В 3:32 утра 6 апреля 2009 года город Аквила пережил землетрясение магнитудой 6,3 балла. Погибло 309 человек. Значительная часть старого города была разрушена. Около полутора тысяч человек получили ранения, а 50 тысяч вынуждены были покинуть свои дома. Премьер-министр Италии Сильвио Берлускони прибыл в Аквилу и, сокрушаясь, пообещал сделать все, чтобы к зиме люди могли быть обеспечены жильем. Тем более что многие уже смогли вернуться в свои дома после их инспекции.

Но жизнь идет своим чередом. Деньги, выделенные на восстановление Аквилы, как-то растворились, и 7 июля 2010 года пять тысяч жителей Аквилы, которые пошли искать правды к резиденции Берлускони, были встречены усиленными нарядами полиции. Досталось всем, в том числе мэру Аквилы Массимо Чаленте.

О том, как Берлускони выгодно пиарился на трагедии Аквилы, как разворовывались средства, стала говорить вся Италия. Огромным успехом у публики и резким неприятием власть имущих стал пользоваться документальный фильм Сабины Гуаццанти «Дрожащая Италия», который в 2010 году был показан на Каннском фестивале.

Тем временем строительство новых районов заглохло, как и восстановление центра города. И вот, очевидно в качестве компенсации, в сентябре 2011 года было возбуждено дело против группы ученых, которые, мол, ввели в заблуждение жителей города перед землетрясением. Под суд пошли Франко Барбери, глава Комиссии по серьезным рискам, Энцо Боски, бывший президент Национального института геофизики, Джулио Сельваджи, директор Национального центра землетрясений, Жан Мишель Кальви, директор Европейского центра сейсмостойкого строительства, геофизик Клаудио Ева, Мауро Долче, директор отдела сейсмических рисков, и Бернардо Де Бернардинис, бывший вице-президент технического отдела службы защиты граждан Италии.

Конкретным поводом для судебного преследования была пресс-конференция 31 марта 2009 года, на которой Бернардо Де Бернардинис в недобрый для себя и коллег час назвал сейсмическую ситуацию благоприятной. Доказать, что он имел в виду совсем не то, что имели в виду обыватели и судьи, он, как и его коллеги, не смог.

Не помогли ни письма более пяти тысяч ученых со всего мира к президенту Италии Джорджо Наполитано, ни ссылки на практику в области сейсмологии.

Мало известно широкой публике, что в Европейском союзе существует «Этический кодекс». Смысл этого документа в том, чтобы призывать ученых действовать в интересах общественного блага. В частности, считается, что недостоверный прогноз может иметь драматические последствия для общества, вызвать панику, недоверие населения к научным организациям и государственным органам. Поэтому, получив данные, ученый обязан обратиться к другим ученым, чтобы проверить результаты и информировать о результатах своих руководителей, а затем – власти. Ученый НЕ ДОЛЖЕН информировать средства массовой информации или сообщать непроверенные данные общественности. Поэтому есть все основания считать, что Де Бернардинис просто не имел полномочий говорить о возможности землетрясения.

Но главное – современная наука не в состоянии предсказать точно время и место, а также энергию землетрясения. Земля любит преподносить сюрпризы. Например, как объясняют итальянские сейсмологи, обычно за первыми, самыми сильными толчками начинается затухание ударов. Это классическая картина. Но иногда идет несколько сильных ударов, которые перемежаются полосой затухающих колебаний. И наконец, редкий случай, когда первый удар сравнительно несильный, после этого идет затухание, повторяющиеся слабые толчки. Можно подумать, что этим все и заканчивается. Но затем приходят новые, гораздо более мощные удары. Судя по всему, все так и было в конце марта – начале апреля 2009 года.
Что могут сейсмологи?

Начнем с того, что инструментальная сейсмология едва старше старейшего жителя Земли. То есть, наблюдая землетрясения испокон века, человек только в 1879 году смог получить числовые характеристики сейсмических колебаний земной коры. Это был прибор Джеймса Эвинга, впервые применившего его в Японии. Прибор совмещал массивный груз, связанный с часовым механизмом, который протаскивал бумажную, заранее разградуированную ленту. В 1906 году князь Борис Голицын изобрел сейсмограф, который применял принцип электромагнитной индукции, и начал массовое производство этих аппаратов. С этого времени, получив инструмент, ученые начали задумываться над самой возможностью предсказания землетрясений.

Одним из инструментов, который можно объяснить в научно-популярном тексте, является график Беньоффа, названный по имени выдающегося американского ученого Хьюго Беньоффа. Представьте себе, что по горизонтали у нас шкала времени. Например, от 1740 до 2000 года. А по вертикали – энергия, выделившаяся при землетрясении в конкретном районе.

Допустим, в 1840 году у вас было землетрясение с магнитудой 8,4 единицы. Вот вы рисуете вертикальный столбик. И потом 60 лет ничего не происходит – и вы тянете горизонтальную линию. Потом что-то слабенькое. Вы опять поднимаете линию до 1925 года, когда тряхнет на 8,5 единиц. И снова горизонтальную линию. У вас получается такая своеобразная лесенка. Если вы соедините верхние и нижние выступы лесенки, то получите две параллельных линии.

Так вот, если в нашем случае землетрясения не будет ни через 20, ни через 30 лет, настанет пора бить тревогу – это означает, что «земную пружину» где-то там, в толще планеты «заело», и энергия неминуемо накапливается. И возможная энергия землетрясения, согласно этому графику, становится все больше и больше...

Что может сказать сейсмолог, собирая такую информацию? Он может сказать, где ожидается землетрясение и какой примерно энергии. Но, к сожалению, он не в состоянии сказать, когда точно это произойдет. Потому что кроме таинственных процессов в недрах Земли на это влияют и космические факторы, которые неожиданно могут прийти из глубин вселенной. Наши самые глубокие скважины ушли в толщу планеты всего на 10–12 километров, а зоны, где происходят процессы, вызывающие землетрясение, лежат на глубинах в разы больших. Уж не говорю, что радиус земного шара более 6000 км.

К сожалению, часто сейсмологи сталкиваются с тем, что их предсказания пропускают мимо ушей. И здесь уместно вспомнить историю, связанную с разрушительным землетрясением в Нефтегорске на Сахалине.


Нефтегорская трагедия

Мне пришлось в конце 80-х годов работать в Дальневосточной морской инженерно-геологической экспедиции, в рамках изучения возможности разжижения грунтов морского дна при землетрясении. Результаты были тревожными: при землетрясении магнитудой 6,2 балла полностью обводненные грунты могли превратиться в жижу глубиной более 7 метров. Но нечто подобное могло быть и на суше – так как обводненных песчаных грунтов на севере Сахалина полным полно. И на практике этот результат означал неминуемое разрушение зданий стандартного типа, построенных на таких грунтах. Под ними просто исчезнет опора, песок превратится на несколько секунд в плывун, и они начнут рассыпаться, как карточные домики.

Но могло ли быть такое землетрясение на Сахалине? Остров сейсмически активен, вопрос в том, до какой степени. Коллеги из Института морской геологии и геофизики, и в первую очередь Ч.У. Ким, Г.А. Бондаренко и другие авторы, на основании имеющихся за 70 лет материалов смогли рассчитать ожидаемые магнитуды для данного района – 6,7 единицы. Они отмечали в своей работе, что, по данным С.М. Сапрыгина, цикл сейсмических событий составлял около 70 лет, и, следовательно, данный регион вполне мог в ближайшее время оказаться под ударом стихии.

Именно их расчеты вносил я в свою модель, которая проверялась на основании специальных лабораторных работ, с применением новейших приборов, которые были в тот момент в СССР в единственном экземпляре. Образцы отбирались в результате бурения с научно-исследовательских судов, проводилось донное зондирование с целью получения данных in situ. Все это стоило миллионы рублей, тогда еще не затронутых инфляцией.

По результатам многолетних работ были написаны производственные отчеты, а кроме этого в 1990 году в свет вышел сборник научных статей «Сейсмическое районирование шельфа» (АН СССР, ДВО, Владивосток, 1990). Однако можно ли это было считать предсказанием? С научной точки зрения – да. Именно потому, что район, интенсивность сейсмического удара и опасные явления были предсказаны. Было неизвестно только – когда.

Оно случилось 27 мая 1995 года в 30 км от Нефтегорска магнитудой около 7,2. Это на данный момент самое мощное землетрясение, наблюдавшееся на Сахалине. Из 3197 жителей городка под завалами погибли 2040 человек. Разрушились именно 17 крупноблочных пятиэтажек. Деревянные избы выстояли. Власть разводила руками (правда, МЧС именно тогда стало известно на всю страну) – им не хватило информации, чтобы действовать загодя. А что они могли сделать?


Куда направить народный гнев

На итальянский суд, конечно же, подействовали многочисленные воспоминания очевидцев землетрясения. Примечательно, что сам прокурор требовал меньший срок наказания, чем в итоге принял суд. Адвокаты обвиняемых настаивали и настаивают на полной невиновности своих подзащитных, за отсутствием состава преступления.

При этом как бы упускается из виду, что убивает людей не сам толчок земли, а разрушающиеся здания. Во всем сейсмически опасном мире ненадежность зданий считается серьезной проблемой. Американский сейсмолог Роджер Билхэм произвел исследование характеристики повреждений зданий в результате сильнейших землетрясений последнего времени. И пришел к выводу, что порядка двух миллиардов человек живет в угрожающих их жизни условиях, – попросту говоря, в зданиях, которые готовы рассыпаться при первом достаточно сильном толчке в прах.

В Италии одна из причин такого низкокачественного строительства может быть связана с тем, что строительная отрасль была (а возможно, и сейчас) тесно связана с мафией. Известный итальянский следователь Джованни Фальконе в 1982 году утверждал, что мафия полностью контролирует всю строительную и смежные с ней отрасли. Бесконечное строительство – это бесконечный источник дохода.

Но разбираться в этом – дело долгое и хлопотное. Гораздо проще – посадить ученых. И таким образом успокоить общественность, бросив судьбы «очкариков» в качестве кости отчаявшимся «простым людям», чтобы они не задавали сейчас, в преддверии новой волны кризиса, неудобных власти вопросов. Этот прием не нов – он старше разрушенных стен античной Аквилы.