Окончание. Начало здесь


 
От любви до ненависти
 
Иван Драч. Поэт милостью Божьей, неплохой публицист и кинодраматург. Познакомились мы в общаге Литинститута в 1962 году, где на седьмом этаже обитали слушатели Высших режиссерских и сценарных курсов при Госкино СССР, Иван Драч был одним из них. Он тогда нередко заглядывал в 412-ю комнату, которую мы делили с моим однокурсником Николаем Рубцовым. Позже несколько раз встречались в Киеве. Друзьями мы не были, даже не «товаришували», были просто добрыми знакомцами.
 
Сегодня Иван Драч занимает почетное место в ряду «живых классиков» украинской поэзии. Биография Драча широко известна. В начале 60-х преподавал русский язык и литературу в школе, работал инструктором райкома комсомола, несколько позже примкнул было к украинским диссидентам, но после их беспощадного разгрома написал властям покаянное письмо (июль 1966 г.), и был ими прощен.
 
Что и говорить, поэт Иван Драч комфортно чувствовал себя при всех режимах. При Советской власти он был награжден орденами Трудового Красного Знамени и «Знак почета», удостоен Государственной премии УССР им. Т. Г. Шевченко (1970) и Государственной премии СССР (1983) за «Лениниану», которая в то время входила в школьные программы по украинской советской литературе. Но за комфорт принято платить. И Иван Драч честно отрабатывал предоставленные ему властями предержащими почести. Достаточно перелистать сборники его стихов и публицистических статей, чтобы убедиться не просто в лояльности поэта к правившему режиму, но в страстной и безоговорочной поддержке им его основополагающих постулатов. «Нет, не может быть прощения им, замахнувшимся на самое святое — на социализм, на вековечную дружбу между русским и украинским народами», — писал Иван Драч в 1973 году, клеймя украинских националистов.


Иван Драч

 
Не к этому ли периоду творческой деятельности Ивана Драча отосятся слова известного украинского поэта-диссидента, замученного в застенках ГУЛАГа, Василя Стуса (1938-1985): «капiтулянт поезii, балакуча тiточка» («капитулянт поэзии, разговорчивая тетенька»). Убийственная характеристика. Ее приводит в интервью интернет-порталу «Политикантроп» (politikan.com.ua) известный украинский правозащитник, математик и литератор, ныне живущий во Франции Леонид Плющ.



 
В конце 80-х Иван Драч переходит к активной политической деятельности. Он первый председатель Народного Руха за перестройку» (движение, сходное с Народным Фронтом Латвии, «отцом» которого, кстати, был тогдашний зав. отделом пропаганды ЦК КПУ Л. Кравчук), депутат Верховной Рады УССР, а затем вновь испеченной Рады нескольких созывов от разных партий (до 1990 года — Компартии Украины, затем «Наша Украина» и, наконец, Украинской народной партии), председатель Конгресса украинской интеллигенции.
 
В 2007 году Указом президента страны В. А. Ющенко Ивану Драчу присвоено почетное звание Героя Украины. Годом позже этого звания посмертно был удостоен кратель, гауптман вермахта, генерал-хорунжий УПА Роман Шухевич. В начале 2010 года — фюрер ОУН-УПА Степан Бандера.
 
Иван Драч был рад такой компании. Вот что он сказал по этому поводу в интервью радио Свобода 24 мая 2010 года:
 
«Я считаю, что и Бандера, и Шухевич действительно были героями. Они боролись за независимость своего края. (...) То, что Виктор Андреевич дал героя Бандере уже в последние дни своего пребывания, — это тоже не красит политика. Можно было бы хотя бы одновременно с Шухевичем».
 
В связи с этим стоит вспомнить стихи украинского поэта-шестидесятника, диссидента, который, в отличие от того же Драча, не писал властям покаянных писем и до конца шел избранным путем. В то время как произведения Ивана Драча на украинском и русском языках издавались массовыми тиражами в Киеве и Москве, у Василя Симоненко при жизни вышел лишь один тоненький сборник стихов. Сегодня его именем названы улицы во многих городах Украины, его поэзия включена в школьные программы. Но так же, как нынче из школьных хрестоматий втихаря изъяты стихи Драча, воспевающие социализм и нерушимую дружбу украинского и русского народов, не нашлось в них места и этому стихотворению Василя Симоненко о бандеровцах:
 
Тодi вас люди називали псами,
Бо вы лизали нiмцям постоли,
Кричали «Хайль!» охриплими басами
I «Ще не вмерла...» голосно ревли.
Де ви iшли — там пустка i руiна,
I трупи не вмiщаються до ям.
Плювала кров"ю «ненька Украiна»
У морди вам i вашим хозяям.
Ви б пропили б уже ii, небогу,
Розпродали i нас по всiй землi,
Коли б тодi Вкраiнi на пiдмогу
Зi схiду не вернулись «москалi».
Тепер ви знов позв"язувавши костi,
Торгуете i оптом, i вроздрiб,
Нових катiв запрошуете в гостi
На украiнске сало i на хлiб.
 

Василь Симоненко


При подготовке этой статьи я прочитал в Сети немало высказываний Ивана Драча о кровавых событиях на востоке Украины, в частности, его «пламенные» интервью радио Свобода. Все они пронизаны ненавистью ко всему русскому. И ни слова сострадания к лишенным крова, гибнущим под обстрелами и бомбежками украинской военщины детям, женщинам, старикам...
 
Наиболее четко он обнажил свою нынешнюю сущность с трибуны съезда Союза писателей Азербайджана. Об этом в статье, опубликованной в газете «Завтра» за 26 июня с. г., рассказывает бывшая зав. отделом московской «Литературки» Людмила Лаврова:
 
«Война на Украине «в одном флаконе» с информационной войной настигла меня и в Баку, куда я ездила... по приглашению Азербайджанского Союза писателей, отмечавшего свой 80-летний юбилей. Туда съехались гости более чем из 20 стран, в том числе из бывших республик СССР. (...)
 
Среди приглашенных на торжества оказался и маститый ураинский поэт Иван Драч, о котором в 80-е годы много писала «Литгазета» и где печатались его стихи (тогда я работала там зав. отделом). Благодаря, в том числе, и нашим материалам, он был широко известен советскому читателю. Книги Драча выходили в прекрасных переводах.(...) Такая поддержка «Москвы» немало значила в те годы...
 
Я не видела Драча лет двадцать, доходили слухи, что он активно включился в «оранжевые» ряды, что меня не удивляло, а вот о его достижениях на поэтическом поприще с начала 90-х годов было практически ничего неизвестно. Но и при этой встрече не удалось узнать. О том, что он, несмотря на многолетнее наше знакомство и роль «Литгазеты» в его творческой жизни, подчеркнуто игнорировал меня, как представителя России на съезде, можно было только сожалеть.

Однако Драч вынес свои настроения в публичную среду. Выйдя на трибуну с приветственным словом, он почти с зоологической злобой заговорил об экспансионистской роли Москвы, которая пыталась захватить Тбилиси, а теперь воюет на Украине, намекнул на фашистскую (!) сущность российской власти и в конце своего захлебывающегося от ненависти спича стал угрожающе пророчить появление русских танков на улицах Баку. Анар (председатель Союза писателей Азербайджана — авт.) из президиума вежливо, но твердо остудил пыл украинского гостя. Зал притих, а в перерыве ко мне подходило множество писателей, выражавших свое возмущение по поводу этого истерического выплеска...»
 
Я не собираюсь осуждать поэта Ивана Драча за эти уму не постижимые метаморфозы. Бог ему судья. Мне по-прежнему нравятся его лучшие, свободные от конъюнктуры стихи. И это вполне естественно. Скажем, Кнут Гамсун был и остается в числе моих любимых писателей, несмотря на то, что он поддерживал Квислинга, подарил Геббельсу свою медаль нобелевского лауреата и считал Гитлера «борцом за права народов». Почему бы не отдать должное дарованию поэта, чьи стихи восхищали меня в далекой молодости?
 
Остается лишь сожалеть о том, что на склоне лет этот человек и впрямь превратился в «капiтулянта поезii, балакучу тiточку»...
 

Перевертень
 
На сайте From-UA был помещен материал с красноречивым заголовком: «В. Яворивский: «Мы (то есть Украина — А. Ч.) 350 лет были подстилкой России и ни одного дня — Америка, а стоит попробовать». Это фрагмент непосредственного общения «патриота» с народом.
 
Один из вопросов:
 
— Писали ли вы что-нибудь положительное о Ленине, о Компартии?
 
Яворивский:
 
— О Ленине храни Господь! А компартию вынужден был вспоминать в молодости, когда работал в партийной газете.
 
Интересно. Но в 1985 году вышла книга Владимира Яворивского «право собственного имени». В ней защитник украинской незалежности писал: «Через насыщенные историческими событиями десятилетия мы чувствуем гениальную неповторимость личности Владимира Ленина. Все то, что творила его неповторимость, остается дорогим и священным для нас: его учение, революционный темперамент, способ мышления, умение говорить с тысячами людей, его улыбка и одежда».
 
О том, что на самом деле «творила неповторимость» Ильича, разговор особый и здесь ему не место. А вот о Владимире Яворивском стоит поговорить подробнее.
 
Случай свел меня с ним летом 1988 года в писательской бригаде, проходившей военную переподготовку на Высших офицерских курсах «Выстрел» в подмосковном Солнечногорске. К этому времени он был уже довольно известным украинским прозаиком — в 1981 году вышла в свет его документальная повесть «Вечные Кортелесы» — о трагедии полесского села на Волынщине, где 23 сентября 1942 года каратели 15-го полицейского полка и шести станиц вспомогательной полиции уничтожили 2875 жителей.
 
Мы жили в соседних номерах офицерской гостиницы, хлебали щи за одним столом, водили танки и БТРы, стрелали из ручных и стационарных противотанковых гранатометов. И сроком на месяц стали приятелями.
 
Поздним вечером Яворивский уезжал в Киев. Мы решили было отметить окончание курсов в ресторане Центрального Дома литераторов, но...
 
По России мчалась тройка —
Мишка, Райка, перестройка.
 
В родном писательском ресторане гуляла какая-то братва — то ли бандиты, то ли кооператоры, вход писателям был воспрещен. Пришлось ограничиться скромным ужином в ресторане Киевского вокзала, где спиртное не подавали.
 
Владимир Яворивский уезжал на родину в полевой форме капитана Советской армии. Форма ему шла. Простились тепло, по-дружески. Тогда я, конечно, не представлял, на какие «ратные» подвиги провожаю этого капитана. 
 
Но вернемся к повести, которая после публикации в журнале «Октябрь» принесла автору всесоюзную известность и высокие почести.
 
«Яворивский объективно рассказал о националистических иудах, стерших с лица земли Кортелесы и двадцать ближайших хуторов: «...вся здешняя сволота, гниль людская — полицайня, повеялась в банды бандеровские. А куда им от честного люда деваться». И далее: «Многих отыскали наши «ястребки» в бандах бульбашей и бандеровцев, куда попрятались все фашистские собаки», — цитируя автора, вспоминает в статье «Дурман Яворивского» (газета «Коммунист» 17.03.06) бывший заведующий партархивом Волынского обкома КПУ, лауреат премии им. Ярослава Галана В. Наконечный. Именно он помогал Яворивскому в сборе материалов для этой книги, именно к нему обращался автор с нижайшей просьбой посодействовать в том, чтобы обком выдвинул его на Госпремию УССР им. Шевченко или, на худой конец, на премию украинского комсомола им. Островского. В. Наконечный, очарованный в то время молодым писателем, конечно же посодействовал. И вот...
 
«...В передаче киевского радио я услышал, что группа депутатов Верховной Рады выступила с предложением соорудить памятник воякам УПА и даже передали для этого деньги... Яворивский выложил 10 тысяч полновесных советских рублей», — продолжает В. Наконечный.
 
Да, вот такие дивные метаморфозы произошли с этим литераторам за весьма короткий промежуток времени. Именно Яворивский внес в Раду законопроект об отмене ответственности за прославление «подвигов» бандеровцев, именно он и печатно, и устно — с телеэкранов и по радио — не уставал произносить пламенные речи во славу тех, кто сжег Кортелесы и истребил жителей этого села.


Владимир Яворивский

 
Что произошло с мировоззрением этого писателя, вполне понятно. Ну как же все это совместить с тем, что он писал о бандеровской нечисти в своей повести? Да очень просто. В октябре 2007 года, отвечая на этот вопрос, заданный читателями интернет-издания «Главред», Яворивский сказал: «Я не собираюсь переписывать эту книгу. Просто почистил некоторые мелкие детали».
 
Я не читал «подчищенный» вариант повести «Вечные Кортелесы» и не собираюсь. А что и как в ней «подчистил» автор, догадаться не трудно.
 
Будучи представлен в различных властных структурах Украины на протяжении более чем двух десятелетий, Яворивских проявил себя как ушлый делец. Недаром его называют «рейдером N1». Можно было бы поговорить о том, как он разбазаривал Чернобыльский фонд, который возглавлял много лет, как под его «чутким» руководством Национальный Союз писателей Украины лишился своего достояния — домов творчества писателей в Ялте, Коктебеле, Одессе и Ирпене, проданных за бесценок частным предпринимателям, каким образом этот писатель стал владельцем оформленных на подставных лиц мясокомбината и двух сахарных заводов... Да и многом другом, характеризующем Яворивского, как человека беспринципного и циничного. Тем, кого интересуют эти и другие подробности его биографии, советую прочитать статьи Мирославы Бердник «Труффальдино из Крыжополя. О политической трансформации Владимира Яворивского», Юрия Миленина «Владимир Яворивский: хамелеон в писательской шкуре» и др.
 
Завершая книгу «Вечные Кортелесы», Владимир Яворивский писал: «Кортелесы подожгли 25 сентября 1942 года. 28 сетября они еще горели до глубокой ночи. Ночью 28-го повеял порывистый ветер с северо-запада. Через Луцк, Ровно, Житомир дым несло на Винничину, на хутор Текливку. Я родился 11 октября. Может быть, первый воздух, который я вдохнул, был с дымом Кортелесов?»
 
«Нет, Владимир Александрович, не могли вы вдохнуть этот дым! — возражает В. Наконечный. — Если бы такое случилось, не смогли бы вы поддерживать бандеровщину, ужас от которой нес этот ветер...»
 
Лично мне добавить к этим словам нечего.