Прошли новогодние праздники в цивилизованной Европе вроде бы тихо-мирно, без эксцессов. Скромненько так прошли. Всё было сделано осторожными и предусмотрительными властями европейских государств, чтобы обезопасить себя от неприятных неожиданностей.

В ряде европейских городов были запрещены фейерверки, кое-где было запрещено устанавливать рождественские ёлки, а в некоторых случаях даже запретили рождественские рекламные клипы, дабы не травмировать чуткую душевную организацию нехристианского населения Европы.

И на тебе — такая история...


Групповые нападения на девушек, в нескольких случаях закончившиеся реальным изнасилованием. Хвалёный немецкий орднунг дал жестокую течь.

Средства, с позволения сказать, массовой информации Германии поначалу предпочли скрыть факт вопиющего надругательства над европейской девичьей честью, но переполошились социальные сети, в которых разъярённая преступным бездействием бюргерская публика разместила фото и видео с постыдной фактологией наглого доминирования молодых пришельцев над коренными германками.

Человека из России или из постсоветского пространства, воспитанного на определённых социокультурных ценностях, в очередной раз удивляет многое, но в первую очередь — пассивное бездействие европейских служб правопорядка.

Во-первых, поразительно то, как немецкие масс-медиа по-партизански скрывали произошедшее. И это они сами говорят о советской системе как о системе тотального замалчивания? Ладно, это неинформирование почтенной аудитории о горячих сторонах арабо-христианской совместной жизни можно объяснить тем, что шефы информационных агенств, посовещавшись с представителями государственной администрации Четвёртого Рейха, решили-таки не портить бюргерам праздник. Но как же во-вторых?

Во-вторых, — и это уже серьёзнее — где была Deutsch Polizei в тот момент, когда благородные восточные доны с конкретными намерениями покушались на материальные и нравственные ценности симпатичных фройляйн?

Хорошо, представьте, что я — арабский молодой человек, который вышел в новогоднюю ночь в степь кёльнскую на людей посмотреть и себя показать в стиле «ветер в харю, а я шпарю». И вот я со своими друзьями «иду по двору, песню ору» (Брюс Уиллис в одном из голливудских детективных сериалов так говорил) и вижу красивую женщину.

Она мне начинает нравиться — ведь у неё, помимо красивой внешности, имеется в наличии красивая сумка. Я начинаю действовать и обращаюсь к своим товарищам по мигрантскому счастью, шумно и громко призывая их попристальнее обратить внимание вон на ту соблазнительную метхен-гретхен. Мои товарищи мне весело поддакивают, принимаю позицию низкого старта, и вот мы уже обступаем со всех сторон растерянную и испуганную крошку и приступаем к работе.

И сколько это всё у нас будет длиться?

Я прикинул время экзекуции ради спортивного любопытства — вся коллективная церемония тесной арабо-немецкой дружбы могла продолжаться минимум тридцать минут. Учтём, что арабским ребятам торопиться некуда, это не отечественные мастера гоп-стопа, умеющие всё делать быстро и эффективно — у них, у арабских ребят, ещё весь Новый год впереди.

За сколько времени к месту происшествия должна приехать нормальная, уважающая себя полиция? За пять-десять минут. А за полчаса можно было пригнать несколько грузовиков с ОМОНом и тщательно спланировать операцию силового захвата. Да какие полчаса? В условиях суровой террористической угрозы полицейские архаровцы должны присутствовать в центре любого крупного европейского города по долгу службы. Заранее обложить все входы и выходы народными дружинниками, секретными агентами в цивильном и другими бдительными сотрудниками всех служб и спецслужб. Германия всё-таки, традиции Канариса и Мюллера так просто не пропьёшь.

Ан нет — полиция лениво пробыла на место действия тогда, когда дети саванн и пустынь уже завершили начатое. Местной сигуранце осталось только констатировать результат, очень неудобный результат, который — против правды не попрёшь — портил министерству внутренних дел Четвёртого Рейха всю новогоднюю статистику.

А что дальше?


А дальше — молчок. И никакой реакции. Правда, всё-таки есть одна: Меркель разгневана.

О, майн гот, азохен вей. Гнев Меркель — это абстрактная категория, его на хлеб не намажешь и к делу не приложишь. Министр юстиции ФРГ, вызванный работниками телевидения на цугундер, сиял, как медный грош, не как министр, в стране которого имел место акт циничной преступности, а как цирковой актёр, желающий получить главную роль в очередной провинциальной пантомиме.

Депутаты Бундестага тоже были ему под стать — все как начинающие участники деревенского кордебалета. Как будто никто всерьёз не проникся положением вещей, не озаботился, что странно, ведь европейцы очень любят озабочиваться по гораздо менее значительным для Европы поводам. По Крыму, например.

Но и это ещё не всё: почему же принятых немецкими полицмейстерами воров, насильников и членовредителей в итоге решено было отпустить. Наверное, всё дело в том, что бюргеры в форме решили действовать по закону.

Но позвольте, а где же справедливость? Ваших девушек обижают чужие, не ваши молодые люди, а вы апеллируете к букве закона и теребите свой исторический комплекс вечной вины перед ненемцами, подставляя правую и левую щёки попеременно. Не положено держать дольше положенного — отпускаем на свободу и умываем руки. Навстречу очередному произволу в центре очередного немецкого города.

Весело, весело встретим Новый год ещё много-много раз.


Конечно, беженцы бывают разные — есть запуганные, забитые жизнью семьи ближневосточных христиан, которые, как белоэмигранты из поражённой ударами в спину Российской империи, живут тише воды и ниже травы, мечтая тихо трудоустроиться и при первом же удобном моменте вернуться на родину. 

А есть дерзкие и циничные ребята, которые ни на секунду не расстаются с айфонами, где им услужливо нарисовано направление, в котором они должны двигаться, чтобы обрести долгожданные стол, кров, дом, гостеприимную Меркель и красивых, но «грязных и развратных» (их слова) европейских девушек, с которыми можно всё и по-всякому.

И такая чересчур тесная дружба с электронными средствами коммуникации не может не вызывать подозрений.

К тому же если я, арабский молодец, планирую с компанией моих соплеменников выйти погулять-себя показать, то я должен эту компанию организовать. Даже детский утренник и урок в средней школе нуждаются в тщательном предварительном планировании, а групповой поход детей пустынь и гор за легко доступной новогодней клубничкой — тем более.

Потомки Канариса и Мюллера, ау, вооружитесь соответствующими приборами и просмотрите все мессенджеры-вайберы-фейсбуки-ватсапы и прочие каналы коммуникации, чтобы выявить и предотвратить некрасивое поведение слишком много себе позволяющих обалдуев.

Не знают, как — пусть спросят у Сноудена или Ассанджа. У нас уже заловили горячего паренька из Тукумса, который призывал «совершить акт насилия», элементарно прочитав пост на его новостной ленте — а в Германии, вишь ли, не получается.

У Латвии, что ли, им поучиться?


Итак, полная безнаказанность в условиях жестокой толерантократии. А ведь может быть и по-другому.

Помнится, рассказывали мне, как в славных городах-героях советского отечества медленно и печально били иностранных студентов, которые неправильно вели себя в отношении местных барышень.

В Минске били, в Ленинграде, в Москве — тем самым, говорят, молодчики из далёкого, но идеологически близкого зарубежья перевоспитывались и по-другому оценивали свои перспективы организовать лёгкое приключение с чьей-то подругой жизни.

Почему немецкие молодые люди не могли поступить так же и не отстоять честь своих подруг и невест, применив силу? Ведь закон тоже на их стороне: принципа самозащиты ни в одной даже самой цивилизованной стране ещё никто не отменял.

Или европейские обыватели настолько привыкли к тому, что государство решает их проблемы, что они, отдаваясь ему в руки, могут позволить себе расслабиться?

Тогда белых европейских аборигенов можно брать голыми руками, а они будут беспомощно, как кролики из силков, смотреть на своих истязателей и мучителей, до последнего ожидая чудесного вмешательства какой-то могучей невидимой силы, которая спасёт их от очередного надругательства.

Более того, они даже будут с восторгом и упоением пытаться продемонстрировать высокий уровень гостеприимства и встречать здоровых оболтусов хлебушком прямо на границе, как это происходило, например, в Сегеде. И с выражением жалостливого сострадания смотреть на «несчастных переселенцев».

О бедном мигранте замолвите слово…

Эти приграничные встречи освещала Дарья Асламова из «Комсомольской правды» и некоторые другие пытливые журналистские умы — на фотографиях было видно, что бравые странники были одеты и экипированы, скажем прямо, на порядок лучше, чем встречавшие их венгерские волонтёры.

Битый небитого жалеет.


Если европейские массы на самом деле настолько глубоко погрязли в своих либералистических комплексах, то перед нами уже не Европа, а классический Древний Рим эпохи солдатских императоров. И закат европейской свободной личности, которую мы помним по психотипам XVII, XVIII, XIX и ещё немножко XX столетий, уже вступил в свою решающую фазу, и вряд ли какое-то внешнее вмешательство сможет его остановить.

Останется только поставить жирную галочку — ведь современники тоже не заметили, как окончательно и бесповоротно пала Западная Римская империя — это мы потом развлекались с высоты будущей колокольни: 476 год, вождь германцев Одоакр сверг последнего императора Ромула Августула… Современникам Августула, как исконным римлянам, так и варварам, уже всё было понятно примерно за столетие до рокового события.

Так и нам, живущим при европейской агонии, видно из нашей латвийской глубинки, как кто-то умело и беспощадно разжигает холодное пламя мусульмано-христианского противостояния.

Вместо того, чтобы вводить пограничную фильтрацию и не приглашать в своё государство хотя бы тех, кто на своём айфоне носит заветную запись с обезглавливанием «неверного» и получает от её просмотра мощный катарсис, европейские страны до сих пор — после терактов в Париже (!) — принимают всех.

Некоторые особо въедливые и рисковые журналисты даже маскировались под беженцев, отращивали бороды и отправлялись в сложный путь мигранта-переселенца от раздробленных Балкан до вожделенной неметчины. И хоть бы один страж в погонах остановил, проверил документы, проявил бдительность.

Нет, никто этих журналистов-экспериментаторов не тронул. Выдали в Грецию какую-то универсальную филькину бумажку типового характера, которая успела за время постоянных скитаний помяться и запачкаться — и хорошо. И журналисты отправляли свои «сенсационные» видеозаписи, например, видеоблогеру Анатолию Шарию.

Но почему же сотрудники маститых евротелеканалов не совершили подобный экспериментальный вояж? Только отдельные энтузиасты сработали по-журналистски профессионально, откровенно высмеяв систему, которая уже никого не способна сохранить, защитить и обезопасить, поскольку антисистемных дырок в этой системе уже больше, чем материи.

Ведь с этой подорожной грамотой, выданной с санкции непонятно кого, любой отпетый джихадист, желающий примерно наказать «грязную, распутную» Европу, может спокойно прибыть в любой европейский город и совершить любое тяжкое преступление — и ему, кажется, ничего за это не будет.

Разве это не конец?


Ладно, вы можете сказать — это всё низы общественные, это всё простые человеческие отношения между людьми, нечего впутывать сюда большую историю и большую политику.

А я спрошу в ответ: а вы хорошо помните, как выглядит… ну, скажем, простая майка футболиста «Барселоны»? Вы задумаетесь и скажете — да, она такая сине-бардовая. А что написано на ней большими белыми буквами (конечно, помимо имени великого и непобедимого Лионеля Месси)?

Именно — «Катарские авиалинии» — головной, прямо скажем, спонсор одного из наиболее сильноиграющих европейских футбольных грандов. И, как мы помним, не его одного.

И перед кем трясутся поджилки французских чиновников среднего и высшего звена? Правильно, перед саудовским королём Салманом ибн Абдул-Азизом Аль-Саудом, который в начале жаркого августа 2015 года прибыл со своей свитой, состоявшей из 1000 (!) человек, на Лазурный берег.

А французы — с распростёртыми объятиями: «К нам приехал наш любимый, Салман Саудыч дорогой».

Так когда-то Луи XIV разъезжал по своим клевретам, которые не могли не оказать венценосной особе достойный приём. Для делегации аравийского самодержца был зарезервирован общественный пляж со всеми удобствами, да и лифт для него специальный начали строить — негоже хозяину положения передвигаться на своих двоих, монарх-то уже давно вышел из детско-юношеского возраста.

Правда, местные рядовые французы собрали остатки элиберте-эгалите-фратерните в кулак и организовали сбор подписей против издевательства над собой. Автократ Салман, чей благодатный покой был злостно нарушен, прервал свой отдых и отбыл из Франции по-французски, без адью и без аревуара, снова поставив гостеприимных клевретов в неприличное положение.

В общем, суннитские монархии Аравийского полуострова с неограниченным запасом шальных нефтегазовых деньжищ — это тот самый варварский мир вокруг «просвещённой», «цивилизованной» Древней Европы. Это те самые германские рексы, от которых откупались, которым льстили, перед которыми подобострастно выстилали ковровые дорожки, но которые в итоге просто протянули руку и взяли своё, потому что их история заставила сделать этот последний, но самый важный шаг.


А кто платит за европейскую девочку, тот её, как следствие, и танцует.

Пусть христианин попробует прийти в школу, в вуз на работу в офис с христианской символикой — толерантнейшие европейцы сами первые и зашикают.

Мусульманские же девушки ходят в плотной чёрной одежде, одни красивые яхонтовые глаза сверкают в сумерках. Автохтоны со скрипом терпят, а потом оттягиваются на кухнях, критикуя порядки толерантократического режима.

Не знают они, что пример надо брать с внесистемной России, в которой ходи в чём хочешь — в кипе, с крестиком, в чадре, в кэсе — все только порадуются, интересно же.

Кто в Европе-матушке сегодня является владельцем многих отелей, заводов, газет, пароходов, спортивных клубов, кто держит ежовыми рукавицами президентов этих европейских протекторатов за то место, за которое пару месяцев был эффектно вынесен из-за трибуны премьер-министр одной непростой страны?

Именно они, богатые и знаменитые, ни в чём себе не отказывающие предприниматели из суннитских монархий аравийского полуострова.

А дальше — выводы: если аравийские шейхи владеют СМИ и проплачивают существование политических сил в Европе, то они и определяют медийную и политическую повестку дня. И европейские власти, коррумпированные до мозга кости, проели и пропили свою Родину, отдав её за понюшку табака и за сладкую жвачку тем, против кого они когда-то (давно и неправда) устраивали суровые крестовые походы.

Да что там, у них в лексиконе даже слово «Родина» уже не используется. Дурной тон, наверное…


Я сам уважаю ислам как спокойную, мирную, домашнюю религию, которой она изначально и является, но меня, мягко говоря, сильно смущают попытки навязать всему миру (исламскому и неисламскому) форму радикального ваххабизма, фундаменталистскую модель салафитского толка, в популяризацию которой сауды вбросили огромное количество нефтеденег.

И эта многолетняя реклама джихадистской идеологии привела к тому, что на Ближнем Востоке, месте, где несколько столетий подряд мирно уживались христиане, мусульмане и иудеи, кипит война и царит лютая межконфессиональная ненависть.

И единственный способ, как можно разрубить этот узел — это создать условия для появления новых этноконфессиональных лидеров, которые сильной диктаторской (в хорошем смысле слова) рукой подавят этот ваххабитский произвол и сформируют новые самодостаточные государства на основе идеологических ценностей здорового, светского ислама.

Только вопрос с аравийскими государствами надо как-то… хм, решить (здесь загадочная путинская полуулыбка очень подошла бы).

Может быть, с помощью России он и будет решён. А то…

Что поделать, в истории так случается: у кого-то ренессанс, а у кого-то — декаданс. Был когда-то в Древнем Риме, окончательно разложившемся и треснувшем по швам, германский рекс, влиятельный Рицимер, который, фактически правя Римом, иногда просто забывал назначать императоров, или просто не считал нужным этого делать, или подходящего кандидата не находил — и историки делали приписку: «Третья четверть V столетия. Междуцарствие. Империя управлялась Рицимером».

И не исключено, что в будущем историографы, описывая современный период существования Европы, будут писать похожим образом: «Междуцарствие. Империя управлялась Аль-Саудом». Очередным Аль-Саудом.

Да и какая там уже империя? От империи остался только синенький скромный платочек с жёлтенькими звёздочками в кружочек.

Толерантократия, однако.