Не опасаясь наказания за должностное преступление в связи с истечением срока давности, сознаюсь в том, что осенью 1976 года, воспользовался служебным положением. Правда, в стране, которой уже нет. Улика — свитер, все еще при мне, а теперь вот и — на мне. Приобрел его я, собственный корреспондент газет «Советская торговля», в Клайпеде. С «заднего кирилица», как говорил Аркадий Райкин

Для тех, кто в эти приснопамятные времена не успел пожить в Советском Союзе, поясню: это было время недопроизводства многих качественных товаров народного потребления. В результате, если их «забрасывали» в магазины , то приобрести можно было лишь отстояв в длинной очереди. Да и то далеко не факт, что «дефицита» — чаще всего импортной одежды , обуви или бытовой техники , — хватало на всех очередников. Понятно, что часто торговые работники пользовались случаем, чтобы наживаться на «дефиците». Ообслуживали избранных «из под прилавка», а часто и дороже установленной цены, или — знакомых, ожидая от них аналогичного привета — услуга за услугу. Что считалось, по крайней мере, не этичным, а то и преступным.

Конечно, дефицит всего и вся раздражал большинство советских людей. Раздражение это, на мой взгляд, во многом способствовал тому, что советские люди в массовом порядке не вступились за СССР, когда Горбачев с компанией при поощрении с Запада страну разваливали.

Пребывая сейчас в американском изобилии всего и вся, особенно, в магазинах уцененных из-за капризов моды, но еще добротных изделий и одежды, трудно удержаться от соблазна. Не знаю, поверите ли вы или нет, но меня, может из-за возраста, уже давно раздражает переизбыток разнообразной одежды в здешних фешенебельных и не элитных супермагазинах. Их тысячи по всей стране, переполненных разнообразными товарами, а покупателей мало. Тем более, теперь, когда во всю процветает интернет-торговля. Заморожены колоссальные деньги, вложенные и постоянно инвестируемые в производство.

Не в качестве ли протеста все больше и больше американцев игнорируют эти предприятия, предпочитая дешевую и простую одежду, да и меняют ее все реже. Иногда кажется, что Америку погубит не дефицит, а переизбыток товаров массового потребления.

Так вот, о клайпедском свитере. Выходит, у меня этот предмет одежды, представьте, более сорока пяти лет! Реликвия! В разных странах и на континентах побывал за эти годы этот свитер, сейчас вот — в Америке. Конечно же, за это время я износил немало ему подобных, может быть более модных и ярких. Да и сейчас, как вы понимаете, это далеко не единственный трикотажный предмет в моем гардеробе.

Пишу я о нем совсем не для того, чтобы похвалить качество продукции одной из фабрик давно исчезнувшей Германской Демократической Республики. И не для того, чтобы похвастаться своей аккуратностью в пользовании одеждой. Пишу ради того, чтобы воздать должное памяти Аркадия Авадьевича Лихтиншайна, замечательного и дорогого мне человека, экономиста и неиссякаемого новатора. Именно в память о нем я периодически надеваю этот свитер столько лет, регулярно получая упреки от близких за консерватизм.

Аркадия Лихтиншайна, молодого офицера, вернувшегося с фронта после окончания Великой Отечественной войны, бросили, как тогда говорили, на восстановление торговой сети в небольшом литовском городе Клайпеда. Как оказалось, на всю жизнь.

В середине семидесятых годов прошлого века меня самого, журналиста популярнейшей тогда латвийской газеты «Советская молодежь», «бросили» в союзную «Советскую торговлю». Клайпеда тогда слыла «Меккой» для всех работников торговой отрасли в СССР. Этот литовский город на Балтийском побережье называли единственным в стране без очередей, на покупку в магазинах которого люди тратили минимум времени. Фамилия Лихтиншайна, автора ряда книг и статей по экономике и организации торговли, звучала на всех торгово-промышленных перекрестках. О нем писали все советские газеты и многие зарубежные ,не только экономические. В Клайпеду же, за опытом, приезжали организаторы торговли со всех концов большой страны. И не зря: «здесь в торговле занято работников на «20 — 25 процентов меньше, чем в других, аналогичных по численности городах. Но, благодаря разумной организации дела, вы сможете купить здесь без очереди любой недефицитный товар.»

На днях я набрал в гугле — « Аркадий Авадьевич Лихтиншайн» — в надежде узнать даты рождения и смерти, их я, к сожалению, запамятовал. Мне открылась лишь интервью 1988 года из газеты «Аргументы и факты», строки из которой процитированы выше, да ссылки на его научные работы далекой давности. В ссылках на современные источники это, некогда популярное имя, упомянуто лишь вскользь. Одна на мою книгу, где рассказывается о редкой особенности Аркадия Авадьевича: он всю жизнь спал не больше четырех-пяти часов в сутки. Творческая бессонница, кстати сказать , во многом объясняет громадный объем им прочитанного, написанного и сделанного.

Правда, в интернете есть статья двухлетней давности из газеты «Клайпедский вестник», посвященная 70-летию парусника «Меридиан». Там тоже вскользь «говорят, что инициатором спасения баркентины от утилизации был тогдашний «начальник управления торговли, второй человек в городе Аркадий Лихтиншайн». Речь идет о спасении списанного «Меридиана» и превращении его в плавучий ресторан. Да, именно благодаря Аркадию Авадьевичу, его авторитету в стране и в республике, нынешний символ города тогда выжил. Мало кто знает, сколько седых волос появилось в голове А.Лихтиншайна, пока учебный парусник был передан управлению торговли города, капитально отремонтирован и встал у причала в Клайпеде, Так появился популярный во всей стране ресторан.

Аркадий Авадьевич неформально и впрямь был вторым человеком в городе (не помню, кто был первым. Э.Г.), пользовался большим уважением его жителей, потому что его работа и ее результаты были у всех на виду. Думаю, не случайно власти уже независимой Литвы оставили за Аркадием Авадьевичем персональную пенсию, полученную им еще при советской власти.

…В тот , мой первый мой приезд в Клайпеду, ранним утром на вокзале меня встретил водитель Аркадия Авадьевича и привез в гостиницу. Там мне сразу же выдали ключи от номера, попросив лишь на время оставить паспорт. Сервис по советским временам впечатляющий — не надо было с дороги сидеть в холле и заполнять анкету. Через пятнадцать минут в номере зазвонил телефон. Приятный баритон спросил .хорошо ли я устроился, а потом предложил спуститься в ресторан, позавтракать.

Потом я узнал от других командировочных, что так начальник управления торговли встречает всех, кто приезжает в Клайпеду за опытом…Для приезжающих группами — присылает автобус. Главное для него, поселить людей , дать отдохнуть, а потом уже , как говорили когда-то, за работу, товарищи!

Бывают люди, хотя и старшие по возрасту и познаниям, тем не менее, при общении слушающие и слышащие тебя, доверяющие твоему жизненному опыту, тем самым, как бы приподнимая тебя над самим собой. И, откуда что берется: ты неожиданно для себя оправдываешь ожидания, становишься умнее и значительнее, чем думал о себе раньше.

Таким счастливым для меня собеседником оказался Аркадий Авадьевич, внимательный и рассудительный, спокойный даже чуть приторможенный, в то раннее утро в гостиничном кафе. К сожалению, подобных собеседников в моей жизни было не так уж и много. Куда больше было умных и авторитетных, замечательных рассказчиков, но которым слушать другого , общаться с ним на равных, бывает как бы невтерпеж. Боюсь, однако, меня самого скорее можно причислить к последним.

Потом мы поехали смотреть городскую торговую сеть — предприятия, начинающие работу ранним утром. Начали с плодовоовощной базы. Там мыли и расфасовывали картофель перед доставкой в магазины — роскошью покупать мытые овощи в те времена могли позволить себе только клайпедчане. Посетили две рабочие столовые, несколько уютных кафе и продовольственных магазинов — очередей я не увидел. Потом был кабинет начальника и первое интервью на диктофон… Сколько их состоялось за девять лет моей работы в торговой газете, даже предположить не могу — много.

Как-то после одно из них, Аркадий Авадьевич спросил:

— Эдуард Лукич, может быть, вы хотите приобрести у нас что-то из дефицита, да стесняетесь спросить? Так не стесняйтесь. Посудите сами, тот же импортный свитер, хоть и постояв в очереди, все равно купит советский человек Почему не вы?

Откуда он узнал, что в тот момент я подумал именно о свитере? Совпадение?

Командировка заканчивалась, запасных денег у меня осталось на тот момент сорок рублей. Хватит только на свитер, который я давно хотел и не мог найти подходящего — импортного, под горло, который не «садится при стирке» ( жена).

Словом, примерно через час водитель Аркадия Авадьевича отвез меня в магазин за покупкой.

Может быть, раз в три месяца, а то и чаще редакция по разным поводам редакция посылала меня в Клайпеду. Мы подружились с Аркадием Авадьевичем, не раз он приглашал меня домой. Потом я ушел в «Советскую Культуру» и в Клайпеду приезжал редко, Хотя, признаюсь, потребность пообщаться, посоветоваться с Аркадием Авадьевичем, чувствовал постоянно. Любая, даже кажущаяся критической ситуация, личная или рабочая, после спокойного т доброжелательного обсуждения с ним, представлялась вполне разрешимой.

Потом были лихие девяностые, в конце которых он ушел из жизни. Мне об этом сообщить было некому — с его взрослыми сыновьями, проживающими в Вильнюсе, я был не знаком.

Потом — мой суетный переезд, в США. Так получилось, что на память об Аркадии Авадьевиче ничего не осталось, даже фотографии. За давностью лет запамятовались и подробности биографии. Взявшись за эти воспоминания, надеялся найти какие-то сведения в интернете. Не нашел.

Только память сердца, конечно, и этот свитер…Реликвия, к которой после его смерти я отношусь с пиететом. Почти так же, как относился и к нему самому при жизни.

…Признаваться, так признаваться. Перед отъездом из Клайпеды, я пришел попрощаться с Лихтиншайном и поблагодарить его, уже в обновке. Аркадий Авадьевич одобрил мой выбор, и сделал мне «предложение, от которого было невозможно отказаться» в тот момент.

— Если что-нибудь из дефицита вам еще понадобится, не просите ни в Латвии, ни в Эстонии, ни в Калининграде, — с вашим характером потом неловко будет критиковать тамошнюю торговлю.

Проследив за моей неопределенной реакцией, после небольшой паузы и, не без доли самоиронии, продолжил:

— Помогайте лучше нам в выполнении плана по товарообороту, покупайте у нас. Флагмана советской торговли вам ругать не позволят, даже если захотите. Как говорится, жена Цезаря вне подозрений.

Конечно же, такая возможность надолго облегчила мой удел, как мужа и отца, да и профессиональный тоже.

P.S. Интересно, за много лет моей памяти, вот только в декабре 2020 года захотелось написать о нем. Случайностей не бывает: подозреваю, что с декабрем или этим високосным годом связан какой-то юбилей незабвенного Аркадия Авадьевича Лихтиншайна.

facebook.com