Мы все долго следили за ситуацией на Украине. И не могли не заметить, что примерно в середине сентября произошел кардинальный перелом.

Нет, в целом боевые действия не прекратились, мирные жители все еще страдают от праворадикальных экстремистов неизвестного (или очень даже известного) происхождения. Более того, по стране (или уже полустране) прокатилась волна сноса памятников Ленину, и для того, чтобы спасти того или иного бронзового (или гранитного) Ильича, его одевают в вышиванку. Интересное явление с точки зрения психологии масс.

Сражающиеся стороны при участии представителей российской администрации заключили шаткое перемирие в Минске и теперь вроде бы задружились. Российские СМИ существенно смягчили риторику по отношению к украинскому вопросу. Следом за российскими СМИ градус патриотизма российской аудитории тоже слегка охладел. В общем, все катится по накатанной колее. Кем-то любезно проведенной в правильном направлении.
 
Это раньше правители больших государств, представители воюющих сторон, садились за стол, подписывали бумагу о мире, жали друг другу руки, проводили конференции с целью послевоенного урегулирования мира.

Сегодня в условиях постмодернистской формации много вещей не видны невооруженному глазу, теряются из восприятия стороннего наблюдателя, который безропотно поглощает услужливо преподнесенный ему контент и даже не ощущает, как меняется его настроение, как он становится то более жестким и неуступчивым, то более гибким и податливым. Это уже не от него зависит.

Точнее, когда-то (в эпоху, когда доминировали бумажные СМИ и сарафанное радио) это зависело от него больше, а теперь — гораздо меньше. Когда в каждом многоквартирном жилом доме в спальном районе (так и вспоминается «в соседнем доме окна жолты по вечерам, по вечерам…») загораются огни, достаточно задрать голову перед любым таким домом и увидеть, как заманчиво сияет бессменный голубой экран. Перед этим голубым экраном средний латвиец проводит 5 часов 5 минут ежедневно.
 
Вот и меня здесь в Латвии мучает вопрос: неужели в вопросе «Россия-Украина-Запад» возобладает принцип «мир-дружба-жвачка»? Особенно жвачка?..

А как же «Миллионы русских легли спать в одной стране, а проснулись за границей, в одночасье оказались национальными меньшинствами в бывших союзных республиках, а русский народ стал одним из самых больших, если не сказать, самым большим разделенным народом в мире». Это не какой-то местный русский экстремист придумал, это Путин в крымской речи сказал. И это — ключевое его размышление, которое он решил облечь в слова.

Так это просто констатация факта для красного словца или призыв к действию? Это яркое лирическое отступление или выражение намерения поменять эту печальную ситуацию?

Сначала казалось, что второе, теперь, по всей видимости, первое. Первое-второе, второе-первое… Так и скачет Россия-матушка с первого на второе. Не доев первое, принимается за второе, а ведь это может привести к несварению желудка. А в геополитическом плане это опасно, потому что лечить страну гораздо дороже, чем человека.
 
Но, как говорится, не жвачкой единой жив человек. Чем еще, помимо всего прочего, отличается Россия от Запада?

Вопрос неоригинальный, тривиальный, задавался миллионами людей до меня при разных обстоятельствах. Но я отвечу: у Запада (все время, всегда) концепция не меняется. Он знает, что Россия богатая страна, что эти богатства принадлежат ей незаслуженно, что их необходимо забрать, отнять, переделить, русским оставить небольшое жизненное пространство, а тех, кто будет сопротивляться, загнать в резервации, как индейцев. У России концепция — что хвост у коровы.

Я понимаю, что России хочется дружить. Но я осмелюсь напомнить: пока Россия дружила с Западом, Запад тихо и нежно готовил украинскую революцию.

Перед Украиной мы могли позволить себе быть наивными; после Украины мы не можем позволить себе такую роскошь. Другим словами, что у Госдепа на уме, у Маккейна на языке…
 
На протяжении всего прошлого (да и позапрошлого, чего там греха таить) столетия мы наблюдали, как Запад методично, аккуратно и скрупулезно стремился к своей цели. В период ельцинского разгула почти уже удалось переделить, расчленить, загнать в резервации. Пришел новый человек, процесс полураспада остановились, но старые люди остались. Делателям королей закон не писан. «И глухо заперты ворота, а на стене — а на стене недвижный кто-то, черный кто-то людей считает в тишине».

Вот и сейчас Россия, введя контрсанкции, пошла дружить с Китаем. Путинское рукопожатие с высокопоставленным китайским чиновником длилось очень долго, камера фиксировала его исправно. Вдруг начинаются «оранжевые процессы» в Гонконге. Никакой импровизации, все тот же сценарий. Слабые точки Китая — Гонконг и Тибет, их надо трогать.

А параллельно культивируется голем Исламского государства (если что — бывшая «сирийская оппозиция», они же «сирийские повстанцы», сегодня «радикальные исламисты»). Кавказ — тонкий перешеек, значение которого англичане понимали до Первой мировой войны и во время Второй мировой войны. Это своего рода «сонная артерия» России. Все близко, оттуда рукой подать. И у каждой местной семьи, местной страны свои проблемы, свои слабые места, на которых можно сыграть.

Пример разделенной Украины — яркое тому свидетельство. Украина, по сути, проиграна Россией как концепт. Дуга Бжезинского сомкнулась. Новороссия, наверное, будет существовать, но, скорее всего, в форме национальной автономии, легитимность которой в западном мире будет находиться под очень большим знаком вопроса.

А на границе с Россией будет наращиваться военная мощь, в западной части Украины постоянно будут проводиться натовские учения, масштаб которых будет возрастать. Это будет осино-змеиное гнездо, которое рано или поздно сможет очень больно ужалить. И от локальных войн в ближайшие пару лет Россия, очевидно, не застрахована.

Правда, для оптимизма отмечу, что эта ситуация не навсегда.

Я объясню свой оптимизм: просто я надеюсь, что в Россия рано или поздно объединится из группы разрозненных околокремлевских кланов и кланчиков в единую и неделимую властную вертикаль и начнет работать на идею, а не на бизнес-жвачку.
 
Кстати, контрсанкции России казались мне тогда вполне оправданными, я радовался их введению, думал, что ну вот теперь европейский электорат проснется, одумается, сбросит розовые очки и, например, выйдет на улицы с сельхозтехникой, перекроет главные дороги страны и в перспективе, допустим, проголосует против Олланда.

Но я так думал недолго, всего лишь день. А российское руководство думает так до сих пор. Оно наивно полагает, что таким кнутом они смогут повлиять на еврообывателя, на его голос, на его совесть. Оно создало для себя картинку, такой евромиф, который тиражируют на свою публику, послушно поглощающую преподнесенный ей контент.

Но они, жители России, совершенно не знают Европы. Европа отреагирует как угодно, но только не пойдет крушить правительственные резиденции, бить стекла, жечь шины и скакать. Там — хроническая русофобия. А хронические заболевания лечатся сложнее и дороже.

Менталитет европейца устроен так (точнее, его устроили так), что он воспринимает Россию как страну, виноватую во всем. Это презумпция вины, которая, правда, обходится Европе дороже, чем презумпция невиновности. Но это — подкорка. Глубже, чем копался Фрейд.

Поэтому жвачка жвачкой, но есть еще и Родина. Русский мир. Крым наш. Равные достоинства — равные права. Русским школам быть. Смешно?
 
Если смешно, значит, вирус еврорусскости уже в вас проник.

Я недавно столкнулся с тем, что многие этнические русские Латвии уже стесняются называть себя русскими. Они боятся этого, им неудобно, а вдруг кто услышит. Они краснеют, бледнеют, кашляют, но не поддаются на провокации.

Вот они, классические «национальные меньшинства в бывших союзных республиках», господин Путин. И ведут они себя так, как и положено национальным меньшинствам.

Спокойно, кротко и безропотно, добровольно воспринимая себя как людей второго сорта, как низшую касту. Этакие шудры европейского пространства прибалтийского масштаба. И, вроде бы, как показывает практика, даже смиряются с таким статусом.
 
Какой вывод я могу сделать из того, что написано выше?

Пока Россия по-настоящему не начнет защищать себя и не менять концепцию на жвачку, или даже на призрачный намек на жвачку, не быть России Империей. А надо, чтобы была. Ведь если выпало в Империи родиться, лучше ее не терять. И жить в глухой, но богатой и процветающей провинции у моря. Это я Латвию имею в виду.

Смешно? Если бы не было так грустно…