Пулемет сам не стреляет. А человеку, который нажимает на гашетку, требуется очень веская причина подставлять голову под пули. И эта причина должна быть понятна и признана приемлемой для обмена на свою жизнь. Не будет такой идеи — не будет и человека, который жмет на гашетку.

У нынешнего официального Киева национальная идея проста и понятна. Вся майданная тусовка объединена великой целью грабежа и мародерства. Конечно, официальная идея звучит чуть по-другому «Украина понад усе» (простите за мой украинский). Но когда просишь рассказать, что и кто мешает торжеству этой идеи, оказывается, что главное препятствие — это огромное количество должников:

Россия должна целиком и полностью, США должны уже и много, ЕС должен и, сцуко, не отдает, Донбасс должен весь и каждый его житель в отдельности.

Поэтому:

1. Войти в ЕС и забрать то, что ЕС должен.
2. Зайти в Донбасс и забрать то, что осталось.
3. Заставить Россию оплатить два вышеперечисленных процесса.
4. Заставить США оплатить то, что не смогла (не захотела) оплатить Россия.


Идея грабежа и мародерства, как национальной политики, отнюдь не украинское изобретение. Вообще весь нацизм построен на концепции «Мы-коллекторы», в рамках которой количество врагов ограничивается только возможностью их грабить, а воевать можно и нужно со всеми, у кого есть что отобрать.


А с кем воюет Новороссия?

Там ведь далеко не все однозначно (невозможно слово сказать, чтобы не вляпаться в мем). Эта неоднозначность бьет по глазам огромным количеством беженцев мужского пола призывного возраста, ничуть не покалеченных и не больных. И если Донбасс защищает свои дома от разграбления, а свои семьи от уничтожения, то что делают эти ребята в России, отбежавшие от границы ДНР/ЛНР уже на полторы тысячи километров?

Неоднозначность лезет в глаза в виде весьма своеобразной политики Кремля, который любит Новороссию со всей страстью, но только ночью, только инкогнито и только с презервативом, чем все больше напоминает героя популярных анекдотов про мужа в командировке.

Эта неоднозначность угадывается в весьма странных союзах самой Новороссии, смысл и база которых никому не понятна, покушениях, за которые никто не берет на себя ответственность и отставках, объяснить которые никто даже не пытается.

Неоднозначность эта наиболее ярко проявляется при попытке состыковать лидеров Новороссии и Манифест, который никак не стыкуется ни с их личными убеждениями, ни с идеологией вроде как союзной российской элиты, а кое в чем противоречат ей антагонистически.


Социальный расизм как естественный союзник этнического нацизма

Все вышеуказанное позволяет уверенно утверждать, что Новороссия воюет сегодня на два фронта, где первый — понятный и зримый — проходит по населенным пунктам, контролируемым ополченцами и карателями, а второй — не менее горячий — по гостиным, кабинетам и коридорам власти.

Второй фронт войны против Новороссии открыт многочисленными и очень влиятельными глобальными социальными расистами, к которым относятся внешне такие, на первый взгляд, враждебные группы, как

— олигархическая и чиновничья российская, украинская и европейская элита,
— скачущий Майдан, «торчащий» Амстердам и физически здоровые донецко-луганские мужики-беженцы,
— гламурные богемные тусовки по обе стороны границы, независимо от национальной, профессиональной и конфессиональной принадлежности.


Паразитическая позиция социальных расистов: «Работать будут другие» скрепляет московских и киевских чиновников и олигархов крепче, чем семейные узы. Они может и считают друг друга засранцами, но понятными, классово-близкими и потому — в доску своими, с которыми всегда можно договориться за счет пашущих в поле и на производстве ватников, совков, колорадов.

Берущие в руки оружие ополченцы ВСЕГДА будут для этой тусовки одинаково неуправляемыми, непонятными и потому очень опасными чужаками, одним словом, недочеловеками (Тут уже экс-премьер Сеня озвучил не свое лично, а общее интернационально-глобальное отношение элиты к населению).


Противостоят сплоченной партии паразитов те, кто понимает — эту быстро размножающуюся ораву легче пристрелить, чем прокормить. Состав антифашистского, а по существу — антипаразитического движения очень пестрый. Тут и рабочие, и фермеры, предприниматели, военные, писатели.  Все те, кто понимает: «Если хочешь сделать хорошо, сделай сам!»  Все те, кто не боится что-то делать своими руками и своей головой.

И все они уже понимают: современные элитарии и киевские фашисты — одного поля ягоды. И ягоды эти — волчьи. Добраться до них ох как нелегко, ибо они повсеместно прячутся за карманные законы и такую же карманную юстицию.  А тут, на Украине, появилась возможность до этих морд дотянуться физически...

Потому и появляются в рядах ополчения не только российские, но и европейские, и даже, говорят, уже и американские добровольцы. Элиты исчерпали кредит доверия повсеместно. Но на Украине конкретно прорвало. И если на Западе-в Центре социальное недовольство удалось канализировать в нацизм, на Юго-Востоке этот номер не прошел. И теперь памперсы не успевают менять не только в Киеве, о чем мы обязательно поговорим в следующем материале «На второй день после победы Новороссии».