…«Что это за дядя с толстым голосом?» — спрашивал я в возрасте четырех-пяти лет. «ЭТО ВЫСОЦКИЙ, сын», — отвечали родители...

25 июля 1980 года я, пионер, находился в подмосковном пионерлагере «Зеленый городок» под г.Чеховым, километрах в 70 от Москвы. Олимпиаду-80 мы смотрели по большому ч/б телевизору, выставляемому на улицу (в окно) начальником нашего пионерлагеря...

За многие годы я неоднократно «парился-чалился» в пионерлагерях... Летом частенько по две смены, и практически каждую зиму — и таки мне это нравилось! Если вы помните это время — инета не было, по телевизору, по сравнению с сегодняшним временем, передач для детей было в разы больше, но основное — были книги...

И что удивительно, никаких расстройств желудка по поводу некачественной (плохо приготовленной, неподходящей моему слабому желудку, купленной «по дешевке» еды) — НИ РАЗУ не возникло...

Вожатые — с заводов и предприятий (на 90%) из нашего города — мировые ребята и девчата, единственной случайной сволочи, которая издевалась над 13-летними пацанами (100-300 приседаний, стояние с подушкой на вытянутых руках), устроили «темную», и это ему аукнулось так, что... мама не горюй!

Мне 11 лет. Дружба, пионерские костры, купание в речке, походы за грибами — лагерь находился в лесу, — и за час я успевал набрать полкорзины грибов, за полтора — почти целую корзину... Отдать эти грибы вожатому — мне по душе больше сам процесс... Мелкие ссоры, но... на час, не больше.

Олимпиада-80, «боление и горение» за Наших...

28 июля нас собрали в наш лагерный клуб (где чаще всего мы смотрели кино), всех, с первого по десятый отряд... Хотя никаких мероприятий в тот день в клубе не планировалось.

На сцену вышли двое вожатых, девчонка и парень — из старших отрядов... У девчонки на глазах — слезы, парень отворачивается, чтобы «стряхнусь соринку», но и под его глазами — отчего-то мокро...

Первые их слова: «Ребята... сегодня в Москве хоронили поэта Владимира Высоцкого...»

... Дальше были стихи Поэта, известные на тот момент: «На границе с Турцией или Пакистаном» («Нейтральная полоса»), «Баллада о новом времени», «Баллада о вольных стрелках», «На братских могилах... », «Баллада о борьбе» и многие другие... Около двух часов длился концерт...

Сегодня, зная многое о том времени, о том, что его — Высоцкого — власть, мягко говоря, не любила, я думаю о мужестве людей, которые, зная об этом, тем не менее пошли на риск ломки карьеры, всяких неприятностей — но помянуть Великого Поэта...

Спустя 12 лет, в 1992 году, в марте, я, находясь под впечатлением от спектакля «Владимир Высоцкий» Театра драмы и комедии на Таганке, сочинил стихи, которые сегодня выношу на ваш суд.


Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислоняясь к дверному косяку.
Я ловлю — в далеком отголоске.
Все что будет — намоем веку...

Борис Пастернак.


Лучшему Гамлету ХХ века

Июль. Двадцать пятое. Утро. Жара...
По всей Москве — идет Олимпиада...
А в это время Гамлет умирал,
Забыв, что днем — в театр идти надо...
... Спустя семь лет тебе за все воздали...
За «Место встречи изменить нельзя»...
За песни и баллады, что звучали
От ниш и подворотен — до Кремля...
Так издревле в России повелось...
Поэта — после смерти ждет награда,
Когда «не быть» иль «быть» встает вопрос,
А выбор — либо рая, либо ада.
Тогда придет к Поэту вся страна
И почести воздаст, и обласкает...
И миллион, чье имя — легион,
Твою могилу вдруг цветами забросает.
И будут речи говорить поэты,
Трепавшие «братишку» по плечу,
И «мудрые», дававшие советы:
Не стоит рифмовать «кричу — торчу»...
Но ты не внял их доводам, советам.
Жизнь жег свою, как углежог — костер,
Чтоб нас заставить мучиться и думать!
Как сделал это раньше Шарль Костер.
Так «пепел Клааса стучал в груди у Тиля»,
Так и в тебе — сидел осколок той войны,
Которая людей на дзот валила, с мечтою,
Чтобы жили их сыны...
И боль за тех — осужденных невинно,
Проклявших свет — в трехсложный русский мат,
Погибших в лагерях от пули в спину,
А посчастливилось — из зоны да в штрафбат...
Теперь живут уж тех солдатов внуки,
А песни о войне — сильней звучат,
Глядят в селах и городах России
Из рамок старых лица тех солдат,
И взгляд у них — и строгий, и печальный,
Как на иконах старых мастеров,
Как повелось с поры той изначальной,
Когда писал их богомаз Рублев.
И этот взгляд, и злые твои песни —
В нас будят память, совесть, честь и долг...
Поэтому — не уходи! Воскресни!
Не подводи последний свой итог!
Но только поздно — траурные рамки
Легли вокруг портрета твоего...
Родители, Любимов и Таганка
Не воскресят уж сына своего...
Так спи, Поэт, поправший ложь и зло,
Тревожным сном в одной могиле братской,
Где Пушкин, Лермонтов, Есенин, Блок...
Принц Гамлет, что закопан
В земле датской...
Вас всех роднит, лежащих под землей -
Что тяжкий крест взвалив себе на спину,
Вы пробивались к совести людской
Через стихи и песни, через лиру...
Ведь ваше слово — как глоток воды
Для человека без воды в пустыне...
Как колокол — или набат борьбы —
Чтоб распрямились согнутые спины...
Чтобы напомнить людям — через боль! -
Что нужно оставаться человеком,
Чтоб до конца убить всю гниль и моль,
Пожертвовали вы — коротким веком...
Ведь 42 — не возраст для мужчин...
Что ж говорить про 26 и 30!
Надеюсь преждевременных кончин
Поэтов русских больше не случится...
К нам в дверь стучится ХХI век,
ХХ век — уже пошел на слом...
Спасибо Вам, Поэт и Человек,
Актер, Певец — земной Вам Всем поклон.

Ярослав Русаков, март 1992.


Спустя 10 лет я изменил строчку «К нам в дверь стучится ХХI век» на «К нам в дверь ворвался ХХI век»...

P.S. У Семена Гудзенко, советского поэта-фронтовика, умершего от ран в 1948 году, есть много замечательных стихов... От «Нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели», — прозвучавшего в к/ф «Цыган» в исполнении Михая Волонтира (правда, в сильно сокращенном варианте) до

У каждого поэта есть провинция.
Она ему ошибки и грехи,
все мелкие обиды и провинности
прощает за правдивые стихи.

Стихи Семена Гудзенко Высоцкий читает в спектакле «Павшие и живые», посвященном поэтам, погибшим в Великую Отечественную войну и прошедшим ее горнило...

Я горд тем, что являюсь «провинцией» Владимира Семеновича Высоцкого.