---

 
Часть 1. Духовные основания культурных традиций: Он вернул обществу духовные идеалы. Памяти И. В. Киреевского

Часть 2. Духовные идеалы и самосознание: О русском самосознании и последствиях пристрастия к иностранному
 

---

     
 
    

Примерно 25 миллионов бывших граждан СССР проживает сегодня в зарубежных диаспорах. Часть этих людей успешно ассимилировалась или ассимилируется и нисколько не страдает от потери своей русской культурной идентичности. Да и была ли она у них?
 

 
Они даже придумали для себя новое название — «европейские русские», совершенно не понимая, что конкретная культурная идентичность вырастает на поле культурных традиций, почвой которого являются духовные матрицы.

И если отсутствуют духовные матрицы, а поле культурных традиций засеяно лишь частично и при этом на нем много традиций других культур, то не будет и конкретной культурной идентичности.

Причем духовные идеалы, согласно работам И.В. Киреевского и других славянофилов, играют решающую роль в плане воспитания культурной идентичности.

Ибо сами по себе культурные традиции, лишенные духовных матриц, не передают национальное самосознание, в них нет духовных ценностей, придающих доминирование духовному над земным.

Это важный момент понимания того, каким образом мы приобщаемся к русскому самосознанию.


Но к Православию «европейские русские» в лучшем случае безразличны, а то и откровенно враждебны, поэтому произведения русской культуры, пронизанные духовными смыслами не находят поддержки в их кругах. Высокую культуру они подменяют низкокультурными поделками, в основе которых атеистический гуманизм с его «общечеловеческими ценностями».

На такой матрице вырастают космополиты-гуманисты, убежденные сторонники прогресса, толерантные к содомии, педофилии, ювенальщине и прочим плодам атеистической свободы.

К чему ведет такое самосознание, писал другой известный славянофил Иван Сергеевич Аксаков:
 

«Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов, становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода — деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечет — уже совлекает с себя — и образ человеческий, и возревнует об образе зверином».
 

И мы все больше и больше наблюдаем возрастание ревности об «образах звериных» в цивилизации шарли.

Другая часть людей, проживающих в диаспорах, серьезно озабочена сохранением русской культурной идентичности у своих детей и внуков. Им не все равно, носителями какой культуры вырастут их дети и внуки, они желают сохранить у своих потомков русское самосознание.

Именно этим людям следует внимательно ознакомиться с опытом сравнительного анализа западной и русской культурных идентичностей в контексте соответствующих духовных матриц, представленным Иваном Васильевичем Киреевским в статье «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России» (1852).

Вот лишь некоторые оценки духовных миров западного и русского человека, почерпнутые из этой статьи.


Западный человек, по мнению Киреевского, всегда соблюдает законы, в этом его внешняя высокая нравственность. Более того, он доволен своим поведением и даже очень гордится этим.

Он не ищет высоких духовных состояний, будучи убежденным в том, что его веры достаточно для спасения (протестанты) или потому что его понимание высоких смыслов жизни сводится к материальному благополучию, жертвуя часть которого он сможет приобрести должные для спасения заслуги (католики).

Единственное, чем он недоволен, так это тем, что у него мало возможностей, чтобы показать и рассказать другим, какой он высоконравственный человек. Поэтому нередко западные проповедники-протестанты разных направлений самым серьезным образом считают себя святыми людьми уже в земной жизни.

Признаком особого расположения Бога западный человек считает богатство, оно знак его избранности к спасению.
 

---

Это ложное толкование христианства, время от времени сопровождаемое заявлениями о своей «избранности», «расовой чистоте», «исключительности» привело к легализации социального расизма в западном обществе.
 

---

Западная духовно-политическая элита, воспитанная в кальвинистской концепции предопределения избранных к спасению твердо уверена, в непогрешимости западного пути социокультурного развития и тем самым — своем безусловном праве диктовать другим народам правила международных отношений.

Разве не это мы сегодня наблюдаем?

Западный человек ненавидит страдания, он считает их несправедливыми и неоправданными, ведь он святой, потому что живет строго по западно-христианской духовной матрице — верит в Бога, соблюдает законы, делает дела милосердия.

Вся его духовная жизнь сводится к участию в церковных таинствах, у него нет даже понимания необходимости работы над преображением страстей в добродетели.

Поэтому пороки постепенно легализуются как нормы отношений в обществе и сфере коммерческой деятельности, общественная нравственность деградирует.

Более того, лидеры западной цивилизации навязывают другим народам порочные отношения, скромно именуя их «общечеловеческими ценностями».

Западный человек готов на любые компромиссы с совестью ради избавления от страданий. Он ждет воздаяния за свою нравственность, но не понимает, что воздаяние бывает не за внешние приличия, а по мере достижения смирения своих греховных страстей.
 

---

Вера, милосердие и подражание святым еще не делают человека смиренным, а значит, не являются главными условиями приобретения духовной любви. Поэтому, несмотря на внешние приличия и вежливость, западное общество крайне жестоко.
 

---

Смиренным человека делает духовная жизнь, включающая в себя молитвы, посты, покаяния, причастия и особенно понуждения себя к укрощению греховных страстей, ведь Царство Божие нудится — силою берется.

Все это — православные духовные матрицы, на которых и вырастает русская культурная идентичность. Это и есть небесные приоритеты, которые для русского человека выше всех земных благ.

Поэтому русский человек всегда недоволен самим собой, даже приличное материальное благополучие его не удовлетворяет.

Он всегда ищет проявления духовных смыслов в повседневной жизни, и даже находясь в обычной компании, где, казалось бы, нет места разговорам о философии, русский человек будет с большим интересом рассуждать на философские темы.

Известный философ Н.А. Бердяев писал:
 

«Русский безграмотный мужик любит ставить вопрос философического характера — о смысле жизни, о Боге, о вечной жизни, о зле и неправде, о том, как осуществить Царство Божие».
 

Последнее для русского человека важнее всего, ведь справедливость, о которой он мечтает, возможна только в Царстве Божием.

Справедливость, как начальная стадия любви, потому что там, где в отношениях достигнута любовь, там не нужна справедливость.
 

---

Неудивительно, что советский социалистический проект был воплощен именно в России, а сегодня идет активная работа по созданию социалистической концепции на основе православного мировоззрения.
 

---

Ведь социализм в русском понимании — это пакет государственных социокультурных гарантий, обеспечивающих достойную жизнь каждому.

Для русского православного миропонимания важно, чтобы каждый имел равные с другими возможности на справедливые условия жизни, тогда как для западного гуманистического миропонимания важно, чтобы каждый имел равные с другими возможности всего лишь к милосердию.

Это принципиально разные мировоззренческие позиции, в основе которых разные понимания христианства.


Согласно православному учению, нет и не может быть никакого предопределения к спасению, спасение доступно каждому, кто верит в Бога и ведет духовную жизнь.

Поэтому русскому необходим поиск высоких духовных состояний, ведь духовно расти можно только в процессе преодоления трудностей и страданий. Без этого он не видит смысла жизни и если он считает какой-либо закон несправедливым, он найдет способы, чтобы не исполнять его.

Вот почему русский не имеет той внешней нравственности, которую имеет западный человек, но его духовный мир намного богаче любого западного философа, потому что в основе его внутреннего мира лежат евангельские заповеди, которые русский считает нормами своей жизни, не подлежащими сомнениям.

И если он их плохо исполняет или какие-то не исполняет совсем, то это его волнует намного больше, чем уровень собственного благополучия.
 

---

В этом духовная цельность русского самосознания — духовный и земной миры цельны и взаимосвязаны, но законы духовного мира выше и важнее законов материального мира.
 

---

Русский человек спокойно и без ропота переносит страдания, он воспринимает их как достойные по делам его, как необходимые для духовного роста.

Он не пойдет на бессовестный компромисс для избавления от страданий, потому что страдания нужно перенести до конца, ведь терпение страданий приводит к преображению греховных страстей в добродетели.

В этом преображении страстей в добродетели — духовные смыслы спасения.

В этом евангельском отношении к самому себе, как грешнику, и к страданиям, как необходимому лекарству от собственных страстей, и заключаются секреты стойкости русского солдата на поле боя, трудового подвига в тяжелейших условиях жизни, благородства души, способной прощать самые тяжелые обиды.


Таким образом, духовная парадигма жизни западного человека — дай мне, Господи, рай на земле, не посылай мне страданий, а я буду верить в Тебя, подражать Тебе, творить дела милосердия и соблюдать все внешние нормы нравственных приличий. По сути дела — это узаконенное фарисейство.

Духовная парадигма жизни русского человека принципиально иная — не посылай мне, Господи, ни богатства, ни нищеты, я готов перенести на земле любые страдания, которые Ты пошлешь по грехам моим, готов ради поиска и защиты Твоей Правды себя не щадить ради надежды на спасение.
 

---

И это стремление к Царству Божиему, реализуемое в желании жить без компромиссов с совестью, всего лишь с надеждой на спасение, и есть сущность русского миропонимания.
 

---

Мы видим, что в мировоззрении западного человека земное благополучие выше стремления к евангельским высотам, тогда как в мировоззрении русского человека стремление к евангельским высотам — главное, но у каждого по силе его намерений следовать им. Не зря в России говорят — Бог намерения целует!

Никогда русский человек не будет считать себя святым, что вы, его понимание своего места в вечности другое — да я грешник, гореть моей душе в адском пламени, но может быть зачтутся мои духовные устремления и терпение страданий на земле и в вечности и по прошествии длительного времени, Бог помилует мою душу. Вечность — это же не бесконечность, в ней сохраняется пускай и слабая надежда на помилование на Страшном суде.


Итак, поклонник немецкой философии, далекий от всего, что связано с русским самосознанием и Православием, редко бывавший в молодости на службах в храмах, получает Откровение. После этого он всю оставшуюся жизнь посвящает делу возвращения православных духовных идеалов в русское общество.

Сравнение духовных матриц западного и русского миропониманий приводит Ивана Васильевича Киреевского к открытию значения православных духовных матриц для русского самосознания. И это открытие преображает его самого, его соратников и многих продолжает преображать до сих пор.

Вот что писал сам Иван Васильевич о своем открытии:
 

«Живые истины не те, которые составляют мертвый капитал в уме человека, которые лежат на поверхности его ума и могут приобретаться внешним учением, но те, которые зажигают душу, которые могут гореть и погаснуть, которые дают жизнь жизни, которые сохраняются в тайне сердечной и по природе своей не могут быть явными общими для всех, ибо, выражаясь в словах, остаются незамеченными, выражаясь в делах, остаются непонятными для тех, кто не испытал их непосредственного соприкосновения».
 

И эти живые истины он совместно со своими соратниками вернул в русское общество. И общество обратилось к своим культурным традициям.
       

 

При подготовке статьи использованы следующие источники:

1. Масонство в России
2. Концевич И.М. «Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси»
3. Концевич И.М. Оптина Пустынь
4. Киреевский И.В. Разум на пути к Истине: Философ. ст, публицистика, письма, переписка с преподобным Макарием (Ивановым), старцем Оптиной пустыни. Дневник. — М.: Правило веры, 2002.
5. Каплин А.Д. «Чаю спасения для души моей...»
6. О том, как побеждать зло добром. Из воспоминаний о святом праведном Алексии Мечёве
7. Скороходов С. И.В. Киреевский о христианской культуре
8. Гальперин С. Иван Киреевский и его идея цельного знания
9. Хомяков А. Иван Васильевич Киреевский
10. Степанов А. Николай Данилевский и Иосиф Сталин: к вопросу о единстве и неразрывности русской истории
11. Московский старец отец Алексей Мечёв
12. Пестов Н.Е. Современная практика православного благочестия. Т.1