Близится к завершению високосный год, и все ждут 1 января в надежде отгородиться плотным занавесом от событий года минувшего.

В 2020 году белорусов колбасило больше, чем соседей, но может это и к лучшему — за одного битого двух небитых дают.

С коронавирусом мы как-то справляемся, подтвердив, что выбрали правильную тактику по преодолению этой заразы, а вот с замахнувшимися на власть «необыкновенными» разборки затянулись.

В щедро подогреваемом Западом протестном процессе продолжает участвовать армия столичных бездельников и погрязший в социальных сетях молодняк, к которому нужен креативный подход.

 Жаль, что мамы и папы бунтарей подзабыли, как в конце 80-х — начале 90-х таскали разграбленное на заводах добро в Польшу и смогли выжить. Теперь такой возможности не будет. 

Любому здравомыслящему человеку видно, что семена белорусского бунта были посеяны совсем не на почве народного страдания из-за экономической ситуации в стране.  Скорее — наоборот.

Здесь главную роль сыграла не причина, а повод, позволивший раздуть недовольство по итогам президентских выборов.

Со времен Римской империи выборы в любой стране сопряжены с разного рода негативами, но белорусам показалось  не важным, каким образом в Польше удалось победить Дуде, а в Америке — Байдену.  

Подтасовки позволительны где-то там, а здесь все должно быть стерильно — такова логика подрывников спокойствия, играющих на обостренном чувстве справедливости нашего народа.

Как не раз отмечалось, белорусы испокон веков были безразличны к любой власти — слишком часто она менялась. Это безразличие и осторожность частично были заимствованы у еврейства, столетиями переполнявшего белорусские города и местечки.

Веками воспитанная рассудительность и толерантность , называемая “памяркоўнасцю”, никогда не имела признаки превосходства или высокомерия. Она была психологической защитой от панского произвола и стяжательства ростовщиков.

Если разобраться по существу, то никакая центральная власть для белорусов врагом не была. Их раздражителями были те, кто забирал последнее и заставлял лезть из кожи вон, чтобы прокормить большие семьи.

 Недаром белорусское крестьянство не бунтовало против самодержцев, но частенько жгла панские поместья и устраивала еврейские погромы, а высокие цели свободы и независимости их никогда не волновали.

С тех пор, как «свядомыя» начали обгаживать советских руководителей и возвеличивать литовских князей и вождей польских повстанцев, а Сапеги, Радзивиллы и прочие магнаты стали «носьбітамі беларускай спадчыны”, что-то в головах белорусов щелкнуло, и власть стала объектом пристального внимания и завышенных требований.

В этой ситуации Лукашенко был поставлен в условия необходимости почти ежедневного общения с гражданами страны, и его образ стал формироваться телевизионными редакторами, которые, порой, выдают в кадр лишнее.

Не потому ли у интеллигенции и кухонных любителей перемывать косточки сложился образ грубого, замшелого в своих привычках и выражениях президента-простака.

Вспоминая, насколько требовательно относился к своему публичному образу  Машеров, начинаешь понимать, как это важно  для первого лица страны постоянно корректировать манеру поведения, скрупулезно отрабатывать риторику, убирая сучки и задоринки.  

Вот за эти-то сучки и задоринки и уцепились «революционеры»,  поскольку найти другие изъяны было трудно — надо хоть в чем-то разбираться, а им недосуг.

В ход пошли прямые, как палка, доводы — диктатор Лукашенко правит слишком долго, потому ему пора и честь знать, после чего наступит благоденствие.

В имущей среде, которая на сей раз инициировала бунт, особая порода —  айтишники, пролетариат эпохи цифровой революции, с детства живущий  в виртуальном мире.  

По природе своей они — компрадоры, потому как работают на заграничного дядю.  

Поставь перед ними определенные условия, и они всегда сделают выбор в пользу чужака-работодателя. При этом судьбы родины их не волнуют. Они — глобалисты, как и сам интернет.

В силу специфики своей деятельности этой категории граждан неведомы понятия человеческой дружбы и общения — их им заменяет ноутбук или смартфон. 

Не потому ли на несанкционированных массовках они больше смахивают на толпу одиночеств, склонных к агрессии, но при отпоре тут же теряют чувство локтя и разбегаются.

Учитывая массовость увлечения интернетом,  вырос в проблему вопрос, как управляться с зомбированной им публикой, замкнувшейся в своем эго и подверженной   психологическому воздействию социальных сетей.

Сегодня здравомыслящим людям следует разобраться в другом, гораздо более существенном, что действительно важно понимать и оценивать, говоря о персоне высшего должностного лица.

С начала 90-х за счет разрушения производственного потенциала  на постсоветском пространстве Запад получил подпитку своей экономики и устранил конкурентов в той сфере, которая не касалась использования ресурсной базы.

При этом, процессы в России, Украине и Беларуси происходили разные.

России в результате Вашингтонского консенсуса отводилась роль мировой бензоколонки, потому развитие иных производств на ее территории считалось нецелесообразным.  Не потому ли валили все подряд мошенническими способами приватизации по рецептуре Чубайса.

Украина на момент распада Советского Союза была одной из самых развитых республик с колоссальным производственным и научным потенциалом, особенно в части машиностроения.

Как и в России, эти мощности попали в руки частного бизнеса, но он поначалу валить производство не стал, так как был заточен на  российский рынок сбыта.  Проблемы появились тогда, когда  отрезанные от мирового рынка украинцы столкнулись с проблемами обвала производства  в России, и остался только устойчивый спрос  на оборудование для сырьевых отраслей и нужд обороны.

Сужение российского рынка не мотивировало вложения в развитие украинского реального сектора экономики, и через 25 лет это привело к амортизации основных фондов.

Именно в этом состоит главная причина ухода Украины от России, а уж потом бандеровщина и прочие заморочки.  

В  нашей стране ситуация складывалась по-другому. Мы главным образом выпускали не оборудование, а конечную продукцию — трактора,  большегрузы, дорожную технику, холодильники, газовые плиты и прочий продукт, который в любой ситуации был востребован, если мог конкурировать на российском рынке. 

Ко времени прихода к власти Лукашенко эксперты правительства Кебича пришли к заключению: для того, чтобы прокормить 9,5 миллионов человек, другого источника, чем создание добавленной стоимости на предприятиях республики, не имеется, так как нет возможности  получать природную ренту для поддержки  бюджетной сферы.

Пойти по пути прибалтийских республик Беларусь не могла по причине высокой концентрации крупных производств, тесно связанных с российской сырьевой базой и рынками сбыта. Да и порывать связи с братским народом, уподобляясь прибалтам, белорусы не желали.  

Промышленники двух стран прекрасно понимали, какая политика навязана России Западом, и пытались найти выход из создавшегося положения.

В разрешении проблем крупных белорусских производителей большую роль сыграло создание Союзного государства, в котором кооперационные связи стали важным фактором обеспечения стабильности функционирования производственных цепочек.  

В 90-е годы на крупных российских предприятиях еще работало много авторитетных специалистов и управленцев, которым была не выгодна потеря белорусских финишных производств.

Они смогли оказать давление на Ельцина и правительство России в части недопущения развала производства и дрейфа Беларуси в сторону Запада. К этому же призывал и избранный в Беларуси президент Лукашенко.

Весьма примечателен на этот счет пример деятельности нашего земляка, а ныне генерального директора Череповецкого литейно-механического завода Владимира Боглаева, ранее работавшего в руководстве БелАЗа.

Изучив обстановку на многих белорусских и российских предприятиях в составе группы экспертов, он разработал проект реконструкции флагмана белорусской индустрии.

На БелАЗе было принято креативное для того времени решение перевести оборотку в долгосрочные активы — технологии и оборудование.

Президент поддержал это начинание. Не обошлось и без включения печатного станка.

Разными способами, включая российские кредитные ресурсы, на модернизацию производства удалось направить 300 млн. долларов. К реализации проекта было подключено около 8-ми министерств и ведомств.

Уже к 2005 году БелАЗ превратился в одно их самых современных предприятий мирового уровня. В дальнейшем его опыт был использован в модернизации других промышленных гигантов.

Надо понимать, что по любому кредитно-денежная политика России имеет большое влияние на то, что происходит не только внутри, но и вокруг нее.

Ее проблемы обращаются в еще больше проблемы у соседей.

В нашем случае речь идет не о субсидировании, а о компенсации того ущерба, который  наносится Беларуси, поскольку Россия является главным потребителем белорусской продукции. Способ этой компенсации — стоимость энергоносителей и налоговая политика, которые стали предметом недавних разборок.

До сих пор еще слышны упреки, что белорусы — нахлебники, надо их отодвинуть от трубы. Но, помилуйте, труба давно не российская. Посмотрите, кто распределяет доходность газонефтяных компаний, и вы увидите массу иностранных юридических и физических лиц.

А где находятся так называемые «резервные фонды»? Доходы обращаются в ценные бумаги и работают на американскую экономику. В русле требований ФРС США работает и российский центробанк.   

Сложности из-за российской кредитно-денежной политики  остаются проблемой для производителей второго эшелона, и от государства требуется много усилий, чтобы обеспечивать их технический уровень и конкурентоспособность на внешних рынках.

Если сейчас президент вникает в эти вопросы и по предложениям правительства имеет возможность маневрировать доходами госпредприятий, поддерживая слабых, то в новой реальности второй эшелон может остаться при своих интересах, и тысячи людей пополнят рынок труда, а зарплата бюджетников в лучшем случае застынет, если не покатится вниз.

Все это приводит к усыханию добавленной стоимости, а значит и понижению уровня жизни людей.

И все же у Беларуси есть шанс оказаться в более выгодной ситуации и выправить ситуацию. Это связано с возникшими проблемами в развитии мировой экономики

Капитализм подошел к черте, когда расширение рынков стало невозможным.

По мнению экспертов, следующей мировой тенденцией будет снижение объемов производства и потребления, результатом чего станет развал глобальных цепочек производства на больших мировых площадках.

Перспектива принадлежит лишь тем  странам, которые имеют полный цикл производства и легкий доступ к сырью и материалам без рисков воздействия внешнего фактора.

России сложнее, так как она  попала в зависимость от поставок наукоемких узлов и агрегатов из-за рубежа.  К примеру,  КамАЗ  без Китая не смог бы выпускать свою автомобильную технику. То же относится и к другим производственным циклам в области машиностроения, так как они зависимы от поставок из Китая, Германии, США и других развитых стран.

В складывающейся ситуации проблема №1 состоит в минимизации возможности парализовать  российское производство, и  Беларусь может оказаться для России очень важным подспорьем на Евразийском пространстве, так как способна создавать машины и оборудование  без необходимости закупки ключевых узлов и агрегатов за рубежом.

И вот теперь уместно задать вопрос, а смогла ли бы реализовать промышленную перестроечную политику тусовочная парламентская власть, тем более, балансирующая между востоком и западом? Конечно же — нет.

Российские либералы это видят, потому и постоянно пинают Лукашенко, пытаясь стравить с Путиным.

Они прекрасно понимают, что белорусская  «многовекторность»  на самом деле — маневр, преследующий чисто экономические цели.  Он не может существенно влиять на реализацию обоюдных с Россией интересов.  Но ехидные упреки продолжаются до сих пор.

Когда мы видим, как белорусский президент на всех уровнях добивается равноправных торгово-экономических отношений, как в Союзном государстве, так и в рамках евразийского единения, мы должны понимать, что речь идет не о получении субсидирования, а об устранении дисбалансов, которые присутствуют из-за российской кредитно-денежной и налоговой политики.  

Из-за коррупции и влияния прозападно ориентированных сил почти все российские программы в части оживления машиностроения реализуются со скрипом. Разговоров вокруг да около ведется много, но пока достигается лишь одна цель — успокоить общественность какими-то точечными результатами.

Создается, впечатление, что в России существует альтернативная, в другом месте написанная программа, которую российская власть пока игнорировать не может.

А теперь попробуем сделать вывод, кому и зачем спотребился белорусский бунт именно после того, как на модернизацию производств потрачены большие деньги, и у Беларуси появился шанс серьезно улучшить свое экономическое положение?

Конечно же, США и  европейским  проводникам американских интересов на захват европейского рынка.

Ощутимые проблемы, связанные с пандемией и скандалами в ходе президентских выборов, несколько отодвинули планы американцев. Но кто может гарантировать, что после инаугурации  новый американский президент положит на дальнюю полку восточноевропейский проект создания разделительного пояса между Старой Европой и Россией?

Если в ближайшее время ситуация усугубится и влияние российских либералов возрастет, то белорусская промышленность столкнется с проблемами, и не факт, что трудовые ресурсы республики потекут в Россию — все будет как раз наоборот.

Отсюда совершенно очевидно, что сегодня Россия и Беларусь должны действовать решительно и сообща.  Они обязаны сбалансировать свои интересы в рамках Союзного государства, понимая, что для наших  народов справедливость важнее законов. 

Чем скорее это будет сделано, тем лучше.