Но для начала немного о себе. 13 лет от роду ветром (судя по всему — восточным) меня занесло в Швецию и с тех пор особо никуда не носит. В первый класс я пошел в ЛССР (если считать, что формально Латвия вышла из состава СССР в 1991 году). А с 13 лет резко перешел с русского языка обучения на шведский — без какого-либо переходного периода.

%script:googleAdSense%

А теперь немного о моей второй родине. С 2009 года 1 июля в Швеции появился закон о языке. Начиная с этой даты основным языком в Швеции является шведский. Одновременно с этим за финским, торнедальским, саами, цыганским и идиш закрепляется статус языка меньшинств. В законе прописано, что у государства есть ответственность за то, чтобы использовать и развивать шведский. И точно так же государство должно защищать языки меньшинств и шведский жестовый язык.

Шведский язык является обязательным в использовании в госуправлении. Однако в том же параграфе отмечено, что в ином законе есть детальные правила о праве на использование иного скандинавского языка и языка меньшинств при контактах с госучреждениями. Между скандинавскими странами заключено соглашение о праве использовать скандинавские языки (включая финский и исландский) в контактах с госучреждениями в любой из пяти стран, подписавших конвенцию.

Кроме этого в законе о нацменьшинствах и языках меньшинств указаны те муниципалитеты, в которых частные лица имеют право использовать язык меньшинства при контактах с муниципалитетом, государством и при подаче исковых заявлений в суд. Также у меньшинств, живущих в этих муниципалитетах, есть право отправлять своих детей в садик на своем языке.

Небольшой пример. Родители в Стокгольме хотят отправить свое чадо в финскоязычный садик. Муниципалитет должен обеспечить им такую возможность. Право использовать свой язык в контактах с самоуправлением ограничено конкретными самоуправлениями и языками. Например, в Стокгольме это — финский, а в Кируне — и финский, и торнедальский, и саами.

А вот что пишет шведский языковой совет (Språkrådet) о том, почему именно те пять языков стали языками меньшинств: для того чтобы стать языком меньшинства, есть три критерия:

1) Язык должен быть языком, а не диалектом.

2) В Швеции он должен использоваться тремя поколениями (или примерно 100 лет).

3) Само меньшинство должно хотеть, чтобы язык получил такой статус.

Тот же языковой совет пишет на своей странице, что у арабского языка есть шанс стать языком меньшинства через 50 лет.

И мнение совета о термине «основной язык»: совет поддерживает термин «основной язык», поскольку это отражает то, что язык используется большинством людей в Швеции. При этом этот термин подчеркивает наличие других языков. Термин «официальный язык» не совсем корректен, поскольку в Швеции допустимы иные языки (скандинавские и языки меньшинств) при контактах с госучреждениями.

В качестве отступления хочу рассказать о курьезе, случившемся со мной в первый день в шведской школе. Мне было 13, и я пришел в школу просто осмотреться. Поздоровавшись с учителями в Sv2 (класс для детей иммигрантов, где обучают шведскому с самого начала), я вышел. Один из учителей, черного цвета кожи и родом из Сомали, вышел следом. Обнаружилось, что он разговаривает на русском языке. Впоследствии я узнал, что он учился на военного летчика в СССР от Сомали.

Однако права носителей цыганского и идиш более ограничены. У них есть право учиться родному языку, даже если в муниципалитете живет один ребенок. Также должно проводиться изучение и исследование языка хотя бы в одном вузе. И возможна какая-то поддержка культурных мероприятий.

А как же на практике?

Когда я только приехал в Швецию, я пошел в класс, где детей иммигрантов учат шведскому языку и плавно внедряют их в нормальный класс. Дети обычно все из разных стран. В одном классе могут быть выходцы из Азии, Африки, Восточной Европы. Это накладывает свой отпечаток. Кроме того, муниципалитет обязан обеспечить обучение родному языку, если в границах оного муниципалитета живут как минимум пять детей, и их родители желают этого. Это право обусловлено наличием подходящего учителя. В Арвике, например, есть группа детей, которые ходят на уроки русского языка один раз в неделю.

Если кратко коснуться ситуации в Латвии, то проблема, по-моему, лежит не в том, на каком языке учить, а в том, КАК учить. И в том, готова ли база для обучения на латышском языке детей с родным русским.

Кроме того, в Швеции есть программа для обучения взрослых шведскому языку (SFI). Учиться по этой программе можно с 1 июля того года, когда человеку исполняется 16 лет. Чтобы учиться по этой программе, требуется не иметь базовых знаний шведского и жить в каком-либо шведском муниципалитете. По закону все самоуправления должны давать возможность учиться по этой программе.

И о школах. Практически все школы — на шведском. Но не совсем все. Есть, например, финская школа в Стокгольме. Там половину времени проводят обучение на одном языке и половину — на другом. Есть школы с углубленным изучением определенного языка. В конце концов во многих вузах есть программы на английском. Но основной язык все-таки — шведский.

Основная информация от госучреждений — на шведском. Много информации на английском. Есть какая-то информация на арабском, русском. Пару раз видел, как арабоязычных клиентов обслуживали на арабском языке. В законе о госуправлении есть параграф о том, что госучреждениям желательно использовать переводчика при общении с людьми, не понимающими шведского или у которых есть серьезные проблемы со слухом или речью.

И, например, в Салгренска (больница Гетеборга) есть возможность прийти в некоторые отделения на информационную встречу на арабском и английском. Кроме того, если пациент сообщит до посещения о своей потребности в переводчике, то переводчик будет предоставлен.

Завершая эту статью, хотел бы сказать, что в Швеции, как и в любой нормальной стране, есть трения, в том числе и на языковой почве. И есть еще некрасивая история дискриминации саамов и финнов на севере.

Засим прошу пинать не сильно.