---

Примерно 20 моих друзей уехали в конце 80-х — начале 90-х искать процветания за рубеж. Им сейчас 60 (плюс-минус 5 лет), иногда общаемся по «Скайпу» и «Фейсбуку», ночные разговоры...
 

---

Уехали, замечу, прекрасные умные парни и девчонки (у меня в друзьях иных и не бывало), 30-летние (тогда), мои ровесники, в самом расцвете сил. Кто по еврейской «визе», кто по немецкой, кто по американской, кто — по «лишь бы сбежать из «вонючего совка»...

Сейчас, через много лет, используя развившуюся за это время мировую Сеть, вдруг связываемся. Находим друг друга в дебрях монитора, обычно — поздним вечером...

— Опа, ёлы-палы! Серега (Сашка, Лёха, Марк, Танька)! Ты — тот самый, та самая... Ты — где?

— Да вот, в Америке (Германии, Испании, Канаде, Австралии)...

— А ты — где, Юрка?

— Да где был, там и есть, я никуда не уезжал...


А ОНИ — УЕХАЛИ

Далее следует ночной обмен рассказами под чаёк и полпачки сигарет, как кто прожил эти 25-30 лет. Понятно, не обходится без «понтов». Но нам уже всем изрядно лет. Потому понтов уже сильно меньше, чем в 30. Больше говорим «за жизнь».

И что получается: я рассказываю про свою жизнь, как эти 25-30 лет провел я в их отсутствие, а мои иностранные друзья — про своих детей. Нет, про своих детей мне тоже есть чего рассказать интересного, но про свою жизнь — интереснее. Она тоже была (и есть, ещё и как есть!) — насыщенная.

А мои иностранные друзья — про детей, про детей, про детей... Кто из детей что окончил, кто где работает, кто каких успехов в этой жизни достиг...

А мои занудные журналистские расспросы (я умею выпытывать) про жизнь моих друзей-эмигрантов показывают, что про свою жизнь за эти прошедшие 25-30 лет им практически нечего рассказать.

Всё очень стандартно: уехал, долго копошился, чтобы хоть сколько-нибудь встать на ноги (курсы языка, одни, вторые, третьи)... Разные пособия (одни, вторые, третьи), разные тупые работы (одни, вторые, третьи), переезды из одной дыры в другую (одна, вторая, третья), забота о детях, забота о детях, забота о детях... На это и ушли их 25-30 лет жизни.


ЗАБОТА О ДЕТЯХ!

К 60 годам любой здоровый (на голову) человек начинает прикидывать, что он сделал в этой жизни, а что не сделал. И почему не сделал? Окидывать предыдущие 30 лет опытным взглядом — нормально для любого человека, имеющего мозг...

И что он, этот человек-эмигрант, видит в своей биографии: радикальное решение — отъезд. Это очень непросто — принять такое решение. Отъехал, переломил «карту». Далее следуют примерно 10 лет попыток вписаться в «Западное Общество».

Потом — понимание, что «Западное Общество» его не примет никогда. Не в той школе учился, не в том вузе, не в той спортивной команде играл, не там работал, да и вообще — акцент не тот, как бы ты ни зубрил местный язык и ни пытался отточить произношение...

Далее следует понимание, что никакого «Западного Общества» нет в принципе. Что Запад устроен так: есть лесенка, на которой — сотня ступенек, а ты стоишь, ну, может, на второй, а если повезет — на третьей ступеньке. На первой — черные эмигранты из Сомали...

А далее, после осознания, что ты со своим русским акцентом и «рабоче-крестьянским» происхождением (пусть даже при двух высших образованиях) никогда в это «общество» не впишешься, поставить себе цель: ЧТОБЫ ДЕТИ МОИ ПОШЛИ ДАЛЬШЕ. И остаток здоровья, сообразительности и жизни посвятить ДЕТЯМ. Раз уж у меня жизнь не задалась, так пусть они обретут западное счастье...


И ТУТ ЕСТЬ ДВА ВАРИАНТА

А западное общество так устроено, что дети мойщика унитазов в «Макдональдсе» максимум чего могут достигнуть — перейти к уровню «свободная касса». То есть — шагнуть на одну ступеньку выше по лестнице, если, конечно, сильно постараются. Это зафиксировано во всём: в школах, куда ходят дети мойщиков унитазов, в районах, где они живут, в круге общения...

Но если родители-эмигранты извертятся на пупе, моя унитазы в двух-трех «макдональдсах», и умудрятся дать своему чаду возможность перескочить со второй «ступеньки» сразу, скажем, на пятую (из ста), ничего хорошего всё равно для них, родителей, не получится. Больше скажу: еще хуже получится. Получится у них — одинокая старость.

Знаю эмигрантскую семью, американские дети которой своим родителям даже внуков не дают — повозиться. Дескать, после общения с бабушкой-дедушкой эти внуки начинают говорить с позорным русским акцентом. Да и сами к ним в гости наезжают уже не каждый год. Стыдятся своего происхождения.

И таких семей, бывших «колбасных эмигрантов» — почти все. Просто один из моих приятелей поделился со мной в минуту откровенности своей тоской.

А другие — тоскуют молча...