Дело в том, что немецкие евреи, как правило, были очень хорошо интегрированы – так бы мы выразились сегодня. Истинные германские патриоты, они тяжело переживали катастрофу Первой мировой войны и приветствовали национальное возрождение двадцатых годов. Однако это возрождение оказалось направлено непосредственно против них самих. «Самоненавидящими» Лессинг назвал евреев, которые и стремятся порвать с еврейством, и неспособны по естественным причинам преодолеть его в себе.

Эта давнишняя проблема вдруг стала актуальна в Латвии – только не с евреями, а с русскими. Паника, которая охватила латышский истеблишмент в преддверии референдума, заставляет его искать хоть каких-нибудь русских, разделяющих официальную точку зрения. Урожай не очень велик, но то с одной, то с другой трибуны к нам обращаются скульптор Глеб Пантелеев, режиссер Михаил Груздов, оперный певец Александр Поляков, риэлтор Дмитрий Трофимов наперебой убеждают голосовать против русского языка.

Характерно, что все эти воззвания изобилуют негативными эмоциями. Уважаемым людям противно, неприятно, такая провокация, так далеко зашли... Как это все совпадает с диагнозом Лессинга: только-только страна начинает подниматься с колен, ты добился успеха и понимания – и вдруг досадная ошибка природы делает тебя в глазах единомышленников подозрительным существом, чуть ли не скрытым врагом.

Мне совершенно ясно, что эти люди агитируют нас не из корыстных соображений. Этническая самоненависть, которую им так долго удавалось скрывать самим от себя, требует публичного объяснения. Логических причин, почему им, для кого русский язык является родным, так необходимо проголосовать против повышения его статуса, не существует, и вместо аргументов нам предъявляются голословные обвинения и смешные ссылки на обиды латышей. Латыши обижаются – пусть они и голосуют против, для того демократия и придумана, чтобы каждый высказал свое мнение, а не чужое.

Особенно понравились слова Груздова, что ему идея о втором государственном напомнила советские времена. Вообще-то советские времена были характерны тем, что надо голосовать, как велит начальство. Раз появилась идея, категорически неприемлемая для правительства и тем не менее дошедшая до референдума – это значит, что хотя бы одна община в Латвии преодолела советское верноподданичество.

Разумеется, проблема не сводится к нескольким известным людям, которые публично предстали в некрасивом свете. Сегодня неуютно очень многим из тех, кто работает в латышских коллективах, особенно если там преобладают сотрудники с претензией на образованность, впитывающие в себя всю истерику латышских СМИ. На редкого инородца в этих учреждениях смотрят с утра до вечера с молчаливым вопросом: «Неужели и ты?»

Конечно, у нас все не так страшно, как тогда в Германии. Лессинг стал символом интеллектуального сопротивления нацизму и одной из первых его жертв: был изгнан в Чехословакию и там убит еще в 1933 году. Людям, о которых он писал, объяснили их ошибки в Освенциме. Но и нам надо думать о том, как уберечь себя от самоненависти, пусть и в умеренном латвийском исполнении.

А выход прост – не перебарщивать с собственной интеграцией в латышскую среду. Межобщинная проблема в Латвии существует и никуда не исчезнет. Затишье может длиться годами, за это время ты успеваешь сделать карьеру – и вдруг тайное становится явным, а ты своим среди чужих и чужим среди своих. Состоявшиеся люди вынуждены плеваться и ругаться, но им деваться некуда. А молодые могут призадуматься и не совершить ошибки, которая когда-нибудь наверняка скажется.

И спасибо референдуму, что он еще раз открыл нам на это глаза.