А еще надо позаботиться о хорошей компании на ближайшие пять лет — именно столько мне грозит по статье Уголовного закона 74-1. Не зря мой дед, когда учил меня в шахматы играть, всегда начинал с фразы: «Когда я сидел в Антокольской тюрьме в Вильне с гроссмейстером Бернштейном, он в такой-то позиции делал такой-то ход». Где еще пообщаешься с умными людьми, как не в застенках!

%script:googleAdSense%

Поэтому на первом же допросе я постараюсь сдать как можно больше народа. Уважаемых редакторов Юрия Алексеева и Павла Кириллова об их печальной участи уже предупредил в приватном разговоре. Моя статья не сама собой появилась на страницах ваших СМИ, вы оба имели полное право ее завернуть и не допустить публичных оправданий преступлений против человечества. Так что готовьтесь, вместе поработаем в тюремной стенгазете и поднимем ее уровень на небывалую высоту!

Но и втроем на скамье подсудимых будет скучновато. К счастью, есть такая замечательная для любого цербера находка, как форум в интернете. Зайдя на сайт ИМХОклуба, рыцари ночных допросов сразу найдут, что им надо. Первая из более тысячи реплик звучит так: «Все-таки это большая недоработка, что под выступлениями спикеров нет кнопки «поддержать». Под этим заявлением подписалось 27 человек, пожелавших таким образом нарушить Уголовный закон. Вторая реплика — «Огромное спасибо, Александр, за историю. Проняло до глубины души» — собрала 12 подписей будущих товарищей по тюремной шконке.

Всего аналогичных сообщений было шесть, с общим числом поддержавших в 54 человека. Причем некоторые упорствовали в своих криминальных намерениях, подписываясь несколько раз и добавляя в дело новые эпизоды. И на сайте «Часа» мы можем найти еще четверых преступников. А если пройтись по форумам информационных сайтов и сосчитать, сколько народа высказалось в поддержку автора, когда появилась информация об ожидающем его справедливом возмездии, то придется неминуемо строить для нас новую тюрьму — ну нет таких репрессивных мощностей у бедного государства, чтобы пресечь на корню преступное отношение к отечественной истории.

Все знают, как тяжело сейчас с бюджетом и как серьезны требования Евросоюза к правилам содержания зэков — мой бедный дедушка не мог мечтать о современном тюремном комфорте ни в Вильне в 1904-м, ни в Соликамске в 1941 году. Поэтому подрыв экономической мощи государства будет расценен как отягчающее обстоятельство.

А теперь перейдем от гнусных личностей нарушителей закона к светлым образам его защитников. Это в мрачные сталинские времена стукачами служили подлые людишки за жалкие тридцать сребренников — помните, как их разоблачал герой солженицынского романа «В круге первом»? Сейчас, гордо сообщая о своих намерениях СМИ, доносы строчат лучшие люди страны, наши с вами народные избранники.

Заявление в органы отправила подкомиссия Сейма по патриотическому воспитанию — в полном составе и едином порыве, забыв ненадолго межпартийные дрязги. Разумеется, в семье не без урода, и «был один, который не стрелял». Это — Николай Кабанов, мой добрый знакомый и коллега-журналист.

Но будем справедливы — Николай из наших, настоящий советский человек. Чуть ли не в пионерском возрасте сочинял листовки, за которые его тягали в КГБ, в годы Атмоды бросил институт, чтобы писать звонкие статьи в одноименной газете, потом клеймил пером уже новое государственное устройство — такой деятель неминуемо рано или поздно пополнит наши преступные ряды.

Куда интереснее истинный герой нашего времени — Владимир Рескайс, депутат Сейма от «Центра согласия». Он, разумеется, подписался под коллективным доносом и гордо сообщил об этом «Латвияс авизе»: «Почему бы мне не поддержать? Оправдывать эти преступления, мягко говоря, неправильно». А в дальнейшем разговоре признал, что, возможно, Гильман хотел не оправдывать преступления, а провоцировать общество.

Так если не хотел, то и состава преступления нет — зачем же тогда заявление строчить? А какая разница — органы разберутся, невиновных у нас не сажают — логика сталинского времени живет и побеждает.

Я зашел в твиттер этого политического деятеля — занимательное чтение, всячески рекомендую. Совершенно естественно, что у русскоязычного парня все записи на государственном языке. На такую малоуважаемую публику, как соотечественники, он, разумеется, не рассчитывает. Последнее сообщение адресовано Райвису Дзинтарсу и состоит из одного слова: «Спасибо».

Разумеется, наш герой обязан быть чем-то благодарным своему другу, коллеге и руководителю той самой подкомиссии по патриотическому воспитанию, где они вместе самоотверженно служат народу. Только зачем об этом сообщать всем нам — почему нельзя сказать лично, позвонить, послать письмо? Простите за ретроградство, но само по себе наличие твиттера — признак недалекого самовлюбленного человека. Мысль, которую можно уместить в 140 знаков, обычно вообще недостойна публичного изложения.

Однако двинемся дальше. Вот 20 июня некий самозванец от имени общественной организации опрашивал депутатов об отношении к KNAB. «Обратимся в Полицию безопасности». Ясный перец — если неделя прошла без доноса, то ради чего я в этом Сейме сижу?

Куча сообщений посвящена перипетиям коалиционных разногласий. Казалось бы, какое твое дело — ты же в оппозиции, без тебя ребята разберутся. А это очень важно: такой товарищ не может быть оппозиционером в принципе, жизнь вне власти бессмысленна, поэтому он и голосует как власть, и живет ее интересами. А вот он сам себя поздравляет с получением звания магистра политических наук — кто бы сомневался, что именно таких политологов в этой стране тщательно пестуют.

* * *

А теперь я хочу резко сменить тон — шутки в сторону. Народ, мы живем в страшном государстве, как бы многим из вас ни хотелось это отрицать. Страшно, что существует статья Уголовного кодекса, предполагающая ответственность за отрицание геноцида и противоречащая основополагающей статье 100 Сатверсме о свободе слова.

Разумеется, ни меня, ни кого-то из тысяч других свободомыслящих людей по этой статье не осудят — боятся Страсбурга. Владимир Бузаев проводил, как Пастер, эксперимент на себе: сам заявил нечто преступное прямо с сеймовской трибуны, сам на себя написал донос в прокуратуру и дождался ее заключения о том, что в его действиях состава преступления нет.

Но мерзко, что за такую статью и еще несколько подобных Сейм проголосовал, что общество признает дискуссию с политическими оппонентами, только усадив их на скамью подсудимых. Страшно, что свобода слова не является ценностью не только для них — для нас.

Меня сейчас все время просят прокомментировать мое дело в контексте сообщения о том, что прекращено дело против депутата Парадниекса, который привел в детский сад неких людей в нацистской форме. Ожидают, видимо, что я буду упрекать органы в необъективности.

Не дождетесь — я рад, что дела не будет. Потому что судами, штрафами и даже тюремными сроками проблему инакомыслия не решить. Чудовищно, что в этой стране эсэсовцы являются объектами поклонения, чудовищно, что их приводят в детский сад. Несомненно, разумные родители должны из такого садика детей забрать, а власти — отобрать у него лицензию.

Но наказывать Парадниекса за то, что он думает так, как думает, — значит, самим становится парадниексами. Разруха — всегда в головах, никакая охранка ее не исправит, и самое гнусное, что мы можем предпринять — это включать в аргументацию доносы. Во всяком случае именно это я перенял у своих замечательных предков, которым довелось пережить самые разные тоталитарные режимы.

И у нас не должно быть иллюзий — мы живем при поднимающем голову тоталитаризме. Возможность участвовать в выборах не должна вводить в заблуждение: голосуешь за «Вису Латвияй» или за «Центр согласия» — все равно к власти приходит коалиция Дзинтарса-Рескайса, которые по большому счету друг от друга ничем не отличаются.

Спрашивается, а что делать? А жить, как жили мы раньше, как жили наши родители, дедушки и бабушки. Воспитывать детей, чтобы не росли рескайсами. Что-что, а опыт пребывания при тоталитаризме в этой стране накоплен немалый. И всегда надо знать, что есть мы и они, свои и чужие, и свои должны друг за друга держаться — тогда всех не пересажают.

А если не будет этого понимания — сядем все, как говаривал герой незабвенного советского фильма.