— Больше самих заявлений о второй волне мирового кризиса меня удивила некая апокалиптическая истерика тех, кто принимает решения. Значит, у них нет решения для данной ситуации?

— Конечно, нет. Но у нас есть серьезнейшая проблема — патернализм по отношению к власти. Все привыкли думать, что там, наверху, наверное, кто–то умнее, кто–то талантливее, кто–то видит дальше, берет на себя ответственность, принимает решения. А выясняется, что таких персонажей там наверху не то чтобы мало, а вообще–то они все сейчас в ситуации непонимания того, что происходит. И это самое неприятное. Сейчас каждая встреча первых лиц (в ЕС, или G20, или другая) похожа на концерт — лидеры фотографируются, улыбаются, похлопывают друг друга по плечу, короче — участвуют. Между тем финансовый кризис никуда не исчез — он продолжается, а социальный вообще становится сейчас во главу угла. Все эти кризисы усугубляют друг друга, появляется негативная синергетика. Социальное напряжение показывает, что человеческий материал уже не выдерживает кризиса и люди, так сказать, начинают портиться.

— А что же произошло за последние месяцы?

— За последние месяцы все более явно стал заметен дисбаланс между ситуацией на финансовых рынках и ситуацией в реальной макроэкономике. Ключевые фондовые индексы просели на 12–15% в ожидании решения проблемы с американским долгом. Слава богу, президент Обама договорился с Конгрессом, но Америке снизили рейтинг. В середине августа спекулянтами и инвесторами в очередной раз овладела волна оптимизма. При этом, как это часто бывает, психологическое желание отыграть предшествующее падение возобладало над здравой оценкой существующих рисков в мировой экономике. Ситуация остается крайне напряженной. Все большее число экономистов и экспертов склонны видеть явное торможение роста глобальной экономики, сворачивание промышленного производства и спад инвестиционной активности. В настоящее время развитие кризисных явлений в американской экономике происходит практически по аналогичному сценарию обрушения фондовых рынков в 2007–2008 гг. В 2009 году были приняты беспрецедентные меры, которые вызвали расширение бюджетных дефицитов как в Америке, так и в Европе. В США наращивание совокупного государственного долга возросло с 63% ВВП в 2006 году до 98% ВВП в 2011-м. При этом совокупный масштаб эмиссии долларов и кредитование государственного дефицита со стороны Федеральной резервной системы (ФРС) превышает сейчас 0,8–1% ВВП в месяц (120–150 млрд.$) или 10–12% ВВП в год. Такой своеобразный государственный социализм по–американски.

Первые два раунда так называемого "количественного смягчения" (QE), как сейчас понятно, представляют собой ничем не обеспеченную и неограниченную эмиссию доллара с целью монетизации государственного долга США. Благодаря этим действиям ФРС стал крупнейшим кредитором американской экономики с портфелем государственных долговых бумаг в размере 1,64 трлн.$, обойдя Китай (1,1 трлн.$), Японию (911 млрд.$), Великобританию (350 млрд.$), страны — экспортеры нефти (229 млрд.$) и Россию (109,8 млрд.$). Надо отметить, что вложения в американские государственные обязательства и в Китае, и в России за последний год заметно снизились.

— Вспомнил требования МВФ к Латвии и уподобился собачке, которая смотрит на мокрый зонтик в коридоре и думает: "Почему ему можно, а мне нет?"

— Да, согласно уставу МВФ и рекомендациям его экспертов, странам–членам этой организации настоятельно рекомендуется воздерживаться от необеспеченной резервами эмиссии национальной валюты и не осуществлять прямое кредитование бюджетных дефицитов государства посредством эмиссии валюты под приобретение долговых бумаг. На практике же в числе главных нарушителей рекомендаций оказались крупнейшие, с экономической точки зрения, страны мира, по совместительству являющиеся разработчиками этих самих рекомендаций. При этом всем остальным странам–членам МВФ, не относящимся к группе развитых стран, навязываются в корне противоположные принципы поведения, которые ограничивают объемы денежной эмиссии наличием валютных резервов.

— А что дало печатание денег для всего масштаба проблемы?

— В настоящий момент становится ясно, что базовые и структурные дисбалансы и противоречия как в американской, так и в мировой экономике, спровоцировавшие начало кризиса в 2008 году, так и остаются нерешенными. Все большее число экспертов сходятся во мнении, что невозможно разрешить структурные и системные проблемы и дисбалансы в макроэкономике инструментами одной лишь денежно–кредитной политики. Тем более когда вся денежно–кредитная политика сводится к примитивной и неограниченной эмиссии национальных валют (в первую очередь — доллара США) с целью затопить финансовые рынки дешевыми средствами и прокредитовать бюджетные дефициты. Без коренного изменения структурной, финансовой, промышленной, налогово–бюджетной и научно–технической политики ни о каком выходе из кризиса ни американской, ни уж тем более мировой экономики не может быть и речи. Опубликованные в конце августа макроэкономические данные свидетельствуют о том, что мировая экономика если еще и не вошла в очередную рецессию, то уже точно находится на грани.

— Значит, никто не сподобился на "коренные изменения", необходимые для преодоления кризиса, и все попытки работали лишь на крупные финансовые институты?

— Я бы предложил уйти от термина "кризис". Потому что происходящее давно уже не кризис по "понятию". Происходящее — это уже очень серьезные изменения, заметные трансформации в нашей жизни. Фактически уже заметны изменения в самой экономической системе. Доллар все заметнее перестает быть основной валютой. Чтобы расширить наше понимание происходящего, попробуем обозначить происходящее другим термином. Мне пока более понятен термин "трансформация". То есть изменение формы. При этом это не просто замена одной формы на другую, а переход через несколько форм. Переход от одного состояния к другому. Есть и другой термин — "трансмутация". Но этот термин вызывает не очень приятные ассоциации. Поэтому давайте говорить о "трансформации".

— Отчего и к чему трансформация?

— Возьмем для начала точку зрения обывателя. Что значит трансформация для обывателя? В моем понимании происходит стремительное переформатирование того, что называется качеством жизни. Трансформация образа или качества жизни идет со знаком минус. С точки зрения обывателя вся беда в том, что мы будем жить хуже. То есть — от чего–то мы должны будем отказаться. Наверное, от каких–то излишеств. У нас все–таки было достаточно счастливое двадцатилетие. Мы ушли от всем надоевшего, не реформируемого, практически феодального социализма. Этот переход тоже до конца еще не осмыслен. Но явно, что мы ушли от чего–то худшего к надеждам на лучшее, чтобы за счет собственной деятельности, инициативности у нас появилось новое качество жизни. Этот оптимизм закончился. Трансформация ведет к тому, что потребительские, обывательские надежды потихоньку уменьшатся. Что сейчас происходит в Греции? Греки не приемлют предложения крупных европейских государств по введению нового экономического порядка. Они понимают, что в результате будут жить хуже. Другое дело, что они по большому счету очень хорошо жили, не особенно себя утруждая. Сейчас они тоже особенно ничего делать не будут, но жить будут хуже. Тринадцатая, четырнадцатая зарплата как оклад на Рождество, а другой на Пасху — для многих греков это было нормально — сейчас этого уже не будет. Но будут новые забастовки.

— Но, возможно, у греков возникает тот же вопрос, что у меня, глядя на Латвию. Вы говорите — качество жизни упадет. Вы говорите — народ портится. А как иначе? Разве народ поставил спекулятивную экономику впереди реальной, работящей? Разве народ надувал пузыри? И, судя по подходу официальной Латвии, человек не вытаскивается из депрессии к деятельности, а загоняется в нее глубже. Ради спасения спекулянтов и посредников.

— И это тоже. Двадцать лет назад у всех была некоторая картинка счастливой жизни, идеал, который транслировался из известного рекламного ролика — у каждого свой дом, лужайка, муж, жена, собака, машина. Казалось — вот оно наше счастье, вот наша цель, вот в чем должна быть наша трансформация! А чем дальше люди стали расслаиваться по качеству жизни, опять транслировался образ успешного рантье, который работал и теперь наслаждается всеми радостями жизни. Он стал доминирующим. Конечно, он симпатичнее, чем формальный строитель коммунизма, который живет по непонятным заповедям.

— Конечно, но меня больше волнует не комфорт рантье, а изъятие через политику среднего слоя. Тех, кто зарабатывал на жизнь своим трудом.

— Поменяем ракурс и поговорим не с точки зрения обывателя, а с точки зрения основного агента финансового рынка. Спекулянта, или более нейтрально — частного инвестора. Количество спекулятивного капитала резко сжимается. Огромное количество людей, которые принимали вот эту идеологию рантье — возьми деньги, сделай инвестицию в ценные бумаги, пойди поиграй на бирже, заработай еще — деньги делают деньги — сейчас проигрывают. Все последние события — это уничтожение вот этого класса спекулянтов, вернее — частных инвесторов.

— Как–то не особенно их жалко.

— Но таких людей — миллионы. И они, по сути дела, являются основными жертвами этого финансового кризиса. Экономический кризис в лице этих спекулянтов имеет демпфирующую, буферную зону. Пока есть спекулянты, значит, кризис еще себя не исчерпал.

Я думаю, что мы еще при нашей жизни увидим ситуацию, когда этих спасительных для рынка спекулянтов практически не останется. Я почти цитирую госпожу Меркель — частные инвесторы должны быть готовы взять на себя инвестиционные риски, мы должны часть бремени кризиса переложить на плечи частных инвесторов.

Кто эти инвесторы? Это те, кто вложились либо в ценные бумаги государства, либо в какие–то другие "деньги, которые делают деньги". Эти рантье должны будут понести основное бремя финансового кризиса. Признать, что они проиграли, согласиться с тем, что они потеряли свои деньги. Вопрос — сколько их реально, вот этих спекулянтов? До какой степени они будут безболезненно соглашаться с тем, что они должны фиксировать свои убытки? Чем они будут заниматься? Они же выстроили свою жизнь как раз в расчете на то, что они играют на бирже, вкладываются в ценные бумаги, деньги делают деньги. А сейчас эти люди останутся без дела. Они должны будут вернуться к своим старым профессиям. А там им места уже нет.

— Из сказанного вами в начале интервью, по–моему, следует, что они не хотят трансформироваться. Они лишь стараются подмять власть под свой интерес.

— Однако введены серьезные ограничения на спекулятивные операции — запрещены короткие продажи. А они являются основным спекулятивным инструментом. Сейчас и в Европе, и в Америке все вот эти техники заработка на деньгах очень ограничены. Более того, именно мелкие спекулянты, которые играли на биржах, разоряются. Остаются только крупные институциональные инвесторы. Те, кто покрупнее, начинают убегать от всех этих непредсказуемых ценных бумаг, от бирж в золото. Посмотрите, какая сумасшедшая динамика роста золота за последние полгода! Но — золото не спасет тех, кто решил в нем похоронить свои деньги. Это будет очередной пузырь, который точно так же вздуется и лопнет. И мы увидим, что те, кто вложился в золото — банкроты.

В США есть фонды взаимного инвестирования. Впервые за всю их историю объемы фондов, которые вкладывались в золото, сравнялись по объемам с фондами, которые вкладываются в акции американских предприятий. Это означает, что в золото как "надежные" активы вложили гораздо больше средств, чем в реальную экономику. Это очень плохой знак. Такого никогда не было. Это значит, что люди уже ничему, кроме золота, не верят. У них осталась единственная надежда — вложиться в золото. Но это тоже виртуальная надежда. Золото не спасет. Вложение в золото приносит доход только при продаже. Это как с недвижимостью. Никто не думал, что цена недвижимости так сильно и быстро упадет.

— Давайте еще раз поменяем ракурс и посмотрим на ситуацию с позиции тех, кто определяет политику (экономическую, финансовую).

— Американские долги теперь не у конкретного Питера или Джонса. Федеральный резерв взял на свой баланс большие долги, которые ничем не покрыты. То есть — теперь должником по американским долгам является сама же ФРС. И это разумно. Потому что они могут списать свои долги внутри себя. В этом смысле ФРС никогда не разорится. Но остается вопрос: каким способом ФРС будет списывать эти долги?

— Отчего же тогда другие испугались этого шага США?

— А потому что начинают понимать, что теперь все могут так сделать, нет никаких ограничений. И что это, по сути, мошенничество. Глобальное мошенничество. Что делает Европа? Она смотрит. У Европы выпуск евро все–таки более сбалансирован. Грубо говоря — Европа выпускает валюты столько, сколько у нее есть реальных активов. Америка давно на это наплевала. Она эмитирует денег столько, сколько хочет. Оценки экспертов говорят, что фиктивного капитала в США более 600 триллионов долларов. При годовом ВВП в 13 триллионов. Получается где–то 50 американских ВВП фиктивных активов.

Но хочу подчеркнуть, что Латвия сейчас в какой–то степени находится на периферии кризиса. И слава богу! Кризис в основном — это кризис системы мировой финансовой экономики, построенной на долларе США.

— Но есть кто думает (Дмитрий Смирнов), что нам это аукнется пуще всех.

— Как вам сказать? Конечно, мы должны понимать, что происходит среди больших слонов. Но наш маленький мышонок может вовремя куда–то убежать. Сейчас в очень серьезной ситуации большие слоны. Что это за слоны? Америка и Евросоюз в первую очередь.

— И что будет со слонами?

— Думаю, что если какие–то серьезные события произойдут, то они произойдут сначала внутри Америки. Внешне США никто не подвинет. А вот внутри у них противоречий много. Официально уровень безработицы в Америке сейчас где–то 9,6%. Но все говорят, что это неправда, что безработица в США около 20%. А это для Америки самое страшное. Потому что туда едут за американской мечтой, но выясняется, что работы нет и американская мечта не может быть реализована.

Второе — важно понимать, что основной урок, который американцы извлекли из первой депрессии: денег должно всегда хватать. Поэтому печатать доллары они будут все время. Более того, глава ФРС Бен Бернанке окончил Гарвард и был профессором в Принстоне, основная тема его диссертации — анализ Великой депрессии 1929–1933 гг. Он все это очень хорошо понимает. Поэтому долларов будет столько, сколько нужно. С другой стороны, он же сказал, что американскую учетную ставку ФРС будет и в следующем, 2012 году держать на самом минимуме. Это значит — денег будет много, но они будут все время обесцениваться.

И — мне нравится точка зрения: не в золоте дело, что цены на него взлетели, а дело в том, что доллар за полгода обесценился. Утрата долларом его стоимостного потенциала — серьезнейшая проблема. Грубо говоря, идет реальная девальвация доллара. Вопрос — когда все это заметят? После развала Советского Союза вся мировая торговля на 95% велась в долларах. После кризиса 2008–2009 года — 65%. Как только это показатель будет ниже 50%, сразу встанет вопрос — какая другая валюта заменит доллар?

Поэтому я думаю, что пока американцы пытаются выиграть время. Более того, я думаю, что они тянут время, чтобы какие–то неприятные процессы произошли не в Америке.

— Что это могут быть за сценарии? Опять какие–то "революции"?

— По нынешней ситуации я бы сказал, что осталось только два сценария. Депрессивный и военный. У меня такое ощущение, что военный сценарий сейчас отрабатывают в Африке. Начиная с Египта и кончая Ливией. Публике всегда можно сказать: вы что тут, переживаете за ваш спекулятивный капитал? Смотрите, что в Ливии творится! В моем понимании, в Ливии сейчас отработали схему, как достаточно быстро снизить уровень жизни при всеобщей радости. Ведь Ливия по африканским меркам была богатой страной. Но за полгода она низведена до состояния мародерства. Это показывает, что переход от человека к зверю может произойти очень быстро. И совершить его (тем более внешними силами) можно очень быстро. Так что — техники понижения качества жизни отработаны. Ливия тому пример.

Что же касается депрессивного сценария, то власть будет стараться, чтобы депрессивный сценарий не вызывал резких действий. Лягушку будут потихоньку подогревать, и она никогда не выпрыгнет. По всей видимости, будут вводиться распределительные схемы. Чтобы был некий минимум, который позволил бы человеку существовать. Будет решаться проблема канализации и утилизации раздражения. В том числе при помощи алкоголя, наркотиков. Общая масса должна быть достаточно счастлива. Должно было в достатке хлеба и огромное количество зрелищ.

И мне кажется, мы должны понимать, что это неизбежно. Альтернатива — либо революция, либо война. При нынешнем качестве жизни это не устраивает никого. Даже самых ярых анархистов и радикалов.

— Но если власти не дадут нам знать, чего ждать, вряд ли мы удовлетворимся лягушиным теплом. Кроме того, вы сами говорите, что качество жизни не останется на нынешнем уровне.

— Еще стоики говорили: власть охраняет незнание. Власть никогда не будет об этом рассказывать. Но — должны быть персонажи, которые заинтересованы в том, чтобы разобраться "в сути дела".

Поэтому я и говорю, что термин "кризис" оброс ненужными смыслами и не подходит к нынешней ситуации. Надо начинать говорить про трансформацию. Про трансформацию системы. Причем системы и экономической, и финансовой, и политической, и социальной. Вот эта трансформация, в моем понимании, и будет основным процессом в ближайшие годы. И те, кто принимает решения, наверное, уже имеют сценарии такой трансформации. Да, по всей видимости, действительно будет сделан ряд мероприятий, снижающих уровень качества жизни очень многих. Но это будет сделано так, чтобы никто его особенно не заметил и не взбунтовался.
 

Беседовал Виктор Авотиньш, Ves.lv