Родной язык
22.11.2011
Александр Гапоненко
Доктор экономических наук
Латвия латышская или латвийская?
Выбирать надо именно сейчас
-
Участники дискуссии:
-
Последняя реплика:
Татьяна Суворова,
Canuck .,
Борис Марцинкевич,
Михаил Герчик,
Евгений Рожков,
Юрий Борисович,
Irena Snake,
Maxim Латвийский,
доктор хаус,
Bwana Kubwa,
Aleks Kosh,
Maxim Kovalenko,
Александр Гапоненко,
Роман Ефанов,
Lora Abarin,
Борис Бахов,
Сергей Т. Козлов,
Борис Зеленцов,
Maija Vainst,
Вадим Фальков,
Timber ***,
Kazimirs Laskis,
Александр Литевский,
N-тропик .,
Роман Тропкин,
Марк Козыренко,
Johans Ko,
Дмитрий Моргунов,
Jānis Ābols,
Janis Vavere,
Иосиф Корен,
Lapu Lapu,
Anna Freisa,
Mr. Fix
Нынешнюю волну недовольства вызвали попытки латышских национал-радикалов внести в Конституцию страны норму, полностью запрещающую русским детям учиться в школе на родном языке. Русская община страны узрела в их действиях серьезную угрозу своему существованию и стала на этот раз обороняться.
Обороняться отчаянно, поскольку победить на референдуме в рамках существующего правового поля — невозможно. Параллельно с русским языковым протестным движением латгальская интеллигенция начала сбор подписей за предоставление своему родному языку статуса регионального. Она также больше не могла выдержать языковые притеснения и попыталась придать своему языку более высокий юридический статус.
Демонстративная борьба русских и латгалов за право свободно говорить на родном языке вызвала панику в рядах латышской бюрократии, поскольку ее безраздельное господство в обществе основывалось на этническом неравенстве и на применении жестких языковых репрессий в отношении инородческого населения.
Идеологи латышской этнократии обрушили град упреков и даже угроз в адрес лидеров русской общины, которые осмелились выступить в защиту чести и достоинства своих соплеменников. Сильное идеологическое давление было оказано и на руководителей латгальских общественных организаций.
Однако здоровая часть латышской элиты сумела разглядеть за страстями по языковому вопросу наметившиеся в обществе фундаментальные сдвиги и призвала своих соплеменников прислушаться к мнению инородцев, поскольку русские составляли более 40 процентов, а латгалы не менее 15% населения республики.
Открывшаяся возможность начать межобщинный диалог требует от лидеров русского национально-освободительного движения не только формулирования языковых требований, но и подробного изложения общего видения будущего Латвии.
Крах модели «латышской Латвии»
После распада СССР перед латвийским обществом остро встала проблема формирования из мультиэтнического населения единой социальной общности — нации. Однако захватившая тогда в стране власть политическая элита начала строить только латышский народ, да и то по ульманисовским, полуфеодальным по своей природе лекалам. Всем остальным этносам в новом обществе места не нашлось.
Эта модель общественного устройства получила название «латышская Латвия». Суть ее сводилась к установлению этносоциальной иерархии, на вершине которой находилась латышская бюрократия, а низшие ступени отводились маргинализированным представителям инородческого населения.
Несущими конструкциями данной модели были:
— институт неграждан;
— этнические партии;
— комплектование государственного аппарата исключительно латышами;
— запрет на профессиональную деятельность для ряда категорий жителей;
— этнические привилегии при распределении государственных заказов и европейских грантов.
Именно в рамках этой общественной модели латышский язык превратился из удобного всем средства коммуникации в инструмент исключения из политической и экономической жизни основной массы инородцев.
Построенное латышской бюрократией этнократическое общество формально имело все демократические атрибуты — конкурирующие партии, регулярно переизбираемый парламент, верховенство закона. Однако все правящие партии были латышскими, парламент полностью игнорировал интересы нелатышей, а требование равенства всех перед законом на правящую бюрократию не распространялось, поскольку это мешало ее неправедному обогащению.
Авторитетные международные организации неоднократно отмечали недемократический характер латвийского общества и рекомендовали его немедленно реформировать, но власти игнорировали все эти справедливые призывы.
Данная, дискриминационная по своей природе, модель общественного устройства худо-бедно действовала до тех пор, пока существовала возможность проедать накопленные при социализме экономические богатства. Потом источником ее материальной подпитки стали поступавшие из Европейского союза кредиты, инвестиции и дотации.
Мировой экономический кризис перекрыл поток европейской помощи, и страна немедленно скатилась к уровню производства, который был достигнут Советской Латвией еще в 1990 году. По уровню безработицы страна вышла на первое место в Европе. В эмиграцию вынуждена была уехать пятая часть всего трудоспособного населения. Оставшиеся жители, вне зависимости от их этнической принадлежности, стали вымирать темпами, которые должны были превратить страну в безжизненную пустыню менее чем через столетие.
Все долгие годы экономического кризиса правящая бюрократия занималась только тем, что брала на Западе кредиты и успешно проедала их. Сократить свое собственное непомерное потребление, а тем более уменьшить размер чиновничьего аппарата она даже и не пыталась. Воровство и казнокрадство в рядах бюрократии только разрастались. В итоге страна оказалась в непомерных долгах, которые ее жители будут вынуждены выплачивать еще многие десятилетия.
Налицо полный крах модели общественного устройства — «латышская Латвия». Поддерживать ее больше не хотят ни русские, ни латгалы, ни основная масса латышей, которая не имеет каких-либо выгод от этнической эксплуатации инородцев.
Некоторые попытки реанимировать этнократическую модель делают еще латышские национал-радикалы под руководством партии Вису Латвияй. Они предлагают лишить натурализовавшихся русских прав гражданства, депортировать значительные массы инородцев на их этническую родину и присвоить имущество беженцев и эмигрантов, призывают более решительно проводить ассимиляцию оставшихся нелатышей.
Наиболее решительно настроенные радикалы предлагают вчинить иск России на сотню миллиардов латов за «советскую оккупацию» и потом безбедно существовать на полученные средства всю оставшуюся жизнь.
Национал-либералы из Единства и Партии реформ Затлерса понимают бесперспективность всех этих затей национал-радикалов и к реальной власти их не допускают. Однако и от услуг Вису Латвияй по запугиванию инородцев отказываться не хотят.
Латвийская Латвия
Что же может предложить русская элита в плане будущего общественного устройства взамен модели «латышская Латвия»? Модель единой латвийской нации, в которой на равных началах сотрудничают три основных этноса страны: латыши, русские и латгалы.
Подобно тому, как в рамках швейцарской нации на равных сотрудничают французы, немцы, итальянцы и ретороманцы. Подобно тому, как в рамках бельгийской нации на равных сотрудничают французы, голландцы и немцы. Подобно тому, как в рамках британской нации на равных сотрудничают англичане, шотландцы и валлийцы. Подобно тому, как в рамках испанской нации на равных сотрудничают собственно испанцы, каталонцы, галисийцы и баски.
В рамках единой нации каждый из этих народов имеет право на свободное пользование своим родным языком, правом обучать на нем детей, правом развивать культуру за счет вносимых в бюджет налогов.
Для обеспечения национального единства в этих, как и во многих других мультиэтнических странах используется не язык, а совсем другие инструменты. Это, например, флаг, герб, гимн страны. Их уважают, поскольку они выражают идею равенства и братства всех входящих в единую нацию народов. Это общий для всех народов пантеон героев.
В Латвии такими фигурами могли бы стать писатели А.Пумпурс и Я.Райнис, религиозные деятели И.Поммер, И.Заволоко и Н.Ранцан, художник Я.Розенталь, архитектор М.Эйзенштейн.
Инструментами национального строительства являются общие праздники, памятники, кладбища, общая мифология. Вместо нескончаемой вереницы дней скорби следовало бы ежегодно проводить Дни песен и танца, но включать при этом в состав исполнителей не только латышские, но и русские певческие и танцевальные коллективы, разрешать петь русские песни.
Для русских вполне приемлем Памятник свободы, и они с удовольствием признали бы Братское кладбище своим национальным символом, если бы там не был похоронен нацистский преступник Г.Цукурс и его соратники.
Ясно, что миф о невыносимой «советской оккупации» не способствует интеграции русских в единую латвийскую нацию, равно как и интеграции в нее не способствует миф о том, что все латыши служили в войсках СС. Создать новую национальную мифологию технически достаточно просто, но этого не хочет пока правящая элита. Им бы только легионеров войск СС чествовать 16 марта.
Снятие в рамках единой латвийской нации межэтнического напряжения лишит бюрократию монополии на власть и позволит коренным образом обновить политическую элиту, начнутся демократические преобразования общества. Все остальные конституционные методы, включая разгон парламента, были уже испробованы нынешней правящей элитой и не дали никаких результатов.
Позитивные сдвиги в политической надстройке, пресечение коррупции вызовут приток иностранных инвестиций, дадут сильный толчок экономическому развитию. Вновь созданные рабочие места позволят вернуться в страну эмигрантам. Отметим, что значительная их часть — этнические латыши. На фоне положительных перемен в политике и экономике вновь начнется естественный рост населения. Все мы заживем в счастливой и процветающей Латвии.
А в качестве первого шага в этом направлении надо просто пойти и подписаться за проведение референдума о статусе русского языка. И русским, и латгалам, и латышам. Подписаться в знак протеста против политики озабоченной только своим обогащением бюрократии.
Демонстративная борьба русских и латгалов за право свободно говорить на родном языке вызвала панику в рядах латышской бюрократии, поскольку ее безраздельное господство в обществе основывалось на этническом неравенстве и на применении жестких языковых репрессий в отношении инородческого населения.
Идеологи латышской этнократии обрушили град упреков и даже угроз в адрес лидеров русской общины, которые осмелились выступить в защиту чести и достоинства своих соплеменников. Сильное идеологическое давление было оказано и на руководителей латгальских общественных организаций.
Однако здоровая часть латышской элиты сумела разглядеть за страстями по языковому вопросу наметившиеся в обществе фундаментальные сдвиги и призвала своих соплеменников прислушаться к мнению инородцев, поскольку русские составляли более 40 процентов, а латгалы не менее 15% населения республики.
Открывшаяся возможность начать межобщинный диалог требует от лидеров русского национально-освободительного движения не только формулирования языковых требований, но и подробного изложения общего видения будущего Латвии.
Крах модели «латышской Латвии»
После распада СССР перед латвийским обществом остро встала проблема формирования из мультиэтнического населения единой социальной общности — нации. Однако захватившая тогда в стране власть политическая элита начала строить только латышский народ, да и то по ульманисовским, полуфеодальным по своей природе лекалам. Всем остальным этносам в новом обществе места не нашлось.
Эта модель общественного устройства получила название «латышская Латвия». Суть ее сводилась к установлению этносоциальной иерархии, на вершине которой находилась латышская бюрократия, а низшие ступени отводились маргинализированным представителям инородческого населения.
Несущими конструкциями данной модели были:
— институт неграждан;
— этнические партии;
— комплектование государственного аппарата исключительно латышами;
— запрет на профессиональную деятельность для ряда категорий жителей;
— этнические привилегии при распределении государственных заказов и европейских грантов.
Именно в рамках этой общественной модели латышский язык превратился из удобного всем средства коммуникации в инструмент исключения из политической и экономической жизни основной массы инородцев.
Построенное латышской бюрократией этнократическое общество формально имело все демократические атрибуты — конкурирующие партии, регулярно переизбираемый парламент, верховенство закона. Однако все правящие партии были латышскими, парламент полностью игнорировал интересы нелатышей, а требование равенства всех перед законом на правящую бюрократию не распространялось, поскольку это мешало ее неправедному обогащению.
Авторитетные международные организации неоднократно отмечали недемократический характер латвийского общества и рекомендовали его немедленно реформировать, но власти игнорировали все эти справедливые призывы.
Данная, дискриминационная по своей природе, модель общественного устройства худо-бедно действовала до тех пор, пока существовала возможность проедать накопленные при социализме экономические богатства. Потом источником ее материальной подпитки стали поступавшие из Европейского союза кредиты, инвестиции и дотации.
Мировой экономический кризис перекрыл поток европейской помощи, и страна немедленно скатилась к уровню производства, который был достигнут Советской Латвией еще в 1990 году. По уровню безработицы страна вышла на первое место в Европе. В эмиграцию вынуждена была уехать пятая часть всего трудоспособного населения. Оставшиеся жители, вне зависимости от их этнической принадлежности, стали вымирать темпами, которые должны были превратить страну в безжизненную пустыню менее чем через столетие.
Все долгие годы экономического кризиса правящая бюрократия занималась только тем, что брала на Западе кредиты и успешно проедала их. Сократить свое собственное непомерное потребление, а тем более уменьшить размер чиновничьего аппарата она даже и не пыталась. Воровство и казнокрадство в рядах бюрократии только разрастались. В итоге страна оказалась в непомерных долгах, которые ее жители будут вынуждены выплачивать еще многие десятилетия.
Налицо полный крах модели общественного устройства — «латышская Латвия». Поддерживать ее больше не хотят ни русские, ни латгалы, ни основная масса латышей, которая не имеет каких-либо выгод от этнической эксплуатации инородцев.
Некоторые попытки реанимировать этнократическую модель делают еще латышские национал-радикалы под руководством партии Вису Латвияй. Они предлагают лишить натурализовавшихся русских прав гражданства, депортировать значительные массы инородцев на их этническую родину и присвоить имущество беженцев и эмигрантов, призывают более решительно проводить ассимиляцию оставшихся нелатышей.
Наиболее решительно настроенные радикалы предлагают вчинить иск России на сотню миллиардов латов за «советскую оккупацию» и потом безбедно существовать на полученные средства всю оставшуюся жизнь.
Национал-либералы из Единства и Партии реформ Затлерса понимают бесперспективность всех этих затей национал-радикалов и к реальной власти их не допускают. Однако и от услуг Вису Латвияй по запугиванию инородцев отказываться не хотят.
Латвийская Латвия
Что же может предложить русская элита в плане будущего общественного устройства взамен модели «латышская Латвия»? Модель единой латвийской нации, в которой на равных началах сотрудничают три основных этноса страны: латыши, русские и латгалы.
Подобно тому, как в рамках швейцарской нации на равных сотрудничают французы, немцы, итальянцы и ретороманцы. Подобно тому, как в рамках бельгийской нации на равных сотрудничают французы, голландцы и немцы. Подобно тому, как в рамках британской нации на равных сотрудничают англичане, шотландцы и валлийцы. Подобно тому, как в рамках испанской нации на равных сотрудничают собственно испанцы, каталонцы, галисийцы и баски.
В рамках единой нации каждый из этих народов имеет право на свободное пользование своим родным языком, правом обучать на нем детей, правом развивать культуру за счет вносимых в бюджет налогов.
Для обеспечения национального единства в этих, как и во многих других мультиэтнических странах используется не язык, а совсем другие инструменты. Это, например, флаг, герб, гимн страны. Их уважают, поскольку они выражают идею равенства и братства всех входящих в единую нацию народов. Это общий для всех народов пантеон героев.
В Латвии такими фигурами могли бы стать писатели А.Пумпурс и Я.Райнис, религиозные деятели И.Поммер, И.Заволоко и Н.Ранцан, художник Я.Розенталь, архитектор М.Эйзенштейн.
Инструментами национального строительства являются общие праздники, памятники, кладбища, общая мифология. Вместо нескончаемой вереницы дней скорби следовало бы ежегодно проводить Дни песен и танца, но включать при этом в состав исполнителей не только латышские, но и русские певческие и танцевальные коллективы, разрешать петь русские песни.
Для русских вполне приемлем Памятник свободы, и они с удовольствием признали бы Братское кладбище своим национальным символом, если бы там не был похоронен нацистский преступник Г.Цукурс и его соратники.
Ясно, что миф о невыносимой «советской оккупации» не способствует интеграции русских в единую латвийскую нацию, равно как и интеграции в нее не способствует миф о том, что все латыши служили в войсках СС. Создать новую национальную мифологию технически достаточно просто, но этого не хочет пока правящая элита. Им бы только легионеров войск СС чествовать 16 марта.
Снятие в рамках единой латвийской нации межэтнического напряжения лишит бюрократию монополии на власть и позволит коренным образом обновить политическую элиту, начнутся демократические преобразования общества. Все остальные конституционные методы, включая разгон парламента, были уже испробованы нынешней правящей элитой и не дали никаких результатов.
Позитивные сдвиги в политической надстройке, пресечение коррупции вызовут приток иностранных инвестиций, дадут сильный толчок экономическому развитию. Вновь созданные рабочие места позволят вернуться в страну эмигрантам. Отметим, что значительная их часть — этнические латыши. На фоне положительных перемен в политике и экономике вновь начнется естественный рост населения. Все мы заживем в счастливой и процветающей Латвии.
А в качестве первого шага в этом направлении надо просто пойти и подписаться за проведение референдума о статусе русского языка. И русским, и латгалам, и латышам. Подписаться в знак протеста против политики озабоченной только своим обогащением бюрократии.
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Дмитрий Моргунов
Cargo engineer
План А
Инженерный подход к решению острых политических проблем
Артём Бузинный
Магистр гуманитарных наук
О национальном единстве
Наталья Иволга
ПЕРВАЯ АТАКА РОССИЙСКИХ ТАНКОВ
Успешно отражена в Риге
Александр Бржозовский
Тусклый свет Просвещения
От Эдгара Ринкевича