---

Радость и страдание всегда ходят парой, но только латышская нация выбирает боль взамен счастья...
 

---

Вчера городские власти отчитались о начале масштабной реконструкции эстрады в Межапарке и пообещали закончить работы к Празднику песни 2018 года. И хочется верить, что все у них получится и они действительно успеют.

Потому что одно дело эпически накосячить с ремонтом улицы Барона, и совсем другое — оставить народ Латвии без Праздника песни. Ведь это — наше все. И такого провала Ушакову с его «русской шайкой» в думе уже точно не простят.

Не то чтобы мне было жалко Ушакова, но за Праздник песни искренне переживаю. И здесь нет ни капли притворства — любой житель Латвии, хоть сколько-нибудь любящий свою родину, вольно или невольно испытывает не просто гордость, а скорее даже благоговение перед этим праздником.

Да это и не праздник вовсе. Это событие. Такого больше нигде нет в мире. Человеку со стороны не хватит воображения представить себе, каково это, когда сотня тысяч хористов, один лишь выход которых на трибунах эстрады занимает почти час, одновременно начинают петь… Песня летит — и ты понимаешь, что это не просто художественная метафора: песня хористов на самом деле летит над Ригой, она слышна в каждом микрорайоне, заглядывает во все окна, стелется над Даугавой и медленно растворяется где-то за городом.

Дело даже и не в песне. Не в ее музыкальной ценности. Самое главное, что на концертах нет артистов и зрителей — все едино. Выступают обычные люди, съехавшиеся в столицу со всей страны. Из городов, поселков, деревень и одиноких хуторов. Это самодеятельные коллективы. Поют и танцуют твои соседи, а ты подпеваешь из зрительного зала или у телевизора во время прямой трансляции. Момент наивысшего единения нации такой силы, что по коже бегут мурашки от чувства сопричастности к чему-то грандиозному и значительному.

Иностранцу этого не понять. Обидно, конечно, ведь так хотелось бы сделать из Праздника песни латышский аналог такой Мекки для туристов, как фестиваль в Рио-де-Жанейро. Или хотя бы карнавал в Венеции. Хотелось бы, но нет. Праздник песни настолько сакрален для латышского народа, что для других просто не хватает места. В буквальном смысле — все билеты на Большую эстраду в Межапарке выкупаются еще за год до начала. И от того, что после реконструкции желающих поместится больше, ситуация не изменится — мест не хватит.

Праздник песни обходится в миллионы, без шансов окупиться. Иногда появляются разумные решения, и частичку праздника переносят из Межапарка и стадиона «Даугава» на площадки по всей Риге — и город превращается в сказочную музыкальную страну. Туристы изумленно ахают, снимают видео и делают селфи. Но! Рижане строчат гневные посты в социальных сетях о пробках и перекрытом движении, а латышская интеллигенция заламывает в отчаянии руки — Ушаков пиарится на наших святынях. Монетизация сакрального не удалась. Жизнь — боль.





Зимой в Риге вручали престижную премию в области латвийского искусства — имени Пурвитиса. Престижней некуда. Иностранное жюри, в номинантах лучшие из лучших. Главную премию получили трое молодых ребят за модную и современную музыкальную видеокомпозицию по мотивам Праздника песни. Собравшиеся на вручение сливки общества плакали — от восторга, от трепета, от гордости.

Но мало кто удосужился прочитать либретто с описанием концепции этого перформанса. Талантливые художники обобщили все песни, прозвучавшие на шести Праздниках песни со времен обретения Латвией независимости в 1990 году, и нашли три часто употребляющихся слова: «солнце» (209 раз), «дочь» (193) и «бог» (184). На этих словах и была выстроена их песня, получившая престижнейшую премию Пурвитиса.

Что же они имели в виду? «18 ноября пели на концерте хоровой музыки, и мне стало невероятно тяжко, — признается один из авторов. — Нужно было петь про оковы, про возвращение в кабалу и ожидаемую в ближайшем будущем смерть друга под градом пуль. Старая песня, что в девяностые звучала на Большой эстраде. Тогда она была очень в тему. Независимость только-только обретена, но советская армия все еще здесь. А петь так через двадцать лет… Те, кто может только жаловаться, вместо того чтобы радоваться невероятному счастью, совсем не заслужили эту независимость».

Это не грязный пасквиль или плевок кого-нибудь из потомков русского «оккупанта». Нет, эти слова напечатаны на табличке и висят в зале художественной галереи прямо в то время, когда многочисленная латышская элита плачет от умиления, слушая призовую композицию. Анна Салмане, Кришс Салманис и Кристапс Петерсонс — авторы главной латышской песни, самой тяжелой песни в мире. Жизнь — боль.


Латышские издания получают грант на противостояние российской пропаганде и выпускают серию публикаций с разоблачениями русскоязычных СМИ, якобы получающих деньги из Кремля для очернения латышской действительности.

Искренние альтруисты из числа латышских журналистов хотят раскрыть глаза местным русским, вернуть их в безопасное и правильное информационное поле. Они просят рижских стендап-комедиантов прочитать эти их разоблачения, и зал радостно хохочет над шутками про глупых зомбированных русских.

Русские отчего-то обижаются и даже сжимают кулаки, и уж точно не проникаются доверием к латышской прессе. Неблагодарные. Латыши разочарованы. Жизнь — боль.





Авторитетное латышское бумажное издание тщательно шлифует интервью с кандидатами на пост мэра Риги, последней надежды нации на спасение, на возвращение столицы в состав страны. На кандидата молится вся редакция, лучшие умы сочиняют за него острые ответы и смелые реплики. Интервью выходит на шести полосах. Вот только полосы эти внутри, а на обложке красуется улыбающийся Нил Ушаков с предвыборным слоганом — он купил рекламную площадь. Жизнь — боль.

Миллионер, владелец одного из крупнейших латышских СМИ читает «Sputnik Латвия» и гневно призывает немедленно собрать все силы и направить их на русского читателя — окружить заботой и лаской, направить на путь истинный, вывести к свету европейских ценностей. Владельцу приносят смету с цифрами — сколько стоит хороший журналист, пишущий на русском, сколько таких надо и во что выльется в месяц священная война за умы русской аудитории. Миллионер глотает валидол и остывает. На русских не заработать, а раз нет прибыли, то к чему война? Будем молча страдать. Жизнь — боль.

Успешный, состоявшийся профессионал после рождения третьего ребенка планирует перевезти семью в безопасную Канаду, а сам хочет вернуться и воевать с Россией, которая обязательно вторгнется в Латвию. Войны нет, а семейное счастье уже разрушено, вслед за умственным здоровьем главы семейства.

Вся Латвия не верит своим глазам — наша теннисистка победила! Счастье сменяется болью — у Алёны в «Инстаграме» открытка с георгиевской ленточкой.

Не нам усмехаться над духовными скрепами и особым суверенным путем большого соседнего государства — латышская национальная идея еще как особа. Эксклюзивная, учащая любить боль и не доверять собственному счастью.