KNAB (Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией), насколько о нем можно судить, зная то, что мы знаем, мне всегда казался одной из самых бабских организаций в Латвии. Не только из-за Юты Стрике (бывшая заместитель главы KNAB).
 

По большей части Юта Стрике мне виделась лакмусовой бумажкой, проявляющей это бабство. Там не очень-то отделишь начальника от провинившейся подчиненной «оперативной авантюристки» (бывший глава Полиции безопасности Янис Апелис про Стрике).

Между прочим, я считаю бабскими на свой лад все конторы безопасности (не полицию). Потому что они, по-моему, страдают комплексами, рождающимися от соотношения внушительного объема полномочий с реальными результатами.

И думаю, что сейчас, когда угроза невероятно велика, поправки к Уголовному кодексу создаются как «подушечка» для контор. Если преследовать вместе с врагами вольнодумцев, «эффективность» контор сразу взлетит.

Бабство — это и мужчина, который плачется в кабаке о своих бедах, тогда как его брошенная с детьми жена, которая тянет семью, мужественна. С конторами то же самое. Они куда больше занимаются самими собой, а не безопасностью. Иначе инструментами безопасности не становились бы возрожденные страхи и замалчивание.


Но если говорить о KNAB, мне кажется странным, что этот вроде бы внутренний конфликт (возможно, что те, чьи ссоры выплескиваются в СМИ, не характеризуют все бюро) никогда не был нормально обозначен, не получал дефиницию.

Фактически, у меня нет информации, чтобы оценить содержание конфликта и его истинные причины. Был ли это конфликт профессиональных принципов? Ответа нет. Со стороны конфликтующих — только позы и утверждения.

Но тогда все еще печальнее. Тогда объективная картина, похоже, соответствует тому, что изображается в СМИ.

Посмотрите, какие красивые заголовки были:

 

«Работа KNAB парализована», «Борьба с коррупцией превратилась в сведение политических счетов», «KNAB — политическая полиция», «Со мной рассчитались, используя связи в KNAB», «Дело о прокурорском телефоне доказало двойные стандарты KNAB», «Борцы с коррупцией погрязли в коррупции», «В одной конторе — два начальника»...
 

Если это не бабство, то, возможно, «естественный» для таких учреждений «фон».

К сожалению, надо думать, что в самом KNAB или его руководстве (причем, с растущей тенденцией) всегда существуют, как минимум, две «партии». Годами нерешаемый конфликт в руководстве свидетельствует, что KNAB действительно привязан не к государству, а к политическим течениям.


В прошлом году глава KNAB Ярослав Стрельчонок сказал юристу Айвару Боровкову, что у него в руках на данный момент нет ни одного административного инструмента, чтобы правильно и жестко возглавлять учреждение.

Сейчас, благодаря поправкам в Законе о KNAB, ситуация изменилась. Но решения нет. Юта Стрике не ходит на работу, не получает зарплату, но, насколько я понимаю, сохраняет полный доступ к делам. Цирк. Одна из самых крутых по своей сути контор считает допустимым превращать себя в посмешище. И если раньше у главы бюро действительно «не было инструментов», то они ведь были у премьер-министра, у Сейма…

С другой стороны — госпожа Стрике заявила (LTV, «Один на один»), что Ярослав Стрельчонок фактически уничтожил бюро, боролся не с коррупцией, а с борцами с коррупцией, возбуждал против них дисциплинарные дела и увольнял. Руководство бюро пообещало «рассмотреть высказывания Стрике». Очевидно, «высокой» оценки опять не будет. Хромое бюро им удобнее.


Две цитаты, первая из которых может характеризовать политическую сторону этого конфликта.

 

«Коррумпированная власть не может бороться с коррупцией, какой бы институции она ни делегировала эти полномочия — это только создание иллюзии для общества».

Дайнис Турлайс, депутат Рижской думы.
 

К сожалению, не исключается и профессиональная сторона, компетентность.

 

«На мой взгляд, у процессов в KNAB есть прямая связь с борьбой с коридорами контрабанды. Главой KNAB был назначен Алексей Лоскутов, которого Стрике восприняла очень враждебно.

Хорошие отношения у них сложились, когда Лоскутов стал зицпредседателем — человеком, который формально подписывает нужные бумаги, но фактически не руководит конторой. Ею руководила Стрике. Когда пришел Вилнитис, то начался конфликт из-за того, что Вилнитис хотел создать еще одно подразделение, которое бы занималось борьбой с контрабандой в Латгалии».

Алоиз Вазнис, бывший глава МВД.
 

Хочется надеяться, что «в следующие десять лет бюро, наконец, должно стать политически независимым, объективным учреждением» (Андрей Элксниньш, депутат Сейма). Но так как не чувствуется, что сама политика собирается менять свой нравственный облик, то и в это не слишком верится.

Короче говоря, «KNAB таков, какова страна» (Айвар Боровков).