Ушел полковник милиции Латвийской ССР Виктор Федорович Бугай, наш уважаемый  ИМХОклубовский спикер… Так и не рассказав до конца, что реально было в конце 1980-х, начале 1990-х в Латвии. А знал он ох как много…

Три раза я уговаривал его на книгу, где он расскажет всю правду, которую знает, просил хотя бы надиктовать… Сам лично обещал отредактировать: Виктор Федорович, вы же тут, тут и тут не договариваете, расскажите, наконец, всю правду, вы же знаете гораздо больше…

Отвечал: не время еще… И вот теперь не время — уже…

Как жаль…

А что полковник Бугай смог рассказать, мы опубликовали на ИМХО 9,5 лет назад. Повторяем тот его, хоть и полный, рассказ, это надо знать:

Полковник милиции/полиции Виктор Федорович Бугай в 1991-м был начальником Управления внутренних дел города Риги. Он — не писатель, но он — тот, кто хорошо помнит, как действительно было дело. Текст, который мы сейчас публикуем, — это его воспоминания, возможно — заготовка-черновик для будущей книги. Если найдется издатель…

В январе 1991 г. Латвия стояла на пороге введения чрезвычайного положения — президентского правления. Для этого в Москве было собрано достаточно много материалов. Все приезжавшие «миссионеры» собирали необходимые для этого сведения. Глава МВД СССР Борис Пуго, считая себя знатоком ситуации в Латвии, не знал, как действовать. Его интересовало, как привлечь рижскую милицию на позиции ОМОНа.

Я же был противником, мне не хотелось рисковать жизнями своих подчиненных. Особенно — зная амбициозность московских правителей, их ЦК, МВД и КГБ, с которыми у меня был непримиримый конфликт. Чтобы предупредить вредные для себя последствия, пришлось «взять под опеку» родного брата Бориса — Владимира и поставить Б.Пуго об этом в известность. Но это — ближе к августу 1991 г.

Существовавшее двоевластие создавало у всех неуверенность (Народный фронт и Интерфронт, две компартии, две прокуратуры, интернациональная милиция и ОМОН). Лидеров среди них не было, а самоубийц не находилось.

Как готовилась «чрезвычайка»

2 января 1991 г. в соответствии с Указом СССР «О взятии под охрану объектов союзной и партийной собственности» ОМОН берет под охрану Дом печати, Ч.Млынник назначается командиром… Затем заместитель министра обороны СССР генерал-полковник В.Ачалов в Риге проводит совещание у командующего ПрибВО Ф.М.Кузьмина, и они вырабатывают установки по введению чрезвычайного положения. В.Ачалов и В.Варенников в Литве организуют принудительный призыв в армию и ввозят десантников.

С этого момента в Латвию, Литву и Эстонию скрытно вошли спецподразделения и начали самостоятельное патрулирование в столицах. Со мной и военным комендантом г.Риги они не контактировали и свои действия не согласовывали. Однако городские совещания проводились, и перед нами пытались поставить задачи, могущие спровоцировать беспорядки. Особенно в январе 1991 г. активизировались военные — как в форме, так и переодетые в гражданку.

Московские эмиссары требовали от нас, чтобы в Москву шли более тревожные донесения о происходящем, о том, что мы не справляемся с ситуацией. Как пример — была подстрелена автомашина, на которой через переезд ехал корреспондент А.Невзоров. Он был предупрежден, что все события, могущие с ним произойти, будут рассматриваться нами как провокация или «трюк журналиста». И я предлагал предоставить ему машину, которую предстоит списать (отличный снайперский выстрел в бензобак)…

Как договаривались за спиной

13 января в Таллине А.Горбунов и Б.Ельцин подписали между Латвийской Республикой и Российской Федерацией договор «Об основе международных отношений». Верховный Совет ЛР этот договор 14 января ратифицировал. Статья 3-я: «Латвийская республика (ЛР) и РСФСР берут на себя взаимные обязательства гарантировать лицам, живущим на момент подписания договора на территориях РСФСР или ЛР и являющимся ныне гражданами СССР, право сохранить или получить гражданство РСФСР или ЛР в соответствии с их свободным волеизъявлением». Латвийский Комитет граждан воспротивился данному решению как противоречащему интересам граждан ЛР…

15 января командующий войсками Прибалтийского военного округа генерал-полковник Ф.М.Кузьмин на встрече за круглым столом с председателем Верховного Совета Латвии А.В.Горбуновым и представителями различных политических партий выступил с программным заявлением о порядке введения президентского правления в Латвии и требованиями:

— Вернуться к исполнению Конституции и законов СССР.
— Отменить принятые законы, ущемляющие права военнослужащих и т.н. русскоязычного населения.
— Выполнить Закон о всеобщей воинской обязанности.
— Распустить различные военизированные формирования.
— Изъять боевое оружие у населения.
— Взять под контроль оружие МВД и таможенной службы.
— Вменить в обязанность Прокуратуры ЛР, МВД выполнять законы СССР и указы президента СССР.
— МВД под руководством г.Вазниса считать на сегодняшний день дестабилизирующей силой, конфронтирующей с военным ведомством.

16 января в Ригу прибыла делегация Верховного Совета СССР во главе с депутатом А.Денисовым и группой разведки. После возвращения в Москву они доложили, что одобряют введение президентского правления в Латвии и Риге, и есть для этого «подготовленные кадры». Обстановка была напряженной до такой степени, что хватило бы малейшего конфликта, чтобы войска начали свои действия. Я принял решение раздать табельное оружие всему личному составу. Был определенный риск, но приходилось много работать с людьми, чтобы не допустить стрельбы.

19 января на встрече у А.Горбунова я предложил, чтобы «баррикадники» героически уезжали домой, поскольку у военных был план освобождения центра Риги. Латвийский Комитет граждан на своем заседании это принял, и в тот же день в газете «Пилсонис» №3 В.Лацис написал: «Прекратите карнавал в Вецриге и центре Риги, идите домой. Сохраняйте свои жизни будущей Латвии. Демократической Латвии… Не проливайте свою кровь впустую…»

Как началась стрельба

13 января 1991 г. произошли трагические события в Вильнюсе. События неоднозначные. До настоящего времени обсуждаются их противоречивые версии… В Калининграде опубликована книга Витаутаса Петкявичуса «Корабль дураков» (настоятельно рекомендую прочитать). В 1993/1996 г. он возглавлял Комитет национальной безопасности Сейма Литовской Республики и лично знакомился с материалами уголовного дела.

Он писал, что к нему на прием пришли 18 пограничников с жалобой, почему их вычеркнули из списка участников событий 13 января 1991 г. Они ему якобы рассказывали о том, что вели стрельбу с телебашни по указанию Аудрюса Буткявичуса — начальника Департамента охраны края Литвы… В январе авантюристы с обеих сторон требовали крови, чтобы не было компромисса.

За событиями в Вильнюсе последовало нападение на здание МВД в Риге.

18 января 1991 г. А.Вазнис выслал в МВД СССР в Москву свой приказ о том, что по бойцам ОМОНа, которые приближаются к объектам МВД ЛР ближе 50 метров, разрешено открывать огонь на поражение. Из Москвы это послание попало в ОМОН, что вызвало с их стороны волну возмущения. Когда я получил этот приказ, я спросил у А.Вазниса, а кто будет его исполнять? Есть ли теперь шанс на переговорный процесс?..

20 января 1991 г. ко мне приехал депутат А.Зотов, он сказал: «Виктор! Что ребята натворили?! Надо их выручать. Поехали»… У здания МВД я увидел странное явление — прекратившие стрельбу трезвые, но взволнованные бойцы ОМОНа, руководящие сотрудники милиции УВД, непонятно чего ждущие, озлобленный пленник З.Индриков и полупьяная толпа «баррикадников», которых едва сдерживало оцепление работников милиции…

Кто стрелял?

Кто стрелял в людей в сквере у здания МВД? Вряд ли кто ответит. Даже на скульптуре «танцующих девушек» уже не видно следов пуль. Трагифарс с захватом МВД наводит на мысль, что не сработало какое-то звено или не поступила соответствующая команда. По логике вещей, должны были сработать или тбилисский, или бакинский варианты со значительными человеческими жертвами и разрушениями. Ведь у части «баррикадников» было холодное и огнестрельное оружие.

Собранная оперативная информация это подтверждала. Заместитель начальника УВД по оперативной работе вел постоянное слежение среди участников «баррикад», чтобы своевременно реагировать на негативные изменения обстановки… В Риге мог быть апробирован вариант введения прямого президентского правления с групповыми арестами и ликвидациями.

Выдержка и благоразумие сотрудников рижской милиции во многом определила мирный исход. Сколько же пришлось проводить разъяснений, говорить о возможных последствиях. Основной мой довод был тот, что московским генералам и лидерам глубоко безразлична наша судьба. Они от всего открестятся и всю вину свалят на нас. Об этом я говорил руководителям и бойцам ОМОНа…

29 января была объявлена частичная денежная реформа, подлежали срочному обмену 50- и 100-рублевые купюры, обменивалась ограниченная сумма, не выдавались вклады и т.д. Это тоже внесло нервозность в общество и могло вызвать беспорядки. Укрепились слухи о предстоящем военном перевороте. Было сформировано Прибалтийское Управление внутренних дел на транспорте — как подразделение, которое после военного переворота примет на себя функции МВД и УВД г.Риги. Уже были распределены должности.

Взрывная ситуация

События с января по август 1991 г. были самыми напряженными для рижской милиции. В МВД все прикрывались Вазнисом, а он увлекся интервью западным средствам массовой информации. А нужна была большая повседневная работа как с населением, так и среди милиционеров.

Мы жили и работали под постоянным нагнетанием слухов и предостережений о введении президентского правления и перевороте. Было сформировано «правительство ЛР в изгнании». Многие «патриоты» готовились к эмиграции. Провокации происходили постоянно. Нами все пытались манипулировать и подставлять нас, оставаясь в тени…

В Риге в этот период работали все разведки — под видом корреспондентов, служителей культа, латыши-эмигранты, официальные резиденты. Многие из них требовали человеческих жертв, чтобы события получили необратимый характер. Ведь если нет общей идеи, можно объединить общими жертвами, общей кровью…

Для умелого маневрирования и принятия правильных решений приходилось собирать информацию из всевозможных источников. Нужно было выжить, а не погибнуть из—за амбиций «патриотов» с любой стороны. Героям посмертно ставят памятники, но кто их и их родных помнит? Ради чего подставлять свою голову и тыл, когда заранее понимаешь исход событий?

Политика великих государств никогда не считалась с малыми странами и народами. Они всегда были разменной монетой, и решение их проблем — это подачка им или разменная карта в игре. Все заранее было предопределено. Вопрос стоял о времени, цене и форме сделки.

Это устраивало многих. Руководители МВД СССР с высоты своего положения и амбициозности, напрямую руководя ОМОНом, абсолютно не считались с нашим мнением и требовали активизации, вплоть до боевых действий.

На мое требование дать письменный приказ с подробным описанием действий мне отвечали, что им легче снять меня с должности.

Мы помнили, как поступила бригада МВД СССР, которую вызвал В.Бауэрс, с нашими работниками. Как завалили всю оперативную работу, разогнали опытных оперативников. «Мельница кадров» по фамилии главного кадровика в Москве. В Прибалтике обкатывался вариант приведения в исполнение военного переворота. В Москве более приемлемым считался рижский вариант.

«Лебединое озеро» по телевизору

29 июля 1991 г. на встрече Горбачева, Ельцина и Назарбаева была достигнута договоренность, что со своих должностей будут сняты руководители: КГБ — Крючков, МО — Язов, МВД — Пуго, Гостелерадио — Кравченко, вице-президенты — Янаев и Лукьянов. Этот разговор был записан и передан Крючкову — КГБ СССР… Шла распродажа СССР. Что случится с народом, их не интересовало. Дальнейшие события стали лишним доказательством фальши и лицемерия руководителей Союза…

В одном печатном издании Чеслав Млынник, командир рижского ОМОНа, вспоминал: «В понедельник 19 августа, в 6 утра, я получил указание от Б.Пуго вскрыть секретный пакет… Через 8 часов все указанные объекты были взяты под охрану…» В этот же вечер перед приходом ОМОНа и спецназа ко мне в кабинет пришел помощник А.Рубикса В.Сердюков и принес материалы ГКЧП.

Не надо было быть большим политиком, чтобы понять, что это — последние судороги, но я тогда посчитал, что это ПРОВОКАЦИЯ Горбачева. Его международная деятельность, особенно встречи с президентами США Рейганом в Женеве (1985 г.) и Рейкьявике (1986 г.) и Дж.Бушем на Мальте на военном крейсере (1989 г.) носили секретный характер. Но все знали, что одним из вопросов были переговоры об отделении Прибалтийских республик от СССР…

Списки неугодных на ликвидацию

ОМОН на четырех БТРах занял здание УВД и передал его под охрану военным. Мне был запрещен вход в здание Управления внутренних дел Риги. Прокуроры ЛССР В.Даукшис и А.Рейниекс выдали санкцию на мой арест, поручив исполнение ОМОНу. Опасность подвергнуться аресту была у З.Индрикова, А.Вазниса и З.Чеверса. Через одного из руководителей отдела милиции я предупредил об этом Вазниса. А Чеверсу оставил записку у двери его квартиры…

В здании УВД на рабочих местах находились Г.Карпейчик, Л.Лиепиньш (начальник криминальной милиции), Н.Тропкин (следственное управление) и начальники РОВД (В.Кипен, А.Чулков, Л.Сусленко, А.Упениекс, Э.Майшелис, А.Балтацис) и служб. Однако в УВД начали работать и представители Прибалтийского Управления на ж/д транспорте, которые уже примеряли себя на заранее определенные должности в МВД и УВД. Были составлены списки неугодных и на ликвидацию.

МВД как структурная единица не функционировало. Все силы управления сконцентрировались на ул. Фр.Энгельса (Стабу), 89, у П.Екимова — начальника департамента милиции МВД Латвийской Республики.

20 августа после совещания в рижском ГИК я предложил А.Тейкманису позвонить командующему ПрибВО Ф.Кузьмину и обсудить вопросы жизнеобеспечения Риги. Предположил три варианта: откажет во встрече — значит, путч удался, начнет торговаться — значит, что-то не то, назначит встречу — значит, путч провалился. Ранее я присутствовал на совещаниях и встречах у Ф.Кузьмина и знал его крутой характер, поэтому просчитал его поведение. После звонка по телефону на встречу в горисполкоме он направил своего заместителя…

В тот же день на 16 часов было назначено совещание у П.Екимова. В приемной присутствовали и три московских генерала из МВД СССР. Гончаренко в кабинете Екимова требовал от него решительных действий в оказании помощи ОМОНу, указал, кого нужно отстранить от должности и кого назначить. После его ухода началось республиканское совещание. В президиум совещания кроме Екимова присел Н.Рыжников, который возглавлял Прибалтийское Управление на ж/д транспорте и не имел отношения к МВД Латвии.

Екимову я рассказал о происшедшем у Тейкманиса. От него я позвонил в приемную ПрибВО и потребовал вывести военных из УВД. Позже поступил звонок из Москвы, что за мной выехал экипаж с базы ОМОНа. Из Москвы мне рассказали, на каком этаже дежурит Оксман, на каком — Рудой и другие «железнодорожники». Шофер моей служебной автомашины Виестур Привка очень здорово помог мне избежать ареста.

Следует отметить, что согласованность действий по руководству подразделениями шла по запасному варианту, через дежурные части УВД и РОВД и отделения милиции. Мне приходилось использовать телефоны-автоматы, квартирные телефоны знакомых и друзей для контактов с Лиепиньшем, Карпейчиком и дежурным УВД. Даже информация из ОМОНа поступала на условленный телефон. Вероятно, и им поступала информация о наших действиях. Много позже я узнал о «героизме» своих бывших подчиненных и о том, как они бесстыдно нафантазировали себе заслуги.

Как разбежались «патриоты»

Постановление №1 ГКЧП предписывало приостановить деятельность политических партий, общественных организаций, запрещало проведение митингов и уличных шествий. Объезжая в те дни Ригу, я убедился, что постановление полностью выполнялось. Не было видно патриотически настроенных «героев», не блокировались воинские части и их боевые машины. Никто не протестовал. Мы ошиблись, предполагая политическую активность «патриотов», когда планировали использование милиции для предотвращения столкновений с военными. Ошиблись…

Страх парализовал волю патриотов, они прятали и вывозили семьи, уезжали за границу… Закупали продукты. Те, кто носил новую униформу, сразу же ее сняли. Сдавали свои объекты, прятались на засекреченных базах. Главная для всех сверхзадача — уцелеть, не попасть под шальную пулю…

Чтобы ориентироваться в происходящих событиях и принимать решения, мне приходилось лично и по телефону общаться с руководителями многих служб, особенно оперативных, от которых зависело принятие решений. Очень помогали личные связи.

Одним из важных сведений было то, что А.Рубикс приехал из Москвы, что его никто там не принял, его звонки из гостиницы «Москва» контролировались или блокировались. Военные ПрибВО тоже дистанцировались от него. Следовательно, переворот не состоялся. Военной разведке, КГБ, комендатуре, особым отделам армии и флота в Латвии никаких указаний по использованию военных не поступало…

В кабинете у начальника департамента милиции Екимова уже 20 августа я спросил у московских генералов: «Как вы думаете, кем вы вернетесь в Москву? Ведь страны СССР уже нет. Вас сильно подставили, но у вас есть возможность найти свое место, если правильно сориентируетесь».

Потом мы обсуждали возможность мирной передислокации ОМОНа в Россию. Ведь московские генералы подставили их. Никто не хотел принимать у себя Рижский ОМОН. Казахстан отказался в категорической форме. Принял их мой одноклассник по Академии МВД СССР Вениамин Башарин — начальник УВД Тюменской области.