ЛАТВИЯ. РИГА
12.08.2021
Александр Гильман
Механик рефрижераторных поездов
Швондеризация политики
Фанатичные активисты при власти опасны для общества
-
Участники дискуссии:
2682 -
Последняя реплика:
больше месяца назад
Лилия Орлова,
Виталий Кассис,
Евгений Иванов,
Сергей Прищепов,
Леонид Соколов,
Ян Заболотный,
Александр Кузьмин,
Марк Козыренко,
Лаокоонт .,
Виктор Чистяков,
Екатерина Иванова,
Леонид Радченко,
Александр Харьковский,
Сергей Леонидов,
Андрей Жингель,
Владимир Иванов,
Vladimir Kirsh,
Рейн Урвас,
Rita Dorofeeva,
Антон Смулько,
Александр Гильман,
Roman Romanovs,
Константин Васильев,
Jurijs K.
После прихода к власти в Риге новой коалиции в управлении городом усилилась роль общественности, так называемых «apkaimju biedrības». Прямой перевод на русский – товарищество окрестностей, более привычным нам языком – совет микрорайона.
Принято считать, что это хорошо и правильно – избранная власть постоянно советуется с представителями гражданского общества. Определенная часть бюджета города уходит на реализацию проектов, которые разработали эти советы. Народовластие во всей его красе.
Увы, есть совершенно четкая аналогия из жизни столетней давности, блестяще описанная Михаилом Афанасьевичем Булгаковым в повести «Собачье сердце». Помните домком во главе с товарищем Швондером? Увы, параллель очевидная.
Разумеется, с нашей современной точки зрения Швондер и его коллеги – персонажи сугубо отрицательные, сатира Булгакова беспощадна. Но если отнестись объективно, то Швондер действует в полном соответствии с законом своего времени и в интересах многих людей.
Москва начала 20-х годов испытывает жесточайший жилищный кризис. В то же время в роскошных домах центра города, давно национализированных, в огромных квартирах живут небольшие семьи квартиросъемщиков, поселившихся при старом режиме. Принимается решение этих граждан уплотнить, превратив квартиры в коммунальные.
Новые жильцы дома образуют домовой комитет и, охваченные стремлением к социальной справедливости, следят за соблюдением законности. А вот герой повести – профессор Преображенский – откровенно нарушает распоряжения властей, проживая в семикомнатной квартире, где кроме него, еще только две служанки.
Понятно, что квартира Преображенского является одновременно его исследовательской лабораторией и частной клиникой, поэтому не все помещения подлежат изъятию. И домком просит малого – освободить одну из семи комнат, опираясь на решение собрания жильцов дома.
Увы, благой замысел терпит фиаско. Профессор звонит некоему Петру Александровичу, и этот могущественный человек требует оставить Преображенского и его квартиру в покое. Типичная ситуация, когда блат и коррупция становятся сильнее закона. Гражданское общество терпит поражение.
В чем общность швондеровского домкома и современных общественников, тратящих свободное время на улучшение жизни в родном городе? И те, и другие не жалеют сил на службу благому делу. Они уверены в том, что действуют в соответствии с генеральной линией развития общества и стремятся быстрее двигаться к цели. Во времена Швондера было принято говорить о «единственно верном учении», теперь эта фраза скомпрометирована, но никаких сомнений в своем идеале общественники не испытывают.
У активистов тогда и сейчас есть четко определенный враг – у Швондера это буржуазия, у совета микрорайона – владельцы автомобилей. Поэтому ни одним, ни другим не кажется странным, что название общественной организации противоречит ее сути: в домкоме никак не представлены интересы старых жильцов, в товариществе – интересы автомобилистов. Не можем же мы себе представить, что товарищество предложит заасфальтировать пустырь под автостоянку для жильцов дома – нет, там обязательно надо посадить деревья.
Первые же преобразования показали отрицательные стороны новаций: в калабуховском доме исчез шкафчик для галош в подъезде, оказались затоптаны ковры на роскошной парадной лестнице. В результате бездумной установки столбиков на рижских улицах невозможно подъехать к подъезду, даже если это очевидно необходимо – скорой помощи или фургону с мебелью, велодорожки на магистральных улицах приводят к транспортным заторам.
Ни в том, ни в другом случае эти неприятности не являются основанием для прекращения разрушительной деятельности – наоборот, общественность настаивает на развитии и углублении реформ. Во времена Булгакова не была развита социология – сегодня даже негативные результаты опросов не заставляют энтузиастов отступить.
Разумеется, и сейчас остались во власти тщательно замаскированные, но влиятельные петры александровичи, тормозящие движение в сторону прогресса. Вот жуткие велодорожки на улице Чака, парализующие важнейшую городскую магистраль, удалось уполовинить. И тут же самые радикальные депутаты из партии «Прогрессивные» упрекают коллег по коалиции в недостаточно жестком следовании генеральной линии и выражают уверенность в том, что рано или поздно велодорожки на улицу вернутся, а транзитный транспорт с нее уйдет.
Характерно уникальное название этой партии – типично швондеровское. В демократическом обществе партии представляют разные слои социума. Нормальным образом название партии должно отражать эту ее особенность: Национальное объединение, Зеленая Партия, Крестьяский союз, Русский союз Латвии. Другие стремятся дать себе просто красивое, но ничего конкретно не выражающее имя: «Новое Единство», «Согласие», движение «За» — это тоже простительно. И только «Прогрессивные» одним своим именем противопоставляют себя всем остальным: ну, держитесь — не дадим ретроградам стоять на пути прогресса!
По ходу повести видно, как общественник Швондер становится заправским бюрократом и всячески мстит ненавистному Преображенскому. И сейчас общественники просто делают назло, без какой-либо пользы для любых слоев населения.
Вот на страницах «Латвияс авизе» архитектор Отто Озолс, активист из Агенскалнса, еще известный, как националистический публицист, рассказывает об успехе общества своего микрорайона: на площади перед реконструируемым Агенскалнским рынком вместо стоянки такси будет площадка с абстрактными скульптурками.
Я эту стоянку помню всю свою жизнь. Думаю, что исторически на этом месте стояли извозчики. На рынок люди идут не отдыхать и любоваться искусством, а покупать. Продукты тяжелые, их надо на чем-то до дома довезти. Такси – это общественный транспорт, развитию которого обещает всячески помогать Рижская дума. Тем не менее ненависть к автомобилям настолько сильна, что таксистов от рынка отогнали, а стоянки для личного транспорта там нет уже давно.
Параллель с повестью Булгакова прекрасно доказывает эфемерность понятия «прогресс» как такового. Давно общепризнано, что единственно верного учения не существует, что коммунальные квартиры – это уродство, и в развитом обществе каждая семья вправе жить отдельно.
Я сам вырос в коммуналке, где было девять комнат и проживало в разное время от трех до пяти семей. Самая старая соседка рассказывала, что когда ее подселили в эту квартиру в 1943 году, там жил сенатор с женой и собакой – мы смеялись, куда им столько. В 90-е я заглянул в родной подъезд, еще была доска с фамилиями жильцов – в нашей квартире снова обитала одна семья. Уверен, что то же сейчас стало и с описанным в повести Булгакова калабуховским домом.
Точно также уйдет в прошлое истерия с отказом от личных автомобилей и с навязыванием велосипедного движения, невзирая на климат и средний возраст населения. Но грустно, что и сегодня фанатики с горящими глазами получают неограниченную власть для реализации своих фантазий.
С партией «Прогрессивные» было связано много надежд: дескать, они не националисты, ненавидят коррупцию и привержены демократии. К сожалению, очередной раз убеждаешься, что коррупция не является самым страшным злом. Коррупционеры – всегда прагматики, понимают, что рыльце в пушку, и хотя бы во всем остальном они хотят угодить большинству избирателей. Догматики не способны оценить реальность, под обществом они понимают только своих сторонников, и потому особенно опасны их разрушительные усилия.
Было бы полбеды, если бы фанатизм и навязывание обществу сомнительных новаций касались бы только узкого вопроса развития инфраструктуры Риги. Но нечто подобное очевидно и в мировой политике. Например, ярость украинского Майдана и уверенность тамошних активистов в их праве переламывать жизнь страны в угоду собственной идеологии – типичная швондеровские.
Или истерика с глобальным потеплением и необходимостью исключить употребение искомаемого топлива, что принесет огромные расходы человечеству и снизит уровень жизни миллиардов людей – это мечта для фанатика. И разве Грета Тумберг – убежденная и не терпящая возражений – не является современной реинкарнацией Швондера?
Принято считать, что это хорошо и правильно – избранная власть постоянно советуется с представителями гражданского общества. Определенная часть бюджета города уходит на реализацию проектов, которые разработали эти советы. Народовластие во всей его красе.
Увы, есть совершенно четкая аналогия из жизни столетней давности, блестяще описанная Михаилом Афанасьевичем Булгаковым в повести «Собачье сердце». Помните домком во главе с товарищем Швондером? Увы, параллель очевидная.
Разумеется, с нашей современной точки зрения Швондер и его коллеги – персонажи сугубо отрицательные, сатира Булгакова беспощадна. Но если отнестись объективно, то Швондер действует в полном соответствии с законом своего времени и в интересах многих людей.
Москва начала 20-х годов испытывает жесточайший жилищный кризис. В то же время в роскошных домах центра города, давно национализированных, в огромных квартирах живут небольшие семьи квартиросъемщиков, поселившихся при старом режиме. Принимается решение этих граждан уплотнить, превратив квартиры в коммунальные.
Новые жильцы дома образуют домовой комитет и, охваченные стремлением к социальной справедливости, следят за соблюдением законности. А вот герой повести – профессор Преображенский – откровенно нарушает распоряжения властей, проживая в семикомнатной квартире, где кроме него, еще только две служанки.
Понятно, что квартира Преображенского является одновременно его исследовательской лабораторией и частной клиникой, поэтому не все помещения подлежат изъятию. И домком просит малого – освободить одну из семи комнат, опираясь на решение собрания жильцов дома.
Увы, благой замысел терпит фиаско. Профессор звонит некоему Петру Александровичу, и этот могущественный человек требует оставить Преображенского и его квартиру в покое. Типичная ситуация, когда блат и коррупция становятся сильнее закона. Гражданское общество терпит поражение.
В чем общность швондеровского домкома и современных общественников, тратящих свободное время на улучшение жизни в родном городе? И те, и другие не жалеют сил на службу благому делу. Они уверены в том, что действуют в соответствии с генеральной линией развития общества и стремятся быстрее двигаться к цели. Во времена Швондера было принято говорить о «единственно верном учении», теперь эта фраза скомпрометирована, но никаких сомнений в своем идеале общественники не испытывают.
У активистов тогда и сейчас есть четко определенный враг – у Швондера это буржуазия, у совета микрорайона – владельцы автомобилей. Поэтому ни одним, ни другим не кажется странным, что название общественной организации противоречит ее сути: в домкоме никак не представлены интересы старых жильцов, в товариществе – интересы автомобилистов. Не можем же мы себе представить, что товарищество предложит заасфальтировать пустырь под автостоянку для жильцов дома – нет, там обязательно надо посадить деревья.
Первые же преобразования показали отрицательные стороны новаций: в калабуховском доме исчез шкафчик для галош в подъезде, оказались затоптаны ковры на роскошной парадной лестнице. В результате бездумной установки столбиков на рижских улицах невозможно подъехать к подъезду, даже если это очевидно необходимо – скорой помощи или фургону с мебелью, велодорожки на магистральных улицах приводят к транспортным заторам.
Ни в том, ни в другом случае эти неприятности не являются основанием для прекращения разрушительной деятельности – наоборот, общественность настаивает на развитии и углублении реформ. Во времена Булгакова не была развита социология – сегодня даже негативные результаты опросов не заставляют энтузиастов отступить.
Разумеется, и сейчас остались во власти тщательно замаскированные, но влиятельные петры александровичи, тормозящие движение в сторону прогресса. Вот жуткие велодорожки на улице Чака, парализующие важнейшую городскую магистраль, удалось уполовинить. И тут же самые радикальные депутаты из партии «Прогрессивные» упрекают коллег по коалиции в недостаточно жестком следовании генеральной линии и выражают уверенность в том, что рано или поздно велодорожки на улицу вернутся, а транзитный транспорт с нее уйдет.
Характерно уникальное название этой партии – типично швондеровское. В демократическом обществе партии представляют разные слои социума. Нормальным образом название партии должно отражать эту ее особенность: Национальное объединение, Зеленая Партия, Крестьяский союз, Русский союз Латвии. Другие стремятся дать себе просто красивое, но ничего конкретно не выражающее имя: «Новое Единство», «Согласие», движение «За» — это тоже простительно. И только «Прогрессивные» одним своим именем противопоставляют себя всем остальным: ну, держитесь — не дадим ретроградам стоять на пути прогресса!
По ходу повести видно, как общественник Швондер становится заправским бюрократом и всячески мстит ненавистному Преображенскому. И сейчас общественники просто делают назло, без какой-либо пользы для любых слоев населения.
Вот на страницах «Латвияс авизе» архитектор Отто Озолс, активист из Агенскалнса, еще известный, как националистический публицист, рассказывает об успехе общества своего микрорайона: на площади перед реконструируемым Агенскалнским рынком вместо стоянки такси будет площадка с абстрактными скульптурками.
Я эту стоянку помню всю свою жизнь. Думаю, что исторически на этом месте стояли извозчики. На рынок люди идут не отдыхать и любоваться искусством, а покупать. Продукты тяжелые, их надо на чем-то до дома довезти. Такси – это общественный транспорт, развитию которого обещает всячески помогать Рижская дума. Тем не менее ненависть к автомобилям настолько сильна, что таксистов от рынка отогнали, а стоянки для личного транспорта там нет уже давно.
Параллель с повестью Булгакова прекрасно доказывает эфемерность понятия «прогресс» как такового. Давно общепризнано, что единственно верного учения не существует, что коммунальные квартиры – это уродство, и в развитом обществе каждая семья вправе жить отдельно.
Я сам вырос в коммуналке, где было девять комнат и проживало в разное время от трех до пяти семей. Самая старая соседка рассказывала, что когда ее подселили в эту квартиру в 1943 году, там жил сенатор с женой и собакой – мы смеялись, куда им столько. В 90-е я заглянул в родной подъезд, еще была доска с фамилиями жильцов – в нашей квартире снова обитала одна семья. Уверен, что то же сейчас стало и с описанным в повести Булгакова калабуховским домом.
Точно также уйдет в прошлое истерия с отказом от личных автомобилей и с навязыванием велосипедного движения, невзирая на климат и средний возраст населения. Но грустно, что и сегодня фанатики с горящими глазами получают неограниченную власть для реализации своих фантазий.
С партией «Прогрессивные» было связано много надежд: дескать, они не националисты, ненавидят коррупцию и привержены демократии. К сожалению, очередной раз убеждаешься, что коррупция не является самым страшным злом. Коррупционеры – всегда прагматики, понимают, что рыльце в пушку, и хотя бы во всем остальном они хотят угодить большинству избирателей. Догматики не способны оценить реальность, под обществом они понимают только своих сторонников, и потому особенно опасны их разрушительные усилия.
Было бы полбеды, если бы фанатизм и навязывание обществу сомнительных новаций касались бы только узкого вопроса развития инфраструктуры Риги. Но нечто подобное очевидно и в мировой политике. Например, ярость украинского Майдана и уверенность тамошних активистов в их праве переламывать жизнь страны в угоду собственной идеологии – типичная швондеровские.
Или истерика с глобальным потеплением и необходимостью исключить употребение искомаемого топлива, что принесет огромные расходы человечеству и снизит уровень жизни миллиардов людей – это мечта для фанатика. И разве Грета Тумберг – убежденная и не терпящая возражений – не является современной реинкарнацией Швондера?
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Алла Березовская
Журналист
ТАКСОВАЛ И ПОНЕМНОГУ ШПИОНИЛ
В стране набирает обороты шпиономания. За всеми даже не уследишь
Antons Klindzans
ГРУСТЬ ДНЯ СЕГОДНЯШНЕГО
убитые надежды и близость коллапса в Душе
Вадим Авва
Публицист
Беглый банкир Авен дал интервью латвийскому изданию
"РАЗБОР ПОЛЁТОВ"
Кристиан Розенвалдс
Главный редактор латышской версии IMHOclub.lv
Латышскость и инклюзивность в одном списке?
Включим геев и лесбиянок, но не цыган, пакистанцев и русских ?