских разведывательных служб — СВР или ГРУ, и во-вторых, что осуществлялась передача этим структурам секретной информации.

Так вот, меня никто не обвиняет в передаче такой информации. Суть обвинения в том, что я пытался оказывать влияние на общественное мнение в Польше, участвовал в так называемой информационной войне, которую якобы Россия ведет против польского государства. Вопреки тому, что не существует четкого научного определения — что такое «информационная война», не говоря уже о том, что нет юридически закрепленной трактовки этого понятия.

— В Латвии для таких случаев изобрели статью, которую я называю «шпионаж-лайт». Она карает за «помощь иностранному государству в его деятельности против Латвии». Под эту размытую формулировку можно подвести что угодно, любые контакты с другим государством — коммерческие, гуманитарные и прочие. Что уже и происходит: возбуждены уголовные дела против Юрия Алексеева и Александра Гапоненко.

— В отличие от вашей, наша правящая элита даже не потрудилась внести изменения в законодательство. Они пытаются политические, научные и журналистские контакты с российскими гражданами и юридическими лицами отнести к шпионажу, создавая довольно странный прецедент в Европе. Весьма опасный с точки зрения свободы слова и других основных прав человека.

Польшу превращают в европейское Пуэрто-Рико

— Вас судят за ваши взгляды, которые вы публично высказываете. Что именно не нравится правящим кругам Польши? Ваше отношение к России, к Украине, к США? Или все в комплексе?

— Да, можно сказать, что все в комплексе. Правящая в Варшаве элита считает, что отношения с Россией не могут быть не то что дружескими, но даже нейтральными. Я же в течение многих лет высказываю противоположную точку зрения: Польша должна стремиться к стратегическому сотрудничеству с Россией.

Далее, отношение к событиям, связанным с переворотом на Украине в 2014 году. Позиция польского правительства: поддержка националистов бандеровского толка во имя затмевающей здравый смысл русофобии. Я и мои товарищи многократно предупреждали, что дестабилизация обстановки в Киеве противоречит интересам Польши. Решение украинского вопроса — вызов для совместных усилий России, Польши, Венгрии, Словакии и других государств Европы. Без участия внешнего фактора в лице США.

О польско-американских отношениях. На мой взгляд, происходит превращение Польши в колонию США, в европейское Пуэрто-Рико. Считаю, что место моей страны в Европе, независимой от внешних влияний.

Тюрьма и суд

— Как продвигается ваш судебный процесс? Заседания проходят в открытом или закрытом режиме?

— Состоялось уже порядка двадцати заседаний. Я и мои адвокаты требовали, чтобы они были открытыми для журналистов и публики, так как Конституция Польши гарантирует прозрачность судебного процесса. Но Варшавский окружной суд по требованию прокуратуры принял решение проводить заседания в закрытом режиме.

— Вы три года провели в тюрьме. Расскажите о бытовых условиях, в которых живут заключенные.

— В варшавском СИЗО я встретил гражданина Латвии, который раньше сидел в рижской тюрьме. С его слов, если сравнивать условия, то в польских тюрьмах они намного хуже. Свидания запрещены, мне лично прокуратура отказала даже в свидании с вице-спикером польского Сейма.

Можно три раза в месяц покупать продукты весом до 6 кг в тюремном магазине, где цены намного выше, чем в обычных магазинах. Но выхода нет, приходится покупать, поскольку качество ежедневной тюремной еды невыносимо. В день на питание заключенного государством выделяется примерно один евро.

Курить разрешают, но это проблематично в камерах, в которых площадь на одного человека меньше двух квадратных метров.

Лекарство от всех болезней, от простуды до рака, только одно — парацетамол. Своего врача вызвать нельзя. За эти три года я видел, как несколько человек скончалось из-за отсутствия профессиональной медицинской помощи.

Русский язык необходим для взаимопонимания

— С вашей точки зрения, а также учитывая всю трагическую историю взаимоотношений, может ли состояться политический союз между Россией и Польшей? Например, согласованные действия в украинском вопросе?

— Польша не является глобальным или даже региональным политическим игроком. Теоретически у таких стран внешняя политика должна быть основана на выстраивании дружеских отношений со странами-соседями.

Что касается трагической истории польско-российских отношений… Обратите внимание, эти отношения становились сложными, когда вмешивались внешние игроки: Ватикан с XVI века, потом Наполеон, Великобритания, ныне США. Всегда, когда Польша превращается в инструмент реализации антироссийских проектов Запада, отношения ухудшаются.
 

Я многократно обращался к моим политическим оппонентам: назовите хоть одно стратегическое противоречие между современной Польшей и Россией. В ответ, как правило, молчание или рассказы про разные исторические события...

На мой взгляд, суверенная Польша вполне могла бы заключить c Россией договор о стратегическом партнерстве. Естественно, стороны договора могли бы согласовывать свои действия, реагируя на кризисные ситуации в регионе, а именно таковой является ситуация на Украине.

Однако пока польская внешняя политика определяется даже не в Вашингтоне, а на уровне посольства США в Варшаве.

— У вас отличный русский язык. Как вам удалось освоить его на таком уровне?

—Я с вами совершенно не согласен... Тем не менее, думаю, что русский язык должен остаться языком межнационального общения в странах бывшего восточного блока. Общение на английском как-то искажает смысл наших отношений, редуцирует взаимопонимание. У нас есть lingua franca Центральной и Восточной Европы и это — русский язык.
 

---

---