---

18 августа 1848 года — в бедной крестьянской семье родился первый латышский реалистический романист — Матис Каудзите, педагог, публицист и историк. Помимо литературных произведений, он создал учебник по истории России, где восторженно писал об императоре, сыгравшем большую роль в судьбе его родного села.
 

---

В 1874 году на сцене театра в крупном селе Вецпиебалга был поставлен «Ревизор» Гоголя. Главную роль — Хлестакова — играл молодой учитель Матис Каудзите.

Театр в селе — явление крайне редкое и сейчас. А уж в те времена сельские жители, игравшие театральный спектакль, выглядели и вовсе необычно. Более того, Вецпиебалга, по определению многотомной латышской энциклопедии «Latviešu konversācijas vārdnīca», стала в XIX веке наряду с Москвой и Дерптом (ныне — Тарту) одним из трех центров первой латышской Атмоды.

В этом списке не вызывают вопросов такие города как Дерпт, где младолатыши учились в университете, или Москва, где жил и писал статьи признанный лидер Атмоды Кришьянис Валдемарс. Но как случилось, что центром народного движения и культуры стало село Вецпиебалга?




Вецпиебалга в 1920-е годы.
 

---

А это крупное латышское село прославилось не только театром: здесь был написан первый латышский роман, здесь в 60—70-е годы XIX века жили будущие знаменитости: землемер Андрейс Пумпурс — автор знаменитого эпоса «Лачплесис» и учитель Атис Кронвалд — публицист, в честь которого ныне назван бульвар в центре Риги.

Есть версия, что в XVIII—XIX веках местным крестьянам завидовали соседи: считалось, будто с тех пор как Петр I пожаловал имение в Вецпиебалге русскому полководцу Борису Шереметеву, крестьянам здесь жилось получше, чем землепашцам из имений немецких баронов. Не могу исключить, что так и было. Ведь есть свидетельства того, что остзейские (прибалтийские) дворяне порой обращались с крестьянами похуже русских помещиков. Приведу лишь несколько примеров.

Один случай связан с судебной тяжбой русского драматурга Дениса Фонвизина против барона Медема. Фонвизин неосторожно отдал свое российское имение в аренду этому барону. Вот как написали о дальнейшем развитии событий латвийские ученые. Доктор педагогики Александр Лосев и кавалер ордена Трех Звёзд, профессор Борис Инфантьев прокомментировали:
 

«В полном соответствии с остзейскими нравами, арендатор и его подручные требовали с крестьян непомерный оброк, заставляли выполнять непосильные работы, строптивых нещадно секли. Мольба о сострадании, о справедливости оставалась втуне… Фонвизин возбудил судебное дело».
 

А вот с какой иронией написал о различии в положении русских и латышских крестьян и позиции остзейских помещиков в конце XVIII писатель и историк Николай Карамзин:
 

«Господа, с которыми мне довелось поговорить, жалуются на их (крестьян — прим. авт.) леность и называют их сонливыми людьми, которые по воле ничего не сделают: и так надобно, чтобы их очень неволили, потому что они очень много работают, и мужик в Лифляндии или в Эстляндии приносит господину вчетверо более нашего казанского или симбирского».
 

Наконец, прибывший в начале XIX века в Лифляндию с ревизией заместитель министра уделов Российской империи Александр Арсеньев пришел к выводу: рабство русских крестьян мнимое, ибо они свободно хозяйствуют на вверенной им земле. А большинство латышских крестьян, по его наблюдениям, имели статус крепостных батраков и были бесправны полностью. Немецкие помещики часто так вели хозяйство: создавался хутор, крепостной-староста был его хозяином, а в подчинении у него был десяток крепостных батраков.




Имение в Вецпиебалге.
 

---

Так что версия, будто передача имения в Вецпиебалге Шереметеву облегчила участь местных крестьян, не выглядит неправдоподобной. Возможно, именно потому, что здесь крестьяне чувствовали себя свободнее, они занимались и разными промыслами.

Крестьянский сын Рейнис Каудзите, к примеру, уже в 17 лет так хорошо изготавливал прялки, что успешно зарабатывал этим себе на жизнь. Подобная судьба ждала и его брата Матиса Каудзите.

Но в местной школе открылся класс, где по желанию сельчан детей учили не только арифметике и грамматике, но и русскому языку. Рейнис Каудзите решил: это знание младшему братишке пригодится. И не ошибся.


Через несколько лет в Вецпиебалге открылась новая школа — волостная. Учителей не хватало. И Матиса, несмотря на отсутствие у него педагогического образования, назначили учителем. Все-таки образованный, и русский язык хорошо знает. А в помощь ему отрядили его брата Рейниса — пусть не имеющего образования, но обладавшего немалым жизненным опытом.

Так братья Каудзите из крестьян перешли в разряд интеллигентов — учитель и помощник учителя. А дальше последовал новый неожиданный поворот судьбы: они обнаружили в себе педагогический дар. Рейнис Каудзите так успешно занимался самообразованием, что сумел написать популярный учебник по географии, по которому многие латышские школьники учились вплоть до Первой мировой войны.




В 1879 году братья Каудзите продемонстрировали новый талант. Они издали первый латышский реалистический роман — «Времена землемеров». В нем жизнь латышского села была показана весьма реалистично. Один из жителей Вецпиебалги даже дал объявление в газете, что, несмотря на слухи, не является прототипом отрицательного персонажа книги. Думается, это лучшее свидетельство того, что роман удался.

Об успехе писателей Каудзите говорит и такой факт: в том же 1879 году роман «Времена землемеров» был переведен на русский и опубликован в газете «Рижский вестник».




Братья Рейнис и Матис Каудзите.
 

---

Матис Каудзите был известен и как переводчик на латышский язык русских классиков — Пушкина, Лермонтова. Проявил он себя и как историк — написал книгу «Ход развития Российской империи», по сути, учебник по истории России «от Рюрика до наших дней». Матис Каудзите писал лаконично, но познавательно: «Рюрик был из племени Русь. Поэтому владения его стали называться Русью».

Необычно много места в книге уделено петровской эпохе — две главы. Причем Матис Каудзите писал о первом российском императоре в восторженных тонах. Он отмечал, что во всех делах царь Петр I «служил лучшим примером для других», подчеркивал его трудолюбие, любознательность.

Даже смерть Петра Великого Матис Каудзите связывает с подвигом:
 

«В последние дни своей жизни он простудился на море, при спасении погибающих матросов. Этот великодушнейший, гуманный поступок был причиной ранней смерти царя».
 

Необычное совпадение: царь, передав имение в Вецпиебалге графу Шереметеву, возможно, облегчил участь ее жителей. И через полтора века уроженец Вецпиебалги Матис Каудзите дал императору прекрасную характеристику.