В первой части статьи я писал о том, как сильно влияет на политические процессы стремление самых широких народных масс показать фигу тем, кто этим массам не по нраву. Сегодня речь пойдет о том, насколько значим этот фактор в мотивации сильных мира сего — тех, кому принадлежит власть в обществе.
 
Совершенно ясно, что для них этот мотив еще сильнее по двум причинам.

Во-первых, обычному человеку приходится много времени тратить на то, чтобы сделать хорошо себе, в то время как нанесение ущерба другим обычно дает лишь моральное, но не материальное удовлетворение. А люди при власти себе хорошо уже сделали, собственный уровень потребления их полностью устраивает, и они могут сосредоточиться на причинении зла неприятелям.
 
Во-вторых, далеко не все обычные люди амбициозны — но к власти приходят именно такие. Для них важно ежеминутно доказывать свою состоятельность.

Это проще всего сделать, унизив потенциального соперника.
 
Давайте разберем фразу, которую я поставил в заглавие статьи. Ее все знают: Пушкин вложил ее в уста Петра Первого, решившего построить Санкт-Петербург.

Место выбрано самое неподходящее. С логистической точки зрения нелепо устраивать столицу в самом углу огромной империи. Со стратегической точки зрения расположенный близ границы с вероятным противником, ограниченный с одной стороны заливом, а с другой — озером, город весьма уязвим — вспомним, к каким жертвам это привело во время Великой Отечественной. Наконец, болотистая местность и влажный климат делают строительство дорогим, а жизнь в Питере — некомфортной.
 
При этом Петр I, несомненно, самый выдающийся правитель в отечественной истории. Петербург — самый главный город России не только в то время, когда он был столицей. А Пушкин — не просто самый великий русский поэт, он, как известно, «наше все».

Так почему наше все в восторге от абсурдного решения? Напомню, что сам «Медный всадник» написан о трагедии, вызванной характерным для Питера наводнением.
 
А потому что «назло надменному соседу» — это аргумент, который бьет все прочие соображения.

Именно так должен мыслить государственный деятель. И так они и мыслят — и великие, и не очень, и вполне заурядные.
 
Сложные взаимоотношения между самыми разными государствами сразу становятся понятными, если есть инсайдерская информация о том, что президент страны Х смертельно ненавидит президента страны Y. И тогда четко видно, что определящим фактором политики Х является стремление сделать гадость Y.

А все другие соображения вроде интересов бизнеса, борьбы за рынки сбыта и прочие политологические премудрости есть попытка объяснить элементарную склоку привычными критериями.
 

Вот характерная для современного мироустройства тема санкций.

Понятно, что никакие санкции никогда не могут привести к объявленной цели — изменению политики государства, против которого применяются.

Наоборот, народ естественным образом сплачивается вокруг власти, потому что любая необоснованная дискриминация вызывает отторжение.
 
Более того, санкции обычно применяются к странам с диктаторскими режимами — то есть к тем, где у населения нет рычагов влияния на власть. Что толку обвинять Саддама Хусейна или Муаммара Каддафи в том, что они диктаторы, и при этом применять санкции к Ливии и Ираку, если у ливийцев и иракцев все равно нет возможности сменить своих лидеров?
 
Истинная логика здесь совершенно иная. Каддафи и Хусейн нарушили некие правила, которые считаются непреложными. Надо сделать им гадость, надавить на их самолюбие — против их стран объявляются санкции. Конечно, все понимают, что в условном Алжире или Саудовской Аравии правят столь же малоприятные деспоты, но они правил не нарушали. За невозможностью серьезно уязвить диктатора делают гадость всему населению страны, чьи интересы никого не волнуют.
 
Очень характерна война санкций против России, развернувшаяся на фоне украинского кризиса.

Поначалу их объявляли против тех или иных произвольно выбранных политиков и предпринимателей. Людей грабили без всякой судебной процедуры и поисков доказательств причинной связи их действий с политикой России. Никто даже не заботился о логике в этой цепочке: санкциям подвергли последнего премьер-министра СССР 85-летнего Николая Рыжкова.
 
Важно, что Россия ведет себя плохо, и за это мы сделаем плохо нескольким десяткам россиян, чьи фамилии когда-то слышали. На политику страны это, естественно, не повлияет. Но мы компенсировали ухудшение настроения после аннексии Крыма улучшением его от унижения всеми забытого Николая Ивановича.
 
Причем не надо думать, что такое мышление характерно только для плохого Запада. Россия долго и убедительно объясняла своим недругам непродуктивность санкций и их пагубность для тех, кто к этим санкциям прибегает. А потом взяла и сама их объявила. Врагам только это и нужно было: они тут же стали готовить новые санкции.

Санкции были подготовлены к тому моменту, когда, казалось бы, цель первых достигнута: на Украине было заключено перемирие.
 
Если бы политиков Запада интересовал результат, они бы от третьего пакета санкций отказались.

Но первопричина конфликта давно забыта, важно нанести следующий удар, и санкции принимаются. Теперь ясно, что вся эта кутерьма очень надолго и ее исход мало зависит от состояния украинского конфликта. Он развивается сам по себе, параллельно с противостоянием России и Запада.
 
Другая ситуация, где очевидно действие принципа «назло надменному соседу» — гонка вооружений. Совершенно очевидно, что с изобретением ядерного оружия война между странами, им обладающими, стала невозможной. Слишком велика вероятность взаимного уничтожения. При всей амбициозности мировых лидеров инстинкт самосохранения они не утратили.
 
Тем не менее оборонные бюджеты повсеместно растут, НАТО расширяется, огромные средства тратятся без всякой пользы для человечества. Миллионы людей выбирают военную карьеру, хотя их странам ничего не угрожает. Ну какое принципиальное значение имеет вопрос о принадлежности военно-морской базы в Севастополе, если ясно, что она никогда не будет использована по назначению?

Опять-таки борьба амбиций, своеобразная игра в геополитический футбол.
 
Поэтому если мы хотим видеть причины межгосударственных конфликтов, то должны к ним относиться примерно как к склокам в коммунальной квартире или общественном траспорте. Когда на ограниченной территории собирается критическая масса амбициозных людей, конфликт неизбежен. Повод к этому конфликту всегда найдется. И даже если первоначально виновата одна сторона, очень быстро и вторая доказывает, что ничем не лучше.
 
Интересно рассмотреть с этой точки зрения холодную войну между Россией и Западом, резко обострившуюся в текущем году.