На прошлой неделе Полиция безопасности похвасталась очередным успехом в работе. Она потребовала привлечь к уголовной ответственности злоумышленника, который разместил на специальном сайте инициатив обращение с призывом собрать подписи за включение Латвии в состав Российской Федерации.
 
 
Оказывается, таким образом человек, чье имя не раскрывается, совершил преступление, предусмотренное частью 1 статьи 82 Уголовного закона "Призыв ликвидировать государственную независимость Латвийской республики". Дело нешуточное: "За публичный призыв ликвидировать государственную независимость Латвийской республики с целью включить Латвию в единое государственное образование с каким-либо другим государством либо ликвидировать другим способом — наказывают лишением свободы до трех лет…". Впрочем, предусмотрены и другие наказания — штрафы, принудработы и т.д.
 
Важно, что подозреваемый в самом тексте обращения пытался позаботиться о своей неуязвимости — сначала сослался на свободу слова, а в постскриптуме просто написал, что все это — шутка. Ни та, ни другая уловка ему не помогла.
 
Давайте разберемся. Ст. 82, насколько мне известно, еще ни разу за время своего существования в Уголовном законе ни к кому не применялась — у нас дебют. А придумал ее замечательный 6-й Сейм, тот самый, который подарил Латвии Декларацию об оккупации и поправки к Закону об образовании, предусматривающие его перевод на латышский. Причем инициатором был один из наиболее деятельных депутатов того плодотворного Сейма — незабвенный Юрис Добелис.
 
В дальнейшем иногда депутаты-правозащитники в своем кругу обсуждали — дескать, неплохо было бы такую явно антиконституционную статью из Уголовного Закона убрать. Но не решались: во-первых, при всяких подобных идеях в большинстве коллег неминуемо просыпается коллективный добелис, гневно обличающий крамолу, так что предложение не прошло бы, во–вторых, зачем будить лихо, пока лихо тихо — статья все равно не применяется.
 
А теперь сработал знаменитый театральный принцип: повешенное на стенку ружье выстрелило. И уже нет в парламенте тех, кто мог бы его разрядить…
 
Антиконституционность статьи совершенно очевидна: статью 100 о свободе слова все знают. Есть, правда, еще и статья 116: можно ограничить эту свободу в предусмотренных законом случаях, чтобы защитить права других людей, демократический государственный строй, безопасность общества, благосостояние и нравственность.
 
Совершенно очевидно, что автор ни на одну из перечисленных ценностей не покушается. Никого не заставляют подписываться, подписи не имеют юридической силы, автор убежден, что благосостояние только повысится. Разве что кто-то может сказать, что стать частью России безнравственно — так пусть докажет.
 
Другое дело, если бы для реализации этой цели предлагалось прибегнуть к насилию — так для такого случая Уголовном законе существует намного более жесткая статья 81. Такая есть в законодательстве любой страны, и это правильно: насилие несовместимо с демократией.
 
Фактически мы имеем дело с своеобразным опросом населения. На мой взгляд, он только полезен для государства: в его интересах знать, чего желают граждане. Для того и придумали люди социологию, чтобы иметь достоверный ответ на этот вопрос. Характерно, что обращение было вывешено в Интернете в марте прошлого года — в разгар крымских событий. На Украине не озаботились изучать, чего хотят крымчане — и страна стала на один полуостров меньше.
 
При всем сочувствии к судьбе жертвы добелисовского творчества и полицейского усердия я бы очень хотел, чтобы дело дошло до суда. Судьи должны смотреть не только в Уголовный закон, но и знать Сатверсме. А еще есть Конституционный суд, и по правам человека в Страсбурге. Дело будет явно прецедентным.
 
Пока же мне кажется странным, что имя нашего героя так и не известно, хотя дело рассматривается уже несколько месяцев. Думаю, что его склоняют к сделке с правосудием — пусть признает вину, заплатит относительно небольшой штраф и спит спокойно. С прагматической точки зрения это разумно, потому что расходы на судебную защиту могут оказаться намного большими, чем выторгованное наказание. Но тогда нам еще и еще будут затыкать рот.
 
У этого дела есть еще один аспект — а почему судят только одного человека? Под обращением подписались почти 6500 энтузиастов. Я пишу статью и поглядываю — их число неуклонно растет. Разве, подписавшись, они не призвали к тому же самому, что и составитель текста? Кто отвечает за содержание приказа — напечатавшая его секретарша или поставивший автограф директор? Разумной защитой было бы потребовать разыскать и привлечь вместе с обвиняемым всех подельников — пусть полиция поработает. Ничего, что многие из них иностранцы — загрузим Интерпол. Так и представляю себе процесс в "Арене Рига" — другого помещения, которое способно вместить столько преступников, в Латвии нет.
 
Старания Полиции безопасности, реанимировавшей ст.82, ставят еще один вопрос — скорее философский, чем практический, но от того не менее важный. Как известно, Сатверсме начинается четырьмя важнейшими статьями — "Общие положения". Одна из них — статья 2 гласит: "Суверенная власть в латвийском государстве принадлежит латвийскому народу". Иными словами, что народ решит, то и вправе делать.
 
А если вдруг народ решит присоединиться к идее нашего подсудимого? Как это было у классика: "Удручен своим венцом, такой-то царь в такой-то год вручал России свой народ". Сатверсме дарит своему царю — народу Латвии — полномочия не меньшие, чем у безымянного лермонтовского правителя Грузии.
 
И механизм для этого в Сатверсме виден довольно четкий. Есть статья 1 "Латвия — независимая демократическая республика". Есть статья 77, в которой говорится, что ряд статей, в том числе ст.1, можно менять, только если провести по этому вопросу референдум. Есть статья 78, согласно которой следует, что десятая часть избирателей могут инициировать изменения Сатверсме. И статья 79 — решение принимается, если не менее половины от всех избирателей за него на референдуме проголосует.
 
Значит, если Сейм или десятая часть избирателей предложит исключить из ст.1 только одно слово "независимая", а большинство избирателей за это проголосует на референдуме, то в мире станет на одно государство меньше. Причем решение, к кому присоединяться, в данной ситуации уже вторично.
 
Но все эти права не будут работать, пока существует уголовная ст.82 и рьяные полицейские служаки. Для того, чтобы народ принял какое-то решение, он должен его обсудить. А как только кто-то заикнется, его сразу — цап-царап — и на три года в кутузку. В пределе мы можем дойти до того, что все избиратели переместятся в места не столь отдаленные — за исключением того небольшого количества, которое необходимо, чтобы осуществлять правосудие и исполнение наказаний. Получается, что ст. 82 вместе с решившимися ее применить полицейскими нарушили не только право на свободу слова — а основу госуларства, принцип демократии!
 
Конечно, многим сама по себе мысль, что народ захочет отказаться от собственного государства, кажется кощунственной. Но жизнь диктует: что бы мы не делали, всегда надо заранее решить, как от продукта своей деятельности избавиться. Устав фирмы не зарегистрируют, если в нем не прописаны условия ее ликвидации. Если придумали новую технологию — солнечные батареи или атомные реакторы — надо предусмотреть, как их утилизировать. Даже если вступаем в брак — лучше заранее обсудить, как будем делить имущество, если вдруг решим расстаться. Это не пессимизм, а естественная предусмотрительность.
 
В государственном строительстве эта логика столь же уместна. Ведь история не знает вечных государств — с чего это мы взяли, что Латвия станет исключением? Будь в уголовном законодательстве ГДР такая статья — и Германия с ее приверженностью порядку и законопослушанию не смогла бы воссоединиться.
 
Правда, после референдума по русскому языку обсуждалось много идей, как запретить народу ликвидировать государственность. В конце концов придумали преамбулу конституции. Опять-таки долго искали слова. Ну и что? В этих выспренних предложениях, находящихся в кричащем противоречии с четкими лаконичными фразами исторической части Сатверсме, нет ни слова о запрете действовать по описанному выше образцу. Разве что "гарантировать существование и развитие латышской нации, ее языка и культуры в веках…" 0,97 века уже прошло. Это века?
 
Впрочем, преамбула особого юридического смысла не имеет. Если решат провести референдум, где будет исключаться слово "независимая", то никто не запретит поставить в законопроект еще один пункт "Исключить преамбулу".
 
Кстати, была ситуация, когда латышская элита предпочла бы, чтобы ст. 82 в Уголовном законе не было. Потому что вступление в НАТО и Евросоюз с делегированием значительной части суверенитета страны внешним структурам вполне можно было расценить, как подсудное деяние. Юристы об этом говорили вполголоса, но евроскептики не догадались пустить в дело такой аргумент.
 
Грустно, конечно, что ни в чем не повинный человек стал жертвой уголовного преследования за шутку. Как бы дело ни закончилось, он уже пострадал — одни обыски и допросы чего стоят. Но эти лишения будут не напрасны, если общество сделает правильные выводы. О том, как важны демократические свободы и как опасны дорвавшиеся до власти патриоты в своем раже что-нибудь еще запретить.

rus.delfi.lv