В Германию приехал президент Панамы Рикардо Мартинелли и на встрече с Ангелой Меркель призвал европейцев не отчаиваться, потому что они больше не одиноки. Руководство Панамы сделает все возможное, чтобы их страна тоже перешла на евро. Экономические перспективы, по мнению панамского президента, у Европы прекрасные, поэтому, почему бы не перейти? Сколько можно одним только американским долларом пользоваться.

Предложение лидера Панамы кажется безумным, но если разложить его на отдельные составные части, то каждая из них будет вполне реалистична. Потому что Панама – не первая страна, которая хочет перейти на евро, не вступая при этом в Евросоюз.

В середине 2000-х годов Исландия вела переговоры с Брюсселем ровно о том же самом. Исландцы не хотели подстраиваться под брюссельские квоты на рыболовство и сдавать деньги на общеевропейские программы развития. А вот единая европейская валюта им бы очень пригодилась. Маленькой стране на 300 тысяч человек приходилось тратить огромные ресурсы на то, чтобы отбивать атаки спекулянтов на исландскую крону и поддерживать более-менее стабильный курс. Переход на евро избавил бы их от этой проблемы.

Тогда жадный Евросоюз отказал Исландии в такой возможности – хотел заполучить богатый остров в доноры для своего общеевропейского бюджета. А с началом кризиса исландцы и сами расхотели переходить на евро. Сейчас если Исландия все-таки откажется от собственной национальной валюты, то уже в пользу гораздо менее проблемного канадского доллара.

Хотя другим нациям совершенно не обязательно проявлять такую же щепетильность, как исландцы, и переходить на евро только с согласия стран еврозоны. Это можно сделать и в одностороннем порядке. Черногория и Косово безнадежно далеки и от выполнения маастрихтских критериев, и от вступления в Евросоюз, но это никак не мешает им использовать евро в качестве национальной валюты.

Конечно, такой односторонний переход доставляет некоторые неудобства. Получилось, что эти государственные новообразования добровольно отказались от возможности влиять на собственную кредитно-денежную политику. К тому же сами напечатать евро они не могут, и приходится рассчитывать только на то, что перепадет от туристов, мигрантов, иностранных инвесторов и экспорта.

Насколько черногорско-косовский опыт пригоден для других стран, сказать трудно. Потому что определенные политические договоренности с еврозоной о поддержке у этих стран точно есть. Иначе непонятно, как они умудряются совмещать использование евро с гигантским дефицитом платежного баланса, который достигает 20% (а иногда и 50%) ВВП.

С другой стороны, Панама – это совсем не Косово. Ей внешняя поддержка не особо нужна. Наоборот, в отличие от большинства стран еврозоны Панама без особых трудностей может выполнить все маастрихтские критерии, необходимые для перехода на евро. Панамский бюджетный дефицит меньше 3% ВВП, госдолг – меньше 40%. Инфляция тоже невысокая – меньше 6%, и это несмотря на 10% рост ВВП. Могла бы получиться чуть ли не самая здоровая и динамичная экономика зоны евро.

Перейти на евро, хотя бы в одностороннем порядке, Панаме может помешать только одно обстоятельство – она уже перешла на американский доллар. Формально в Панаме есть национальная валюта с удивительным названием «бальбоа», но она существует только в виде монеток. Обменный курс бальбоа намертво привязан к доллару США в соотношении 1:1, а в обращении используются только долларовые банкноты.

Про отказ от доллара президент Мартинелли ничего не говорил, а как всунуть в нынешнюю финансовую систему Панамы еще и свободное обращение евро, совершенно непонятно. Одна страна с двумя валютами – это еще бывает. Например, все страны еврозоны прошли через период, когда на их территории абсолютно равноправно использовались сразу две валюты – старая национальная и новый евро.

Но в этом случае государство должно иметь возможность контролировать хотя бы одну из этих валют. Переходя на евро, европейские страны установили фиксированный курс обмена национальных валют и постепенно вытеснили старые деньги. Всем гражданам было понятно: пока мы иногда еще пользуемся марками, лирами и франками, но скоро их все заменит евро.

А руководство Панамы хочет иметь в свободном обращении одновременно и доллар, и евро, хотя не может контролировать курс ни того, ни другого. В недалеком прошлом такое еще можно было себе представить. Например, в Сербии в XIX веке в качестве законного средства платежа использовался сразу десяток иностранных валют, включая французские франки, английские фунты и турецкие куруши.

Сербские власти просто публиковали сводные таблицы обменных курсов, и люди на них ориентировались. Тогда сербская экономика недалеко ушла от натуральной, а большинство европейских держав использовали для своих валют золотой стандарт, поэтому особых сложностей не возникало.

Похожую штуку можно было провернуть и до 1971 года, когда Бреттон-Вудская система еще работала и курсы европейских валют были жестко привязаны к доллару. Но как можно запустить в свободное обращение сразу две валюты сейчас, когда курсы и евро, и доллара – плавающие и меняются каждый день?

Продавцы будут указывать на ценниках сразу две цены в разных валютах и ежедневно их пересчитывать? Как панамцы будут получать зарплату: в евро или в долларах, или вообще по выбору в зависимости от конъюнктуры на валютных рынках? А какой простор открывается для манипуляций со статистикой: пересчитал в одну законную валюту – все выросло, пересчитал в другую, – наоборот, упало.

Особенно интересно посмотреть, как в евро-долларовой Панаме будет работать закон Грешема, согласно которому худшие деньги вытесняют из обращения лучшие. Это будет эпическое противостояние между евро и долларом в максимально равных условиях, когда 3,5 миллиона непредвзятых панамцев решат, какая из двух мировых валют все-таки хуже. Какую выгоднее припрятать на будущее, а какую – скорее потратить, потому что может и обесцениться.

Прекрасный получится эксперимент.