Из Библии мы знаем, что древо познания добра и зла представляло приоритет Бога в решении за человека — что такое добро и зло. Мы также знаем, что первая революция произошла еще в раю, когда наши прародители, соблазнившись лукавым предложением «стать как боги», вкусили плод от древа познания. С тех пор революционеры всех мастей маскируют свои богоборческие проекты идеями свободы, равенства и братства.

Авторы таких проектов, пораженные патологической гордыней, нисколько не сомневаются в том, что именно они должны решать кому жить, а кому умирать. Это и есть умоисступление — распоряжение чужими жизнями ради лживых лозунгов. Имейте в виду, если в «новой замечательной» социально-экономической концепции о нравственности ни слова, значит будут рубить головы, бомбить «Градами» или «Стелсами», взрывать или топить. Конечно, ради свободы, равенства и братства.

В последние десятилетия составной частью очередной мировой революции — глобализации, стало уничтожение части населения планеты ради «нового мирового порядка». Мировоззрение остальных перекодируется массированной ревизией и фальсификацией истории, как например, уравниванием нацизма и сталинизма, продвижением социального расизма под видом «новой» экономической политики, навязыванием ЛГБТ-технологий в качестве норм половых и семейных отношений. Перекодировка сознания ради согласия общества с ложью, социальным расизмом и содомом ныне красиво именуются толерантностью.

Появилась плеяда апологетов толерантности, визитными карточками которых стало постоянное лягание «советского мышления», «массовых кровавых сталинских репрессий», напоминание о «гордости за легионеров СС», неуемное восхищение еретическими социально-экономическими теориями, будь то марксизм или неолиберализм, сетования на «неготовность народа» к жизни в условиях «свободы и демократии». Такие вот толерантные словоблудия и должны по замыслам революционеров-глобализаторов составлять основную тематику публичного дискурса, погружаясь в которую, общество сможет освободиться от религиозных нравственных оснований.

Ложь многократно пропущенная через сознание общества постепенно стирает у многих нравственные идеалы и заменяет их идолами, превращая драконоборцев в драконов.

Любые попытки внести в публичный дискурс вопросы возрождения религиозной нравственности даже без привязки к самим религиям, вызывает богоборческие истерики, злобу и умоисступление. Это и понятно, ни один глобализаторско-революционный проект не будет воплощен до тех пор, пока в сознании людей преобладают или сохраняются религиозные нравственные ценности. И среди мировых религий особую ненависть у глобализаторов вызывает ортодоксальное христианство — Православие, религия духовной любви, смирения своих греховных страстей и милосердия. Причина ненависти понятна, разве можно построить однополярный мир, если рядом проповедуются духовная любовь, смирение алчности, сластолюбия и властолюбия, да в придачу — милосердие к сирым и убогим?

Разрушение христианской нравственности, как исторической традиции приводит к многочисленным попыткам создать «гуманистическую» нравственность на основе научных концепций, под которыми нет никаких духовных оснований, кроме «научного» атеизма. Однако атеизм — это не просто неверие в Бога, это языческая идеология, не имеющая никакого отношения к науке, по простой причине — нет ни одного научного доказательства небытия Бога.

Любая научная концепция есть лишь бледное подобие истины и ее реализация ради блага людей должна быть ограничена религиозной нравственностью. Иначе, новая Хиросима неизбежна. Вот только атеисты, ставшие на путь богоборчества, плевать хотели на религиозную нравственность! Может ли атеист быть нравственным человеком? Атеист может, а вот богоборец, пусть даже и с энциклопедическими знаниями, нравственным быть не может. Потому что борьба с Богом есть борьба с добром и такая борьба превращает богоборца в настоящего дракона.

Драконоборец, считающий, что он способен сам решать, что есть добро и что есть зло, сам становится драконом — без религиозной нравственности стирается грань между добром и злом. Поэтому не случайно в деятельности глобализаторов огромное место занимает стирание христианской нравственности и назначение языческих идолов в качестве «общечеловеческих ценностей», а экуменизма — средством замещения истины ересью.

Главное отличие нравственного ученого от богоборца в том, что нравственный ученый ищет истину, а богоборец ее назначает. Нравственный ученый предполагает, что истина в вечности и наряду с поисками научных теорий, ищет свидетельства вечности. Ищет, хотя и понимает, что научными методами вечность познать невозможно. Поэтому не случайно многие ученые приходили к Богу в процессе своих научных исследований. И многим из них давалось откровение, которое на момент его получения не имело понятных логических объяснений.

Богоборец, как раб собственной гордыни, не мучается никакими сомнениями, он назначает истину сам и прикладывает титанические усилия для «встраивания» фактов в свою истину. Если факты не желают «встраиваться» их можно объявить неправильными. Помните, как богоборец Маркс придумал «азиатский способ производства» для всего, что не вписывалось в его формационную концепцию, а Нобелевский лауреат Ф. фон Хайек убежденно доказывал, что бедность — закономерное явление и необходима для общественного блага (!). И Маркс и фон Хайек — богоборцы, реализация их «концепций», лишенных религиозной нравственности, привела к гибели многих людей. Опять же, ради свободы, равенства и братства.

А как нас интегрировали полтора десятка лет, помните? Концепцию и программы интеграции готовили самые настоящие «исследователи» и «специалисты», оценивали «эксперты», обсуждали «аналитики», все было сделано с огромной претензией на научность. И что в итоге? Тихие похороны концепции интеграции, несмотря на всю ее «научность», русские в массе своей, почему то не захотели ассимилироваться, даже несмотря на то, что ассимиляция была замаскирована красивым словом «интеграция». Тогдашние интеграторы так и не поняли сути русской души — они попытались насильно заменить в ней православные духовные ценности латышскими культурными ценностями. Русские на такой обмен никогда не пойдут, а те, кто пойдет — они не русские.

Русский человек одновременно житель неба и земли, и небесное в земной жизни для него — выше земного. Только в этом случае он русский, независимо от его национальности. Святая Русь — это не сообщество святых, а собрание грешников, которые устремлены к небесному. И пока таких грешников большинство, будет и Святая Русь, когда большинство начнет считать себя святыми — Русь постигнет судьба Византии. В этом сила русского духа, даже в тех случаях, когда его носители считают себя неверующими в Бога людьми. Вот почему на Руси так и не родилось ни одной богоборческой концепции.

Другое дело Европа — светоч научного знания, локомотив секуляризации общества! Европейская богоборческая мысль на протяжении всей истории рождала социальные концепции, которые многих современников приводили в восторг дьявольской простотой достижения всеобщего счастья. Правда не всех, некоторых не желающих восторгаться, приходилось отправлять на гильотину, опять же, ради счастья остальных людей.

Одна из таких концепций была создана Жаном Жаком Руссо — «Социальный контракт (общественный договор)» (1762) и нашла самое прямое практическое применение в борьбе за свободу, равенство и братство. Давно подмечено, что самые человеконенавистнические идеи во многих случаях создаются самыми образованными людьми своего времени и всенепременно ради свободы, равенства и братства. Вот и мыслителям эпохи Просвещения казалось, что новый общественный порядок может быть построен исключительно на логических началах. Просветители ненавидели религию и были уверены, что не религиозная нравственность, а научное знание способно обеспечить свободу и процветание наций.

26 июля 1790 года один из главных вождей Великой Французской революции — Марат, обратился к народу с конкретным предложением: «Пять или шесть сотен отрубленных голов обеспечили бы нам спокойствие, свободу и счастье».

Обратите внимание, уже появились те, кто не пожелал признавать «просветительскую» концепцию революционеров. Пока их пять-шесть сотен, правда, всего через полгода Марат придет к выводу, что для обеспечения всеобщей свободы и счастья этого слишком мало; в декабре 1790 года он писал, что, «возможно, потребуется отрубить пять-шесть тысяч голов, но если бы даже пришлось отрубить двадцать тысяч, нельзя колебаться ни одной минуты». И всего через полтора года пришлось создавать целую систему «революционного правосудия» или, вернее, массового террора, а Марат в издававшейся им газете «Друг народа» стал требовать уже 200 тысяч голов.

Тем временем, интеллигентные французы гордились своим богоборчеством и устраивали народные сборища для популяризации среди рабочих и крестьян богоборческих политических теорий Руссо, его единомышленников и учеников. В глазах интеллигентов Руссо представлялся неопровержимым авторитетом. Достаточно сказать, что, требуя для Людовика ХѴI-го смертной казни, Сен-Жюст и Робеспьер в своих обвинительных речах ссылались на «Социальный Контракт» Руссо.

Что же нужно было в нем написать, чтобы твой труд был объявлен истиной, определяющей кому жить, а кому умирать?


Продолжение следует.


При подготовке статьи использованы следующие источники:

1. Ревуненков В.Г. «Очерки по истории Великой Французской революции» 1789-1814 гг. 3-е, доп. изд. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 1996.
2. Истинные причины первой французской революции
3. Блос В. История французской революции. Перевод с немецкого / Блос В. — С.-Пб.: Типо-литогр. «Энергия», 1906. — 461 c.
4. Бельгия следом за Нидерландами приняла закон о детской эвтаназии.
5. «Это предельное беззаконие и предел греха».