Как-то нехорошо получается. Речь о путях развития русского правозащитного движения в Латвии часто оборачивается косвенным чернением России в части ее отличия от Западной Европы.

В своей статье «О (не)европейском выборе Латвии» мой друг и видный латвийский ученый-исследователь Андрей Петрович Бердников обозначил пути правозащитного русского движения Латвии.
 

 

Основных он выявил два:

1. взывать «к большой имперской России, уповая на то, что она придет и жесткой рукой поставит все на свои места»;
 
2. взывать «к просвещенческим и освободительным ценностям» Западной Европы, которые «пока еще в гражданском секторе Европы не утратили свой преобразовательный потенциал».

Подобная демонизация России вызывает чувство протеста. Почему Россия подается некой темной силой, эдакой «империей зла», а Европа рассматривается как сила, противостоящая России под знаменами просвещения и свободы?

Действительность свидетельствует об обратном.

«Преобразовательный потенциал» Западной Европы обернулся для русских людей в Латвии и Эстонии вопиющими массовыми нарушениями гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав, а «просвещенческие и освободительные ценности» расцвели в обеих странах государственностью расистского толка и неонацистской закваски.

 

«Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их» (Матф. 7:15-16), — говорится в Евангелии.

И еще там сказано: «Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь» (Матф. 7:19).

Библейская эта мудрость верное мерило и для Западной Европы, и для России, и для всей тройки республик Прибалтики.


Что современной Латвии, Эстонии и Литве принесло пребывание во власти Брюсселя и Вашингтона, хорошо известно.

Под крылом Государства Российского судьбы народов Прибалтики складывались по-разному, но такого обнищания и вымирания населения, как сегодня, не наблюдалось.

Напротив, в составе Государства Российского Прибалтика отдохнула от войн и пошла по пути прогресса во всех человеческих измерениях.

И при царе-батюшке, и при Советах уровень жизни на территории нынешних Латвии, Эстонии и Литвы в среднем был значительно выше, чем во внутренних областях России — такая вот «ужасная оккупация» по-русски.

В Советском Союзе Латвия считалась республикой передовой, тогда как в составе Евросоюза она оказалась на задворках. Тут сравнение явно не в пользу Западной Европы.


Следует уяснить ложность расхожего, скажем прямо, пропагандистского представления о негативной роли России в истории Прибалтики, о России как об источнике зла.

Таким же ложным является и стереотип об исключительно благотворном влиянии Западной Европы. Подобное противопоставление России и Европы не только противоречит исторической правде, но и принципам научного подхода к изучению прошлого и настоящего.

Приняв это во внимание, можно согласиться с нейтральным суждением: в борьбе за права русскоязычного населения Прибалтики русское правозащитное движение взывало к помощи как России, так и Западной Европы.

 

«Русское протестное движение в Латвии пыталось использовать оба эти пути», — справедливо отмечает д-р Бердников.

Справедливо и его утверждение, что подавляющее большинство представителей русского общественно-политического движения в Латвии уповало явно больше на помощь России, чем Западной Европы.

Однако нельзя согласиться с тем, что «обращение к европейским нормам и стандартам происходило скорее по инструментальным, чем по ценностным, идейным или идеологическим соображениям».


Отнятые у русских людей в Латвии права и свободы не являются исключительно европейскими.

Всеобщая декларация прав человека (1948 г.), Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации (1965 г.), Международный пакт о гражданских и политических правах (1966 г.), а также Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.) являются нормами отнюдь не европейского, но мирового масштаба.

Без поддержки России — в лице и в составе СССР — они едва ли бы силу права обрели.

Эти основополагающие правовые соглашения и Западной Европой и Россией признаны за общие ценности и стандарты, их положения обязательны к соблюдению во всех странах Прибалтики, но в отношении местных русских они грубейшим образом нарушаются, причем на системной основе.

Таким образом, усилия в поисках решительной поддержки со стороны России вполне совместимы с поиском помощи со стороны Евросоюза и США.

В последнем случае такие действия могут носить и чисто инструментальный характер, поскольку Брюссель пока еще не предписал на уровне законов, что обращаться к европейским нормам и стандартам за защитой могут только лица евроатлантической политориентации.


Думаю, д-р Бердников ошибается, когда полагает, что «отчасти именно из-за этого, чисто инструментального отношения, европейская линия в местном русском движении развивалась крайне неэффективно».

Имеется объяснение и тому, что «в отличие от других объединений меньшинств в Европе, русские правозащитные организации стран Балтии очень слабо интегрированы в сеть глобальных движений за справедливость», и весьма нелицеприятное для русских «западников».

Запад издавна практикует двойные стандарты.

Глобальные движения «за справедливость» озабочены проблемами русских в Прибалтике немногим больше, чем прежде права индейцев волновали европейских колонизаторов.

И не сами русские Латвии виноваты в таком положении, как утверждает д-р Бердников. Его суждение — русские «не были достаточно активны в озвучивании этих проблем на площадках прогрессивных европейских сил» — справедливо лишь отчасти.

Несмотря на все безразличие «прогрессивных европейских сил» к проблемам русских во всецело подвластной сегодня Западу Латвии, дискриминация русских латвийцев так или иначе давно и многократно признана на уровне различных гуманитарных учреждений Совета Европы, Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе, Евросоюза и Организации Объединенных Наций.

 

Проблема не в отсутствии информированности Западной Европы, а в ее покровительственном попустительстве ползучему латышскому неонацизму.

При этом надо отдать должное, д-р Бердников честно подмечает, что большинство русских организаций в Латвии никогда и не скрывали своей евразийской и антизападной направленности, тогда как «латвийские власти, напротив, всегда декларировали свою приверженность европейским ценностным установкам», а на деле правящей в современной Латвии латышской элите «всегда была характерна лишь геополитическая, а вовсе не ценностная ориентация на Европу».

Д-р Бердников признает, что «европейские ценности» понятие растяжимое. При этом он апеллирует к философам-революционерам эпохи Просвещения и общественным, как правило, протестным движениям 1960—1970-х годов.

Допустим, что чаяния тех и других были светлы и высоки, но сегодня в Западной Европе тон задают иные идеалы.

Сегодня европейские ценности растянулись настолько, что умещают в себе и узников совести, и цензуру, и неграждан, и криминализацию внутренней политической оппозиции, и агрессивные войны, и политические убийства независимых иностранных лидеров, и безразличие к массовым убийствам, чинимым ставленниками Запада.


Сегодня «преобразовательный потенциал» европейских ценностей раскрывается во всей своей полноте.

Нарастающие темпы сползания Западной Европы на уровень Океании из антиутопии Джорджа Оруэлла «1984» давно бросаются в глаза внимательным наблюдателям, и сам д-р Бердников в их числе.

В своей недавней заметке под названием «Закат Запада: антитрадиционалистский подход» он с сожалением признавал, что

 

«Запад по нарастающей отвергает революционное наследие 1960-1970-х, в целом принимая сторону войны крайне правого движения против ценностей 1968-го. Закат Запада, кажется, уже идет полным ходом, и это означает, что эра беспросветного мрака приближается»,

а в следующей заметке под названием «На пороге новых полицейских государств» д-р Бердников признавал,

 

«что упрощенная картина мира с разделением на «свободный Запад» и «деспотичный Восток» не соответствует действительности. Запад все больше предает свои собственные идеалы, изобретая новые, модернизированные, технологически оснащенные типы полицейского государства».

Современная Латвия полностью подконтрольна Евросоюзу и США. Происходящее в Латвии — суть политика Запада.

Однако практике дискриминации русских не видно ни конца, ни края.

Мало того что тяга русских людей в Прибалтике к России естественна, эмоционально понятна и оправданна, она еще и разумна. Западная Европа ведь возлагавшихся на нее надежд явно не оправдала.

Россия же, например, правозащитным «Крым наш!» делом говорит, что надежды русских на защиту с ее стороны не бесперспективны.

Национальная и этническая рознь да ненависть — таковы плоды от западноевропейского древа познания Добра и Зла.

Если судить по плодам этого древа, то исходящие от него проповеди особо высокой морали и свободы просто нелепы.

Закат Европы не за горами. К чему же эти запоздалые противопоставления заходящей Европы вновь восходящей России?!


 

P.S. В русскоязычных СМИ Латвии сегодня напрочь отсутствует политическая полемика, полноценное развитие русского движения в Латвии без нее едва ли возможно. Данная заметка задумана не только в объяснение пророссийской тяги русских латвийцев, но и в качестве призыва к недостающей полемике.

Ничто в настоящей заметке не может быть истолковано как неуважение к д-ру Бердникову, наоборот, она представляет собой признательность за его известное вольнодумство и способность идти в том против течения.