«… Статья 74 Уголовного закона Латвийской Республики, которую мне предъявляют, карает за ПУБЛИЧНОЕ оправдание, прославление, отрицание геноцида, преступлений против человечества, преступлений против мира и военных преступлений.»

Оставляю сейчас за скобками вопрос о незаконном применении этой статьи против жителей Латвии, осмеливающихся выражать свою, отличную от официальной, точку зрения на российско-украинский конфликт. Об этом беззаконии я уже писал неоднократно – и находясь на свободе, и здесь, в тюрьме.

Сейчас я фокусирую внимание на слове ПУБЛИЧНОЕ. То есть, статья 74 предусматривает наказание только за высказывания, устные или письменные, в ПУБЛИЧНОМ пространстве. Но не в ЧАСТНОМ! Что бы ни написал человек в своих личных записях или в частной переписке, это не может служить доказательством в рамках статьи 74. Это азы права. Либо неизвестные "юристам в штатском", либо они их игнорируют.

Мои статьи, посты, интервью находятся в публичном пространстве. Найти их и приобщить к делу – несколько дней работы. Для этого даже необязательно было изымать мой компьютер. На каком правовом основании СГБ ковыряется в моих личных записях и частной переписке?

Сейчас этот вопрос звучит риторически. Наступило молчание ягнят. Большинство юристов и оппозиционных политиков либо запуганы, либо сами поддались истерике и приветствуют творящееся беззаконие. Но оно не продлится вечно.»  ВЛАДИМИР ЛИНДЕРМАН

ТЮРЬМА И КНИГА

(Письмо В.Линдермана из Рижского централа от 31.08)

Бумажная книга становится архаизмом. Последним приютом для неё могут стать тюремные библиотеки. В тюрьме запрещен интернет, победоносный конкурент книги.

В 2008 году, когда я впервые заехал в Рижский централ, здесь была неплохая библиотека. Добрая женщина развозила книги на тележке по камерам. Не помню, почему я взял томик Фейхтвангера. Писателя Фейхтвангера я не любил. Его длиннющие исторические романы пользовались популярностью у поколения моих родителей. Я же считал, что Фейхтвангер --  позволю себе сказать красиво — превращал эпический гранит истории в мелодраматическую кашу. Но в тот раз, в 2008 году, мне попался не роман, а то, что принято называть "нон-фикшн".

"Чёрт во Франции". Автобиографический очерк о том, как французы интернировали немцев в 1939-1940 гг. Фейхтвангер оказался среди интернированных. Выйдя из тюрьмы, я пытался найти этот текст в интернете. Чтобы заново прочесть и сравнить впечатления. Но не нашёл. Выяснилось, что Фейхтвангер обладает-то беспощадным словом.

В число подлежащих интернированию французы включили не только тех, кто симпатизировал Гитлеру. Но и его противников, и бежавших от преследований евреев. И даже эльзасцев, воевавших в Первую Мировую войну за Францию. Фейхтвангер упоминает эльзасца, потерявшего руку в боях и гордо носящего французские награды среди интернированных.

Поначалу жандармы относились к людям, которых они охраняли и конвоировали,  как к немецким агентам. Но по мере поражений французской армии и продвижения Гитлера к Парижу отношение менялось. Жандармы стали видеть в охраняемых ценный товар, который можно с выгодой "продать" нацистам. Заслужив, тем самым, их благосклонность.

Фейхтвангера печатали огромными тиражами в СССР. Но "Черт во Франции" остался в тени. Возможно, из-за того, что он был неприятен французам. А у СССР с капиталистической Францией были не то, что дружественные, но особые отношения.

Меня "Чёрт во Франции", что называется, зацепил. Наверное, совпали ощущения. Ты в клешнях репрессивной машины, которая подчиняется своей, нечеловеческой логике. Твои аргументы отскакивают от её чугунного мозга. И это вселяет ужас.

Впрочем, Фейхтвангеру удалось вырваться из клешней машины. Да и мне тоже.

Р.S.... Получил только что передачу. Книг — ого-го-го! Ложусь читать…

В завершение, как обычно, ПРОГНОЗ ПОГОДЫ (от т. Абеля)

СОЮЗНИК РУССКИХ ГЕНЕРАЛ ЗИМА

ВОРВЕТСЯ В ЕВРОПЕЙСКИЕ ДОМА

И УЧИНИТ НЕВИДАННЫЙ РАЗГРОМ.

ИСЧЕЗНЕТ ВСЕ ЖИВОЕ ПОДО ЛЬДОМ.

И ЛИШЬ ТОГДА НАД ГЛАДЬЮ ЛЕДЯНОЙ

ВОЕННЫЙ АНГЕЛ ПРОТРУБИТ ОТБОЙ…

Источник