На днях в издательстве Zelta Rudens вышла книга Николая Кабанова «Тайны латвийской дипломатии. Внешнеполитические аспекты периода 1940-91 гг.»

Автор, обобщив ряд ранее малоисследованных материалов Национального архива ЛР, рассказывает о тех латышах-дипломатах, которые отстаивали интересы страны из Вашингтона — в миссии, оставшейся от довоенной Латвии, и из Риги — в МИД Латвийской ССР. Иногда их деятельность была противоборством, а иногда сотрудничеством.

IMHOclub публикует некоторые отрывки из книги.

Признавали ли шведы Советскую Латвию?

Замминистра иностранных дел Латвийской ССР Николай Васильевич Нейланд (*) 17 сентября 1987 года писал руководителю Научно-координационного центра МИД СССР Шустову В.В.:

«Наши идеологические противники все чаще на международных форумах разного уровня пытаются разыграть против СССР т.н. «Прибалтийскую карту». Конгресс США и администрация президента Р.Рейгана часто выступают с заявлениями по «Прибалтийскому вопросу» в антисоветском духе… Известным препятствием на пути подлинно научного исследования данной темы является отсутствие ясности в вопросе о т.н. «секретных приложениях» к пакту Молотова-Риббентропа от 1939 года. В случае подтверждения этих приложений нашим ученым, видимо, придется посмотреть по-новому на события указанного периода, и акценты в таком случае могут быть сдвинуты в сторону субъективных факторов».

(*) Н.Нейланд (1930-2003) — родился в довоенной Латвии в русско-немецкой семье, закончил юридический факультет ЛГУ, в начале 50-х служил в прокуратуре. По окончании Дипломатической академии в Москве получил специализацию по Швеции. Возглавлял редакцию иновещания Латвийской ССР на шведском языке и для латышской эмиграции, был зампредседателя Госкомитета по телевидению и радиовещанию. В 70-е годы являлся собкором АПН в Стокгольме, близко знал Улофа Пальме. В 1989 избран Народным депутатом СССР, в независимой Латвии был учредителем Партии народного согласия, организатором Балтийского форума.


В подтверждение своих слов Н.Нейланд приводит перевод с французского справки о положении в Латвии, обсуждавшейся в Страсбурге на Совете Европы, распространенной в Европарламенте и на Совещании по безопасности и сотрудничестве в Европе в Вене. В этом документе приводятся сфальсифицированные цифры депортаций латышей Советами — 70 000 в 1945 году и 100 000 между 1946 и 1953 годами.

Мудрый дипломат Нейланд еще за два года до Съезда Советов, где были на весь мир озвучены и осуждены вышеуказанные документы, понимал, какой ящик Пандоры они откроют.

Но вот представился хороший шанс уменьшить остроту восприятия вопроса на Западе. Глава внешнеполитического ведомства Швеции Стен Андерссон, пребывая в СССР в ноябре 1989 года, в качестве пунктов своего визита выбрал Ригу и Таллинн.

На скандинавское направление и.о.министра иностранных дел Латвийской ССР Леонард Барткевич (одновременно занимал должность зампреда Совмина) обращал внимание еще в отчете за 1988 год, составленном в марте 1989 года:

«Корректные отношения республика имеет с соседями по Балтийскому морю — Финляндией и Швецией. Следует отметить в истекшем году заметную активизацию Швеции в развитии двусторонних отношений с ЛССР. Новые, перестроечные процессы в Советской Прибалтике и, в частности, в Латвии привлекают пристальное внимание. В послевоенные годы в политических кругах Швеции преобладала линия на сдерживание на практике контактов с Латвией, Литвой и Эстонией со ссылкой на их «насильственное включение» в СССР. Теперь в условиях перестройки в Советском Союзе эта установка в шведской политике все больше уступает место стремлениям к установлению широкого и тесного сотрудничества с прибалтийскими республиками на различных уровнях. Характерно, что Швеция считает нужным обсудить вопросы, связанные с расширением сотрудничества Швеции с прибалтийскими республиками, на правительственном уровне между Швецией и СССР.

За признание ЛССР «де факто» и установление отношений фактического сотрудничества высказывались такие Скандинавские страны, как Дания и Норвегия, являющиеся членами блока НАТО. Что касается других стран блока НАТО, то в позициях таких стран, как США, ФРГ произошел некоторый сдвиг в сторону установления «де факто» контактов с ЛССР, хотя в целом продолжает царить политика непризнания Советской Латвии».

«Создается впечатление, что Латвия в ходе перестройки становится более интересным объектом для Скандинавских стран, и что средства массовой информации этих стран решили осуществить принцип «непрерывного, поочередного пребывания» в нашей республике».

66-летний социал-демократ Андерссон, как о нем сообщала справка МИД СССР, служил министром иностранных дел уже 7 лет. Дважды встречался с Эдуардом Шеварднадзе. «Искусный и опытный политик, хороший тактик, опытный полемист, владеет искусством ведения переговоров». Стен Андерссон характеризуется «простотой и открытостью в общении, хорошим чувством юмора и не в последнюю очередь талантом рассказчика веселых историй и анекдотов». Убежденный сторонник нейтралитета Швеции и успешный переговорщик между Израилем и ООП. Любитель рыбалки, потерявший сына в аварии.


Сорняк Солженицын

4 ноября 1989 г. МИД ЛССР в лице заведующего отделом печати и информации Дайниса Зелмениса получил по телексу из посольства Швеции в Москве список шведской делегации. Она была немалой — 19 человек из Стокгольма и 3 шведских дипломата из Москвы и Ленинграда.

Что интересно, шведы и дипломаты Латвийской ССР были знакомы очень хорошо. Вот что поведал в интервью автору в сентябре 2014 года дипломат Зелменис, ныне профессор экономики Университета имени Страдиня:

«В МИДе ЛССР я с 1971 года. Еще министром Вайриса Круминьша застал — по тогдашней традиции зампред Совмина еще и МИДом руководил. Впервые пребывал в Швеции 10 месяцев в 1974 году, когда работал над диссертацией об их структурной экономической политике. Долго пробивал командировку, с третьего раза удалось, и я стажировался в Стокгольмской экономической школе, у которой теперь филиал в Риге. В это время мой друг и руководитель дипломной работы Николай Нейланд был заведующим корпунктом АПН. Я еще числился в посольстве атташе по науке. Если мне что надо уточнить — советуюсь с Николаем.

И вот, в 1974 году высылают Солженицына. Скандал — огромный! Телевидение приглашает кого-то из посольства. Посол думает: кого? Не кадрового дипломата — Нейланда. Сидит он в такой характерной, немного боксерской, оборонительной позе. Первый вопрос: «Как вы могли поступить так негуманно, лишить писателя родины? Это так же, как лишить растение почвы!» Ну, думаю, что бедняга ответит… А он: «А знаете, что крестьянин делает, если обнаруживает на поле сорняк? Он его вырывает! И это гуманное действие». «Ну что вы, какой же Солженицын сорняк… Он же только критиковал вас!» «А вы почитайте нашу газету «Правда». Там столько критики! Но нам нужна критика, которая помогает нам работать». Хорошо вывернулся, тем более на дискуссии, где публика сидит и хлопает…»

Стоит отметить, что и в Риге Н.Нейланда «бросали на амбразуру» — к примеру, он в январе 1985 года давал отпор такому тертому калачу, как аккредитованный при МИДе СССР корреспондент журнала US News and World Report Николасу Данилоффу. Последний был таким глубоким специалистом-советологом, что попал под арест уже при М.С.Горбачеве 2 cентября 1986 года, был обвинен в шпионаже, однако освобожден через 3 недели.

Зимой же 85-го Николай Васильевич так его окрутил, что Данилофф, согласно отчету замминистра иностранных дел ЛССР, всерьез заинтересовался судьбой живущих в США военных преступников латышского происхождения…





Как дипломат стал «первомайским шпионом»

Продолжает рассказ о Швеции Дайнис Зелменис:

«Второй раз я работал с мая 1982 по ноябрь 1986 года вице-консулом в Стокгольме. Мой предшественник, Албертс Лиепа, которого я должен был сменить, был выдворен за месяц до того, как он сам бы поехал домой. Отчего такая необходимость? Может быть, тогда настояли американцы — администрация Рейгана объявила крестовый поход против коммунизма, и шведы решили тоже искать шпионов в советском посольстве.

Я приехал, приступил к своим обязанностям, а в июне к моему коллеге подошел некий Атис Леиньш и сказал: «Мы (не знаю, кто такие «мы») добились удаления Лиепы, и мы добьемся удаления Зелмениса. На этом все закончилось.

Пришло 1 мая 1983 года. Я еще с первой своей поездки был очень поражен шведским Первомаем. Во-первых, это красный день календаря. Столько «Интернационала» я наслушался тогда в Стокгольме! Всюду красные флаги. Социал-демократы — это сила, для них это праздник, все очень красиво. Мне нравилось, что лидер, Улоф Пальме, идет впереди — не как наши бонзы, которые стояли на Мавзолее и махали нам ручкой. И что еще трогательно — позади несколько автобусов с ветеранами, которым уже трудно идти.

Это надо видеть! Поэтому я взял на праздник жену и детей. Но не учел, что в колонне социал-демократов в конце идут национальные меньшинства. И надо было шествию остановиться, чтобы прямо рядом со мной. Этот Леиньш мне еще крикнул: «Дайнис, иди к нам!» А Юрис Кажа взял и сфотографировал меня. Я — его, в ответ. Все!

А 13-го июня я возвращаюсь домой, и смотрю в киоске газеты, разложенные кверху самой горячей новостью. Так, я это лицо где-то видел… «Первомайский шпион!» Оказывается, я и семью с собой взял для прикрытия. Это был правый «желтый» таблоид Expressen. В то же время социал-демократическая Arbeter задала им несколько вопросов: с каких это пор то, что происходит на стокгольмских улицах, является секретным? Во-вторых — отдают ли отчет те, кто идет на демонстрацию, что их кто-то может заметить? В-третьих, если их заметил дипломат той страны, против которой, возможно, были их лозунги — то ведь они достигли своей цели, и зачем кричать «караул»?

Так или иначе, эта Expressen мне на нервы действовала еще пару недель. «Кого это сегодня фотографирует первомайский шпион Зелменис»? Елки-палки, я каждый день покупаю газету — есть!

А в сухом остатке что? Крику много, шерсти мало. Я отработал полностью весь срок, который положен советскому дипломату без выездной комиссии. Мне посол шесть благодарностей дал, наверное, хорошо работал».

А «погорелец» Лиепа отнюдь не пропал — в конце 80-х он вместе с Зелменисом работает в МИД ЛССР, и, будучи 1-м секретарем, принимает гостей из стран дружественных и не очень.


МИД Латвийской ССР и КГБ

В архивах открытого доступа таких документов по понятным причинам немного, но те, что есть, процитируем полностью — ибо они дают исчерпывающее представление о протоколе общения МИДа и КГБ, а также особенностях работы с иностранными СМИ. Вот выдержка из служебного дневника 1-го секретаря МИД ЛССР Арийса Янсонса за 8.01.1985, под грифом «Секретно»:

«Согласно существующей практике связался с ответственным за пребывание в республике инкорров и дипломатов сотрудником КГБ Латв.ССР тов.Неваро Анат.Анат. (тел.294-662) для консультации по поводу ожидаемого приезда в Ригу инкорров США и Англии Н.Данилоффа и И.Фрэнкленда. Тов.Неваро сообщил, что данной поездкой занимается его непосредственный начальник (тел.294-506), к которому я обратился.

Сотрудник КГБ Латв.ССР, выслушав информацию МИД республики, связался с соответствующим участком аппарата КГБ СССР в Москве, после разговора с Москвой сообщил в МИД Латвийской ССР следующие рекомендации.

Органы госбезопасности относительно общей линии приема данных инкорров сообщают, что не следовало бы организовывать для журналистов встречи и беседы на относительно высоком уровне. Однако в то же время не следует создать у них впечатление об ограничениях в их поездке. Относительно встречи в Госплане органы госбезопасности высказывают мнение об организации встречи журналистов со специалистами среднего уровня по занимаемой должности, знающими свою область, но не разглашающими секретную информацию и имеющими определенный опыт в этой области (работники отделов, референты и т.п.). Не следует подчеркивать ограничений в выдаче цифрового материала».

В тот же день Янсонс делает вторую запись по тому же поводу, но уже без грифа — госбезопасность не упоминается.

«Согласно договоренности с секретарем бюро журнала «ЮС ньюс» позвонил в Москву, чтобы уточнить круг вопросов, интересующих г-на Данилоффа в Риге. Г-н Данилофф сообщил, что по вопросам экономического характера он хотел бы говорить сперва об общем экономическом развитии республики, делать акцент на развитии радиотехнической промышленности и автомобилестроения. Особо интересуют предприятия, занимающиеся производством в условиях экономического эксперимента. Отметил, что в случае отсутствия возможности посетить ВЭФ, п/о «Радиотехника» и т.п., согласился бы посетить, например, предприятие «Автоэлектроприбор». Кроме того, г-на Данилоффа интересовало бы развитие города Риги, ход регенерации города, долгосрочные планы развития столицы Латвии. Из-за нехватки времени инкорры, по мнению Данилоффа, были бы удовлетворены перечисленным. Относительно культурной программы: хотели бы посетить спектакли на латышском языке в драматических театрах. Г-н Данилофф отметил, что в случае дополнений к вышеизложенному он свяжется с МИД Латвийской ССР.

18 час. 10 мин.»

Визит Н.Данилоффа и другие аспекты работы спецслужб прокомментировал компетентный сотрудник КГБ Латвийской ССР в 80-е годы:

«Основной целью поездки Николаса Данилоффа в Ригу (он посещал город неоднократно), были еврейские «отказники» — секретоносители, которым было отказано в выезде за границу, обычно на 5 лет. Он — кадровый разведчик, офицер ЦРУ США. Среди журналистского корпуса — обычное дело. В сферу его интересов в Москве прежде всего входила координация сообществ «отказников», сбор через них интересующих разведку данных. Они, фактически, были его агентами. Из числа этих «отказников» под руководством спецслужб США, в т.ч. Н.Данилоффа, организовывались т.н. «ульпаны» и «семинары». Если «ульпаны» занимались в основном изучением еврейских культурных традиций и языка, то «семинары» под прикрытием т.н. «научной деятельности» координировали и исполняли работы по научным программам зарубежных государств в советских научно-исследовательских учреждениях в рабочее и нерабочее время с использованием наших технических возможностей. А также занимались научно-технической разведкой.

В числе прочих лиц, Николас Данилофф во время своих регулярных визитов в Риге встречался с бывшим заместителем генерального директора ПО «ВЭФ», заслуженным деятелем науки и техники Латвийской ССР Марьясиным Александром Лазаревичем, которому также было отказано в выезде в Канаду. Через Марьясина, контролировавшего несколько тематических технических «семинаров», добывалась важная интересующая США информация.

Информация, полученная в Латвии, была использована при принятии решения об аресте Данилоффа в Москве с последующим обменом его на арестованного в Нью-Йорке корреспондента АПН Владимира Захарова, полковника».