Но нынешнее падение нравов добралось и до польского офицерства. Позывы застрелиться среди военных еще случаются, а вот с исполнением и мотивацией возникают большие проблемы.

Полковник Миколай Пшыбыл, замглавы военной прокуратуры Познани, одним выстрелом заставил весь мир обсуждать его скромную пресс-конференцию в небольшом польском райцентре. Собрав журналистов с своем рабочем кабинете, полковник зачитал им короткую, минут на пять речь, в которой не содержалось ничего сенсационного. Потом, не дожидаясь вопросов, попросил всех выйти ненадолго из комнаты, чтобы дать ему передохнуть и проветрить помещение.

Когда озадаченные полковничьей краткостью журналисты, наконец, вышли, в комнате раздался выстрел. Сбежавшиеся на шум люди обнаружили военного прокурора, лежащего у окна в луже крови. Все это время в кабинете оставалась работающая камера – посмотреть на кровавый финал пресс-конференции можно здесь. А здесь полный текст предсуицидальной речи полковника.

К счастью, ничего страшного с польским прокурором не случилось. Полковник с многолетним опытом службы, стреляя в упор, промахнулся мимо собственного мозга. Пуля из засунутого в рот пистолета пробила щеку и вылетела в окно. Важные органы оказались не задеты, и уже через два-три дня офицер-самоубийца должен выписаться из больницы.

Прокурор отделался настолько легко, что некоторые заподозрили, что все это было инсценировано специально, чтобы привлечь внимание к проблемам польской военной прокуратуры. Нашлись даже анонимные свидетели, которые видели, как полковник болтал по мобильному, когда его выносили из кабинета на носилках.

Но поверить в такой хитрый заговор трудно. Стрельба в рот – занятие рискованное, а выгоды от скандала довольно сомнительные. Скорее всего, инстинкт самосохранения у бородатого толстяка-прокурора оказался сильнее, чем мутные представления о чести мундира и принципах ее защиты. Неудавшийся самоубийца признается, что в самый ответственный момент ему почудилось, что кто-то пытается войти в кабинет, рука дрогнула и отвела пулю в сторону.

Сам прокурор объясняет содеянное желанием защитить честь мундира от беспочвенных обвинений СМИ. За несколько дней до самоубийственной пресс-конференции полковника Пшыбыла уличили в том, что он без санкции суда требовал от мобильных операторов предоставить ему содержание эсэмэсок журналистов, через которых кто-то из военных прокуроров, вроде бы, сливал в прессу секретные подробности расследования авиакатастрофы под Смоленском.

То, что Пшыбыл такие противозаконные требования выдвигал, и выдвигал неоднократно, уже подтверждено и соответствующими документами, и показаниями мобильных операторов, которые раскрывать содержание эсэмэсок отказались. Но полковник до сих пор продолжает твердить, что все обвинения против него ложные, а журналистами просто манипулируют, чтобы дискредитировать и уничтожить главный оплот законности в Польше – институт военных прокуроров.

Этот страх перед угрозой расформирования военной прокуратуры, видимо, и стал главной причиной неудачной попытки самоубийства полковника Пшыбыла. Ведь прослушкой журналистов в постсоветской Европе никого не удивишь. Такие скандалы случаются регулярно, по несколько за год. Последний был в Словакии – меньше двух месяцев назад, в конце ноября 2011 г. Но никто из восточноевропейских прослушивателей из-за этого не стрелялся.

Другое дело, надвигающаяся ликвидация силовой структуры, в руководстве которой ты занимаешь один из высших постов. В этом случае причин впасть в отчаяние гораздо больше. А именно такая перспектива нарисовалась в начале 2012 года у одного из руководителей военной прокуратуры Польши полковника Пшыбыла.

Военные прокуроры достались Польше в наследство от советской власти, при которой они обладали практически неограниченными полномочиями. С тех пор их постоянно сокращают и урезают компетенции. С 2009 г. военные прокуроры могут заниматься расследованием только военных правонарушений. Если польский солдат совершит кражу или еще какое-нибудь общечеловеческое преступление, то это уже дело обычной прокуратуры.

Из-за этих ограничений польским военным прокурорам, которых на всю страну осталось 167 человек, стало практически нечем заняться. Количество попадающих к ним дел в 2009 году сократилось на 30%, в 2010 г. – еще на 20%. В результате, обычный прокурор сейчас ведет в среднем 183 дела в год, а военный – всего 15.

Генеральный прокурор Польши Анджей Серемет еще несколько лет назад говорил о том, что военную прокуратуру пора ликвидировать. Польская армия стала профессиональной, всеобщий призыв отменили, а численность вооруженных сил сократили до 100 000 человек. Нет смысла держать для них специальный штат прокуроров.

Но реформу пришлось отложить, потому что весной 2010 года под Смоленском разбился президентский Ту-154, который формально значился как военный самолет. Расследованием такого дела занялась почти половина всех военных прокуроров страны – сразу 73 человека.
Сейчас расследование смоленской трагедии завершилось, и военные прокуроры лишились последней защиты от расформирования. Помощи им ждать не от куда. С тем, что военную прокуратуру надо ликвидировать согласны и правительство, и оппозиция.

Против только сами военные прокуроры и, прежде всего, их руководители. Собственно, в речи, которая должна была стать завещанием, полковник Пшыбыл как раз и пытался рассказать миру, как полезна военная прокуратура, и почему ее ни в коем случае нельзя ликвидировать. Он говорил, что все обвинения, выдвигаемые против военных прокуроров, – это заговор коррупционеров, которые хотят и дальше закупать военную технику с откатами и взятками. Что только военные прокуроры могут спасти польскую армию от воровства и многомиллионных убытков. А журналисты с их расследованиями стали просто орудием в политических играх организованной преступности.

Примерно то же самое, только еще яснее, полковник повторил в беседе с журналистами уже в больнице, после неудавшегося самоубийства. Заявил, что военную прокуратуру надо обязательно сохранить, причем с нынешним составом руководства, потому что все это – люди высочайших добродетелей, и без них у польской армии нет будущего.

Скорее всего, полковник Пшыбыл говорит искренне, и в среди польских военных прокуроров действительно много людей, которые честно заботятся о благе польской армии так, как они его понимают. Но из этого никак не следует, что им для этого необходима какая-то своя, особенная прокуратура. Все то же самое могут делать и обычные прокуроры. А если они этого не делают, то простой прибавкой к названию их должности слова «военный» здесь вряд ли поможешь.