Восток Латвии, граница с Россией. Тихая ферма. Середина августа. Начинается сбор урожая.

Сосед помогает «грузить апельсины бочках» и тихо матерится на тему оригинальной налоговой политики родного государства, которое начинает собирать мзду раньше, чем фермеры успеют отсеяться, и очередной авансовый платеж налога на прибыль (которой уже точно не случится) — в понедельник, а тут хрен его знает на что горючку закупать и зарплату выплачивать...

— Слушай, — спрашиваю, — вот ты выращиваешь чеснок. Государство претендует на четверть от твоей прибыли. А согласился бы ты отдать четверть от всего урожая?

— Легко! — даже не думая, отвечает сосед. — Сам бы привез и высыпал под дверями налоговой службы.

— Ну так, — продолжаю исподволь разжигать, — государству, что, чеснок не нужен? Ты производишь чеснок — отдаешь четверть, я, вон, могу четверть помидоров с огурцами отдать, пивовары каждую четвертую бочку выкатят — так и накормим страну. Что не так? Они ж налоги собирают, чтобы всех накормить? Вот и накормим.

— Да кому этот чеснок нужен... — привычно начинает сосед и вдруг осекается. — А действительно, какого хрена? (который тоже можно, кстати, предложить в качестве оплаты какого-нибудь сбора), — мы же, сцуко, не деньги выращиваем на грядках! Пусть берут, что есть, и отваливают...


Так они и берут, сосед, берут, и гораздо больше, чем ты думаешь. Не четверть от всего урожая, а гораздо, гораздо больше.


Начнем с самого начала

Вот еще сезон не начался, еще снег на полях, а ты уже начал отдавать свой урожай своему государству — закупать топливо, которое почти полностью состоит из налогов, семена и удобрения, в которых этих налогов — больше половины, платить зарплату бухгалтерам-кладовщикам-механизаторам, отстегивая на каждые выплаченные 100 евро работникам 80 евро ему, родимому, ну и, конечно же, авансовый налог на прибыль — а как же без него?

Потом, начиная с посевной, твои затраты на любимое государство только увеличиваются, потому что это со мной можно договориться, что зарплату я получу после того, как ты продашь урожай, а с государством — хрен договоришься, государству вынь да положь, и не после продажи урожая, а после того, как оно, государство, решило, что пора...

Понимая, что концы с концами не сходятся, и до урожая ты идешь в банк, опять платя — и эмиссионную ренту, и налоги, забитые в структуре кредита.

Но вот таки все собрано, почищено, перебрано, уложено в закрома, и вот тут начинается главное.

А если точнее — Главный Грабеж, ибо собрать урожай и продать его, то есть монетизировать — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Сколько, сосед, тебе платят сетевики-бралюкасы? Один евро с условием расчетов к Новому году.

А сами продают за сколько? За 7-11? Разница — по-честному, правильно?

И не надо только про «а государство тут при чем?» Именно государство создало (и совсем не бескорыстно) систему, при которой именно так распределяются доходы между производителями и посредниками, одним из которых как раз государство и является.


Итого, если мы посчитаем, сколько ты, сосед, отдал барину и его абрекам и кунакам государству и его финансистам и посредникам, а сколько оставил себе, то окажется, что:

 

из 365 дней ты 300 дней пахал на других, создавая рабочие места банкирам, посредникам, энергетикам, чиновникам, попутно платя с каждого чиха налоги, и только 65 дней на себя.

И до Екатерины II, ограничившей барщину тремя днями в неделю, и уж тем более до пушкинского Онегина, того самого, который «ярмо он барщины старинной оброком легким заменил» — тебе, сосед, и мне — как до Юпитера.

А знаешь, почему? Да потому, что твое государство, сосед, несмотря на все национальные и националистические ужимки, не совсем твое.

А правильнее сказать — совсем не твое.


Ну вот давай посчитаем

Крупнейшие землевладельцы Латвии:

19 000 Га и 2300 Га латвийской земли владеет шведская фирма Bergvik Skog AB.

12 000 Га — шведская SPP Livforsakring AB и норвежская Storeband Livsforsikring AS.

5500 Га — принадлежат американской Phemus Corporation.

5000 Га — датской Kurland ApS.

3000 Га — гражданин Ирландии Тимоти Джозеф Келли.

Еще 3000 Га — шведский Skogssallsapet.

2600 Га — гражданин Германии Friedrich Haase.


Лес распределен между скандинавами (например: 100 000 Га — шведская фирма Bergvik Skog AB, 38 000 Га — норвежская Foran Real Estate) и американцами — 12 000 га — Phemus Corporation.


Монополист на рынке производства куриного мяса — АО Putnu fabrika Ķekava — принадлежит литовскому концерну Linas Argo Group.

Крупнейший в Латвии Рижский молочный комбинат — это Danone-Unimilk.

Рижский мясокомбинат — это эстонский Rakvere Lihakombinat.


Практически вся выпечка хлеба — это тоже иностранцы:

Rīgas dzirnavnieks — литовский Malsena Plius.

Hanzas maiznīca — финский Vaasan&Vaasan.

Fazer maiznīca — также из Финляндии Fazer Bakeries.
 

Такое впечатление, что они не читали знаменитый афоризм Уильяма Пита Амхерста: «Есть три легких способа разориться: самый быстрый из них — скачки, самый приятный — женщины, а самый надежный — сельское хозяйство».

И даже президентов и министров нам доставляют импортных. А значит, твоя (и моя) барщина будет увеличиваться, и тут поможет или смена территории (куда наше государство нас постоянно и настойчиво подталкивает), или смена самого государства.

Хотя думаю, что государство менять будут уже другие — их как раз начинают доставлять в соответствии с квотами ЕС.