АРХИПЕЛАГ БАЛТЛАГ. ЛАТВИЯ
23.07.2024
Елена Крейле
ПИСЬМО ИЗ ЖЕНСКОЙ ТЮРЬМЫ
Весточка из заключения
-
Участники дискуссии:
24 -
Последняя реплика:
больше месяца назад
10 июля был приговор — 3 года! Как я и ожидала. После таких обвинений прокурора жду следующих сроков — по второму делу и апелляции. Пришла с видеоконференции, попила кофе с утешительной «рафаэлкой» и стала перечитывать письма родных и …слёзы…
Пожалела себя немного, бедная несчастная сиделица горемычная… видела там, как Андрей снимал меня на свой планшетник. Слышала голоса адвоката и Аллы Березовской (передавала от людей приветы). Сказала, что выложила в сеть мою речь. Ну хоть так я смогу донести свою позицию до общества, а то журналисты от властей не хотели знать моё мнение и тем более публиковать его. Врали и очерняли…
А впереди очередной суд и рассмотрение меры пресечения — демоны меня не выпустят из своих цепких когтей! Узнать бы как там обстоят «дела» Палецкиса. Он ведь, как и я, сидит в изоляторе? Ведь он не признаёт, недосрочкой ему не светит, а условия там, в мужских тюрьмах, по его книге, скверные и унижающие Человека! :(
Тюремные хроники
Сегодня, при раздаче обеда хозницы сказали, что видели меня по телику — показали мельком, и я там симпатичная! Положили побольше салата! Поглощаю обед: лососевый суп, картофельное пюре со свиным гуляшом в подливке (даже есть кусочки мяса) и капустным салатом, и слышу, как надзирательница возмущённым голосом (хорошо было слышно при закрытой кормушке) заявляла сиделице, что она здесь, при раздаче пищи, не просто так стоит, и девочки все правильно докладывают. Если кому-то мало, то пускай жалуется начальству. Здесь такие «нормы»! А я такими нормами довольна — не растолстею! Здесь невозможно быть голодным, ведь хлеб дают каждое утро.
Окружающий мир
Сижу я в изоляторе, 1 корпус, напротив нашего — 2 корпус, тоже двухэтажное строение, но из него можно ходить на работу швейную мастерскую — шить форму для полиции. В 7:00 утра группу работниц выводят в «сопровождении» и к 5 вечера — обратно, там же и обедают в столовой.
У девчат — общение и денежка. Из окна я вижу: семь камер на втором этаже (а сама я тоже на втором), семь больших деревянных окон на первом: одно окно — мастерская, со станками и пожилыми мужиками, слесарями, два и три окна кабинета для обучения, четыре последних — кухня тюрьмы.
Между домами — дорога с остатками асфальта, уверенно переходящая в статус гравийной, а вдоль стен протянулись клумбы серые с песочной землёй, которые периодически перекапываются к большим усердием, заключёнными (уже три раза!). Кусты подрезают, некоторые цветы выкапывают перемещают и снова сажают и стригут … Движуха. Сиделиц переводят из камеры в камеру, а цветы — с клумбы на клумбу. Все заняты… Но земля «голая» и сохнет на радость воробьям — десятки их джакузи!
Мое здание более старое (потолки около 3 м), напротив дом пониже с плоской крышей (без чердака), по которой любят ходить большие чайки с жёлтыми ногами и клювом и крикливые малые (с чёрными головами и бордовыми ногами и клювом). Сбоку от моего окна высится железобетонная опора (способная выдержать многотонный объект) на верхушке которого торчит каплевидный алюминиевый плафон (ещё времён СССР)… И вот из-за него (стратегический обзор окон) у чаек между собой постоянные разборки: крики, вопли прямо в окна. Иногда наблюдаешь — как бои самолётов во время Второй Мировой войны! А утром воробьи начинают чирикать с четырёх часов: вначале вдалеке (в кроватках), а потом подлетают под окна и настойчиво телекают в уши. На карнизе крыши, сменяя друг друга, сидят вороны и мониторят наши окна — откуда же и куда полетят хлеба и котлеты!
Камеры второго корпуса пустовали 5 лет. В конце апреля начали заселять. За эти годы моль откушала одеяла, и «новосёлам» выдали новые — «европейские». Из разговоров девочек: вот мы дуры, столько писали заявлений насчёт своих одеял. Теперь мы тут страдаем от новых — страшно колючие! Кричат: верните нам старые одеяла. Они были такие классные! Смеются …
Жалуются, что вода в кранах течёт тонкой струйкой. Пришлось им тщательно мыть камеры от пыли и плесени — неприятный запах. Окна у них в верхней части мутные. Открывающиеся нижняя часть затянута частой сеткой — и им неприятно для глаз смотреть сквозь неё; ни разу ни корку хлеба не кинуть (запрещено), ни плюнуть (тоже запрещено).
Кипяток им не разносят (в отличие от нас), и им приходится (у кого нет чайника) кофе заливать из-под крана! Пишут жалобы.
Со «свободной зоны» к нам на первый этаж на отбытие наказания сажают заключённых на 1 или 2 недели; лишают их магазина, своих продуктов, косметики, курева. И им не передать. Звонков и писем родным, свиданий тоже. Никаких газет и журналов (только из библиотеки) мыться раз в неделю (бритв не дают). Самое шокирующее для меня (я вначале не поверила) забирают матрас 6:00, а выдают в 21:30. Вот так…
Недавно вышла большая группа «отдыхающих», развлекали нас 2 недели громкой музыкой (по заявке) постоянными разговорами со всеми: кто в камерах, кто мимо проходит…весело переругиваются поют песни и играют в «города». Передавали сигареты со второго этажа на первой по диагонали — все кто наблюдал изнервничались, и я в том числе! Видеть это можно было только в зеркальце, так как из окна не высунешься. Некоторые девочки умудрились уже отсидеть 16-18 лет и между «ходками» рожать детишек… Да уж.
Народ под окнами ходит постоянно: то в магазин, то в изолятор. Вот бодрым шагом идёт группа «спортсменок» с тренером из охраны — девчухи стройные, подтянутые, есть среди них и «пухляшки» … Смотришь на тренера, на девчат и вздыхаешь… Э-хе-хе, никто со мной не позанимается.
Машина под окном медленно движется с сопровождающим… Слышно, как громыхает по «асфальтированной» дороге тележка с едой для нас, голодающих. Разводят заключённые-волонтёры еду в нержавеющих, блестящих на солнце, термосах и в пластмассовых ведёрках (салаты, котлеты, жаренная рыба, яйца — каждый четвёртый день).
Ага! Надо готовиться к получению питания для моего бренного тела! Салат (дают в обед) кладу в холодильник до ужина. Потом к нему добавлю по необходимости свои овощи и разные добавки. Холодильник (эгоист) — малюсенький (50х50х50), но я стараюсь всё в него запихнуть! Бананы тоже там держу, беру на неделю семь штук. На ужин пью кефир с йогуртом (4:1).
Слуховое окно
Катя со второго корпуса некоторое время провела в норвежской тюрьме. В большом шоке от вида местного населения — очень много, странных, неполноценных, больных и страшных внешне людей. Нация их вырождается из-за близкородственных скрещиваний, власти ищут любой предлог, чтобы у приезжих семей забрать детей с последующим вливанием «свежей крови» в их «гнилой» генофонд. С её слов — много неадекватных в тюрьме. Хм…
Взгляд в окно. Вижу: ведут по дороге сиделицу, вернувшуюся из «большого мира», с окна кричат: ну, как съездила? Что-нибудь нашли? Обернувшись, отвечает: рак матки. И, повернувшись, идет дальше. Да уж… и как здесь лечиться?! Судьба…
У меня пока всё.
Ильгюциемская тюрьма, Крейле
Пожалела себя немного, бедная несчастная сиделица горемычная… видела там, как Андрей снимал меня на свой планшетник. Слышала голоса адвоката и Аллы Березовской (передавала от людей приветы). Сказала, что выложила в сеть мою речь. Ну хоть так я смогу донести свою позицию до общества, а то журналисты от властей не хотели знать моё мнение и тем более публиковать его. Врали и очерняли…
А впереди очередной суд и рассмотрение меры пресечения — демоны меня не выпустят из своих цепких когтей! Узнать бы как там обстоят «дела» Палецкиса. Он ведь, как и я, сидит в изоляторе? Ведь он не признаёт, недосрочкой ему не светит, а условия там, в мужских тюрьмах, по его книге, скверные и унижающие Человека! :(
Тюремные хроники
Сегодня, при раздаче обеда хозницы сказали, что видели меня по телику — показали мельком, и я там симпатичная! Положили побольше салата! Поглощаю обед: лососевый суп, картофельное пюре со свиным гуляшом в подливке (даже есть кусочки мяса) и капустным салатом, и слышу, как надзирательница возмущённым голосом (хорошо было слышно при закрытой кормушке) заявляла сиделице, что она здесь, при раздаче пищи, не просто так стоит, и девочки все правильно докладывают. Если кому-то мало, то пускай жалуется начальству. Здесь такие «нормы»! А я такими нормами довольна — не растолстею! Здесь невозможно быть голодным, ведь хлеб дают каждое утро.
Окружающий мир
Сижу я в изоляторе, 1 корпус, напротив нашего — 2 корпус, тоже двухэтажное строение, но из него можно ходить на работу швейную мастерскую — шить форму для полиции. В 7:00 утра группу работниц выводят в «сопровождении» и к 5 вечера — обратно, там же и обедают в столовой.
У девчат — общение и денежка. Из окна я вижу: семь камер на втором этаже (а сама я тоже на втором), семь больших деревянных окон на первом: одно окно — мастерская, со станками и пожилыми мужиками, слесарями, два и три окна кабинета для обучения, четыре последних — кухня тюрьмы.
Между домами — дорога с остатками асфальта, уверенно переходящая в статус гравийной, а вдоль стен протянулись клумбы серые с песочной землёй, которые периодически перекапываются к большим усердием, заключёнными (уже три раза!). Кусты подрезают, некоторые цветы выкапывают перемещают и снова сажают и стригут … Движуха. Сиделиц переводят из камеры в камеру, а цветы — с клумбы на клумбу. Все заняты… Но земля «голая» и сохнет на радость воробьям — десятки их джакузи!
Мое здание более старое (потолки около 3 м), напротив дом пониже с плоской крышей (без чердака), по которой любят ходить большие чайки с жёлтыми ногами и клювом и крикливые малые (с чёрными головами и бордовыми ногами и клювом). Сбоку от моего окна высится железобетонная опора (способная выдержать многотонный объект) на верхушке которого торчит каплевидный алюминиевый плафон (ещё времён СССР)… И вот из-за него (стратегический обзор окон) у чаек между собой постоянные разборки: крики, вопли прямо в окна. Иногда наблюдаешь — как бои самолётов во время Второй Мировой войны! А утром воробьи начинают чирикать с четырёх часов: вначале вдалеке (в кроватках), а потом подлетают под окна и настойчиво телекают в уши. На карнизе крыши, сменяя друг друга, сидят вороны и мониторят наши окна — откуда же и куда полетят хлеба и котлеты!
Камеры второго корпуса пустовали 5 лет. В конце апреля начали заселять. За эти годы моль откушала одеяла, и «новосёлам» выдали новые — «европейские». Из разговоров девочек: вот мы дуры, столько писали заявлений насчёт своих одеял. Теперь мы тут страдаем от новых — страшно колючие! Кричат: верните нам старые одеяла. Они были такие классные! Смеются …
Жалуются, что вода в кранах течёт тонкой струйкой. Пришлось им тщательно мыть камеры от пыли и плесени — неприятный запах. Окна у них в верхней части мутные. Открывающиеся нижняя часть затянута частой сеткой — и им неприятно для глаз смотреть сквозь неё; ни разу ни корку хлеба не кинуть (запрещено), ни плюнуть (тоже запрещено).
Кипяток им не разносят (в отличие от нас), и им приходится (у кого нет чайника) кофе заливать из-под крана! Пишут жалобы.
Со «свободной зоны» к нам на первый этаж на отбытие наказания сажают заключённых на 1 или 2 недели; лишают их магазина, своих продуктов, косметики, курева. И им не передать. Звонков и писем родным, свиданий тоже. Никаких газет и журналов (только из библиотеки) мыться раз в неделю (бритв не дают). Самое шокирующее для меня (я вначале не поверила) забирают матрас 6:00, а выдают в 21:30. Вот так…
Недавно вышла большая группа «отдыхающих», развлекали нас 2 недели громкой музыкой (по заявке) постоянными разговорами со всеми: кто в камерах, кто мимо проходит…весело переругиваются поют песни и играют в «города». Передавали сигареты со второго этажа на первой по диагонали — все кто наблюдал изнервничались, и я в том числе! Видеть это можно было только в зеркальце, так как из окна не высунешься. Некоторые девочки умудрились уже отсидеть 16-18 лет и между «ходками» рожать детишек… Да уж.
Народ под окнами ходит постоянно: то в магазин, то в изолятор. Вот бодрым шагом идёт группа «спортсменок» с тренером из охраны — девчухи стройные, подтянутые, есть среди них и «пухляшки» … Смотришь на тренера, на девчат и вздыхаешь… Э-хе-хе, никто со мной не позанимается.
Машина под окном медленно движется с сопровождающим… Слышно, как громыхает по «асфальтированной» дороге тележка с едой для нас, голодающих. Разводят заключённые-волонтёры еду в нержавеющих, блестящих на солнце, термосах и в пластмассовых ведёрках (салаты, котлеты, жаренная рыба, яйца — каждый четвёртый день).
Ага! Надо готовиться к получению питания для моего бренного тела! Салат (дают в обед) кладу в холодильник до ужина. Потом к нему добавлю по необходимости свои овощи и разные добавки. Холодильник (эгоист) — малюсенький (50х50х50), но я стараюсь всё в него запихнуть! Бананы тоже там держу, беру на неделю семь штук. На ужин пью кефир с йогуртом (4:1).
Слуховое окно
Катя со второго корпуса некоторое время провела в норвежской тюрьме. В большом шоке от вида местного населения — очень много, странных, неполноценных, больных и страшных внешне людей. Нация их вырождается из-за близкородственных скрещиваний, власти ищут любой предлог, чтобы у приезжих семей забрать детей с последующим вливанием «свежей крови» в их «гнилой» генофонд. С её слов — много неадекватных в тюрьме. Хм…
Взгляд в окно. Вижу: ведут по дороге сиделицу, вернувшуюся из «большого мира», с окна кричат: ну, как съездила? Что-нибудь нашли? Обернувшись, отвечает: рак матки. И, повернувшись, идет дальше. Да уж… и как здесь лечиться?! Судьба…
У меня пока всё.
Ильгюциемская тюрьма, Крейле
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Алла Березовская
Журналист
АХТУНГ! СУД ЗАМЕНИЛ УСЛОВНЫЙ СРОК НА РЕАЛЬНЫЙ!
Нашей Елене Крейле
Алла Березовская
Журналист
ТЮРЕМНЫЕ БУДНИ СВЕТЛАНЫ НИКОЛАЕВОЙ
Из писем
Елена Крейле
У НИХ ДАВНО ВСЕ РЕШЕНО
Тюремные хроники
Алла Березовская
Журналист
СВЕТЛАНУ НИКОЛАЕВУ ПЕРЕВОЗЯТ В БОЛЬНИЦУ
Рига. Женская тюрьма