В Грузию августа 2008 года меня привела беда. На склонах знаменитой Ушбы пропали трое латвийских альпинистов – их тела так и не нашли. Одного из этих ребят я знал всю его жизнь, он сын моих близких друзей, и я отправился вместе с другом организовывать поисковые работы.


Бюрократический гуманизм

Определенный опыт пребывания в постсоветском пространстве у меня имеется. Я знал о четком правиле – любое происшествие приводит к мгновенным приступам бдительности, когда вездесущие вооруженные бездельники в новенькой форме проверяют на каждом шагу документы, не скрывая острого желания немедленно отволочь тебя в участок.

За все время пребывания в воюющей стране у меня паспорт спросили лишь однажды: оказалось, что под шумок из тюрьмы сбежали преступники. Более того, в ночном тбилисском аэропорту я не обнаружил никакой таможни. Это оказалось очень кстати, так как в нашем багаже были рации, которые, в принципе, надо регистрировать.

Еще больше меня поразили грузинские чиновники, удивительным образом сохранившие чуждый этой профессии человеческий облик. Мой друг – гражданин России, ему необходима виза. Грузинский консул в Латвии сказала, что эту визу можно получить прямо в аэропорту. Мы осторожно усомнились, тогда нам дали телефон начальника консульского отдела грузинского МИДа. Господин заверил нас, что проблем не будет (их и не было), и предложил при необходимости звонить ему в любое время дня и ночи. Я на минуту представил себе обратную ситуацию: несчастье случается в России с молодым грузином, и в Москву прилетает его папа с грузинским паспортом...

У меня была возможность сравнить стиль работы – я сунулся в латвийское посольство с просьбой выдать некую охранную грамоту. Меня мурыжили полтора суток, объясняя как неправильно ехать в Грузию, заранее не предупредив. Потом военный атташе полчаса нудил об опасности нашего путешествия, пока мы его не прервали – на счету была каждая минута. Я развернул бумагу, составленную на грузинском с переводом на английский – очень бы она помогла, если бы мы попались российскому патрулю. В первой фразе коротко сообщалось, кто я такой и что делаю, во второй длинно – как посольство не рекомендовало мне ехать. О моем друге бумага вообще умалчивала – а ведь и из его налогов эти бюрократы получают зарплату.

Но самое яркое впечатление грузинские властные обычаи произвели на нас еще до моего приезда. Тут важна хронология. Ребята погибли, видимо, 1 августа, 4-го их хватились, 6-го нашли многие личные вещи, 8-го началась война, а 9-го из Риги прибыли профессиональные спасатели – проскочили в последний день, когда еще можно было проехать. 10-го поступил приказ: срочно ехать домой. Мы решили: власти испугались, что работы идут в непосредственной близости от границы – им же не понять, что в этом месте преодолеть 15-20 км до России просто невозможно.

Поэтому, как только возобновилось воздушное сообщение, из Риги прилетел наш человек выхлопотать разрешение. Он запросто попал к заместителю начальника пограничных войск. Тот все не мог понять суть проблемы – как можно запретить искать пропавших в горах людей. Очень жаль, что пограничники ничем не могут помочь...

В какой еще стране это может случиться: позавчера окончились бои, армия разгромлена, в том числе и пограничные войска. Значительная часть территории занята неприятелем, граница, соответственно, не охраняется. А главный пограничник тратит свое время, чтобы посочувствовать друзьям пропавших альпинистов.

Так кто же отправил 10 августа спасателей домой? Выяснилось, что посольство надавило. Поиски возобновились только через 15 суток, когда было уже поздно: ледник успел поглотить свои жертвы. Из-за нескольких латвийских чинуш, смертельно испугавшихся в своем тбилисском особняке страшных русских завоевателей, матери не смогут положить цветы на могилы сыновей.


Разруха в домах и умах

Чтобы попасть из Тбилиси в Сванетию, где пропали ребята, надо пересечь всю Грузию. Мы проделали этот путь туда и назад и почти не видели разрушений, если не считать тех, что изображены на страшных плакатах “Stop Russia”. В жизни все выглядело куда спокойнее даже в знаменитом городе Гори. Ну, окна кое-где повыбиты, витрины заколочены, одна-другая развалюха разрушена – так неясно, то ли от бомб, то ли срок подошел. Разве что на центральной площади рядом с памятником Сталину – воронка от бомбы и остов разбитой машины.

Это было 23 августа, накануне вечером из Гори ушли российские войска, и город производил странное впечатление: совершенно пустые улицы, только у нескольких учреждений толпятся горстки людей. Почему население в панике бросило свои дома – загадка грузинской ментальности.

Для сравнения – мы же знаем историю отечественного 40-го года. Вождь сказал: «Я остаюсь на своем месте, и вы оставайтесь на своих местах». А назавтра уже вся страна отчаянно старалась сохранить эти места в новых исторических условиях...

Разгадкой мне кажутся слова пожилой женщины из той русской семьи, в которой я остановился в Тбилиси. Тогда армия еще не ушла, мы вместе смотрели телевизор, и она все повторяла: «Какое унижение, какое унижение...»
Самый серьезный урон, который понесла Грузия во время этой краткой войны – жестокая психологическая травма. Грузины, как это ни кажется странным в современном циничном мире, действительно любят свою Родину, и ее крушение непереносимо даже для инородцев. Возможно, поэтому грузинская армия и не сопротивлялась – зачем усугублять трагедию человеческими жертвами.

А вообще это странно: едем мы по шоссе, а навстречу танк. Ну, танк себе и танк – я сам на похожем в институте сборы проходил. Грузинских альпинистов, которые вызвались нам помочь, от вида этого танка прямо передергивает. А ведь в танке – точно такие же русские ребята, как те, что пропали в горах, и ради поисков тел которых эти альпинисты завтра будут рисковать жизнью.

И это ранило нас все время. Знаменитое грузинское гостеприимство – не миф, война на него не повлияла. Десятки незнакомых людей бескорыстно помогали нам, кормили, подвозили, устраивали на ночлег. И при этом непрерывно сыпали проклятиями в адрес страны, которая нам не чужая и чьи действия во время цхинвальского конфликта мы не могли не одобрить.


Две империи

«Если эти грузины такие благородные – почему они в Абхазию и Южную Осетию лезут?» — Поверь, читатель, ответ на этот вопрос очень интересовал и меня. Мне не удалось найти ни одного человека, который бы одобрял Саакашвили вообще и его попытку блицкрига в частности. Зато все мне объясняли со ссылками на глубокое средневековье, что Абхазия и Южная Осетия – неотъемлемые части Грузии, и страна от них никогда и ни за что не откажется.

Опять-таки сравнение с родными палестинами. Латвия долгие годы претендовала на Абрене. Никто ведь всерьез не мечтал присоединить этот небогатый и сугубо русский район – была надежда урвать у России какие-то денежные компенсации. Грузии же нужна территория, и только территория.

Это рвение в охране территориальной целостности и убежденность, что все народы счастливы жить в твоей стране, называется имперским синдромом. Грузия в массовом сознании своих граждан – еще в большей степени империя, чем Россия. Ну, кто в сегодняшней России всерьез скорбит об утрате СССР и переживает за угнетенное русскоязычное население по бывшим окраинам?

Имперский характер страны приводит к еще одному неведомому в Прибалтике явлению – терпимому отношению к собственным инородцам. Сын моих тбилисских хозяев окончил в этом году русскую школу – без всяких пропорций 60/40. На родном языке учатся и проживающие в Грузии армяне с азербайджанцами. Вероятно, печальный опыт отношений с абхазами и осетинами научил грузин не перегибать палку.

Нам отсюда кажется, что Грузия такая же страна, как Латвия, – переметнулась от одного хозяина к другому и старается выслужиться. На самом же деле ситуация куда сложнее. Грузии неведом балтийский «синдром слуги», о котором так точно сказал Андрис Грутупс. Пока этот синдром не будет преодолен, я не верю в преодоление конфликта между Латвией, с одной стороны, и Россией и собственным русскоязычным населением — с другой. Даже если политики договорятся, скажутся противоречия на ментальном уровне.

С Грузией же Россия ссорится вынужденно. Грузия стала враждебной страной не по приказу извне, не в поисках более выгодных покровителей, а исходя из собственных сложных психологических комплексов, которые рано или поздно пройдут.

Разумеется, нельзя было прощать уничтожения Цхинвали. Разумеется, нельзя было оставлять у такой эмоциональной армии в руках оружие. Разумеется, надо было признавать независимость Абхазии и Южной Осетии, причем давно, в начале 90-х – это пошло бы на пользу даже тамошним грузинам, которые сегодня становятся жертвами этнических чисток.

В войне виноват не только Саакашвили и те, кто палил из «Града» по жилым кварталам. Виновен народ, избравший столь неадекватного лидера и не сумевший остановить его. Но этот народ заплатил жестокую цену за свои ошибки и заслуживает прощения. Все равно придется мириться, ссориться надолго со страной с таким огромным запасом искреннего гуманизма — очень глупо.