Мне довелось посмотреть достаточно интересный фильм.

Откровения выживших немецких фронтовых операторов, замешанные на кадрах их киносъёмки с мест их фронтовой жизни. До и во время войны.
 

 

Будь моя воля, я бы демонстрировал данную ленту в старших классах школ, в средних и высших учебных заведениях — с целью более глубокого ознакомления подрастающего поколения со взглядом на войну от лица солдат очередного рейха.

Но для неподготовленного разума данные откровения и кадры могут быть разрушительны.

Многие кадры здесь могут вызвать несвоевременное сочувствие к немцам, желание как-то оправдать их действия, пожалеть, невольно встать на их сторону.

Без подготовки юным разумам такая лента нанесёт только вред.

Как в грамотном строительстве, здесь должен быть возведён солидный фундамент, или, если пожелаете, жёсткий стержень.


Этим стержнем, вне всякого сомнения, должно быть уверенное понимание нашей правоты — правоты советских людей, с оружием в руках встававших на пути агрессора, оккупанта, насильника и убийцы.
 

---

Правоты тех, кто защищает свой дом, свою землю, свою жизнь, жизни своей семьи, соседей, соотечественников.
 

---

Тех, кто защищает от вора и грабителя имущество, созданное и приобретённое миллионами часов кропотливого и подчас совершенно изматывающего труда.

Нужна вводная просветительская лекция — с утверждением наших максим, наших взглядов на ту ситуацию и положение вещей. Должны быть расставлены акценты и ударения, наложены полагающиеся оттенки и мазки исторической кистью на полотне исторического экскурса.

И когда школьник, подросток осознает правоту, обретёт основательную уверенность в том, что подвиг советских людей времён Великой Отечественной был закономерен и неизбежен, что преступная немецкая агрессия не могла не быть прервана и наказана — наступит время демонстрации данной ленты с необходимыми ремарками и толкованиями педагогов.





И уже на жёсткий стержень собственной правоты ученика, неразрывно продолжающейся от чувства правоты советского бойца, рабочего, крестьянина, учёного тех лет пусть нанизываются, как кольца детской пирамидки, впечатления от данной ленты.

И на ощущение праведности и правильности НАШЕЙ победы над НИМИ пусть нанизываются неизбежные ощущения понимания безысходности положения простых немецких парней, воля которых была сломлена безжалостной военной машиной фашизма, тела и мысли которых были поставлены на службу неправедным устремлениям продажным агентам финансовых кругов Запада.

Пусть нанизывается сочувствие к раненым и погибшим, оформляясь в крепнущее чувство войны, как беды и горя не одного, а всех участвующих сторон.
 

---

Человек по сути своей — сердоболен и сочувствующ. Даже, как ни странно, к врагу. Особенно наш человек, русский.
 

---

Сочувствие зрителя к этим старикам и к тем улыбающимся парням на фото и кинокадрах — естественно и даже правильно. Разумеется, если колечко этого сочувствия надето на жёсткий стержень собственной правоты — как стороны, победившей по праву земному и небесному.

Мы не воюем со стариками. В нас нет этого, мы не звери.

Даже если старики, как некоторые в этом фильме, искренне не понимают своих заблуждений прошлого, бегут от горькой правды о собственных преступлениях.





Что же делать с молодыми и рьяными, которые не набили шишек на своих ошибках и не напуганы последствиями, хрипящими пробитой гортанью в дорожной грязи или зажимающими вспоротый осколком живот, лёжа в пыльном кирпичном крошеве?

Для этого и полезен сей фильм. Для этого и нужная эта естественная человеческая жалость — чтобы понять вероятного врага, понять, как он будет действовать — надо понять, что им двигало в прошлом. Понять его мотивы, его чувства, его ощущения, страхи, радости, желания.

Чтобы понять — надо посочувствовать, влезть в его шкуру, ощутить его радость и горе, удовольствие и боль.
 

---

Но никак иначе, кроме как на жёсткий стержень НАШЕЙ правоты и НАШЕЙ победы.
 

---

Мы не воюем со стариками. Прошлого не воротишь, не изменишь, как ни подкрашивай, ни расчеловечивай ИХ и не шей абсолютную святость НАМ, её нет.

Но мы должны научиться мастерски защищаться от того, что посеяло в глазах этих стариков страх.

Страх перед тем судом, что страшней суда людского.