Сидя в маленькой тюремной камере с тремя китайцами и десятью тысячами беспощадных клопов, Марис Штинькис вспомнил, что все началось с письма, пришедшего на его электронную почту.

     Письмо приглашало в секс-тур по Индонезии. О сексе не говорилось прямо, но заголовок «Каникулы в раю» и более, чем прозрачные намеки в тексте письма, не оставляли сомнений.

      Штинькис порадовался прогрессу современных технологий. Год назад он побывал в Индонезии, в том числе на знаменитом курорте в Бали, и разместил красочный репортаж о своей поездке в социальных сетях.

      О сексуальных приключениях он, разумеется, умолчал.  Но умный алгоритм все понял. И с тех пор Штинькис регулярно получал рекламу туристических путешествий, включающих в себя, наряду с познавательной, и сексуальную составляющую.

    В этот раз сексуальная составляющая предстала в образе сочной смуглянки, встречающей Штинькиса в аэропорту Джакарты. Они вместе добрались на такси до отеля. В номере смуглянка сразу разделась и помогла раздеться Штинькису. Замедленным движением, как делают актрисы в порнофильмах, она облизала губы. После чего подошла к дверям номера и трижды в нее постучала.

    В номер ввалились двое полицейских. На ломаном английском они сообщили голому Штинькису, что он арестован.

   На его вопль «Но она же совершеннолетняя!» один из полицейских покрутил головой и ответил длинной тирадой, из которой Штинькис понял только одно слово – «Россия».

     Сидя в тюремной камере с засорившимся туалетом, который никто и не думал чинить, Марис Штинькис снова и снова прокручивал в памяти тот весенний день, когда он, владелец компании DDD, подписал договор со столичной мэрией.

    Компания обязалась выполнить работу, имеющую большое политическое значение: демонтировать памятник русскому солдату с девочкой на руках. Глава государства сравнил снос этого символа оккупации с прорывом человечества в космос.

   В финансовом отношении договор был весьма привлекателен. Правда, в приватной беседе мэр города дружески посоветовал Штинькису не афишировать участие его компании демонтаже памятника.

- Едва ли Путин пришлет своего агента с «новичком», — с наигранной веселостью произнес мэр. – Но ты же знаешь этих русских…

     По спине Штинькиса пробежал холодок. Но финансовые соображения взяли верх. Работа была выполнена. Благодарное письмо главы государства украшало офис DDD.

    «Ты же знаешь этих русских…», — слова мэра, сказанные три года назад, вспыхнули в голове Штинькиса, как большая световая реклама. – А знаю ли я русских? – спросил себя Штинькис.

   Не лучше, чем китайцев. Он бросил взгляд на сокамерников, сидевших на корточках в углу камеры. Вот зачем они сидят на корточках, когда могут более удобно расположиться на койках?

   Двери камеры открылись со страшным лязгом, от которого сердце всякий раз проваливалось куда-то вниз. Надзиратель сообщил Штинькису, что к нему пришел адвокат.

   Лицо адвоката было покусано клопами. Вероятно, ему часто приходилось бывать в тюрьме. Поинтересовавшись платежеспособностью клиента, он ввел его в курс дела.

    Оказалось, что еще за год до сноса солдата с девочкой в российский уголовный кодекс была внесена новая статья. Она предусматривает до пяти лет лишения свободы за разрушение памятников, связанных с русской военной историей. Статья действует как в России, так и за ее пределами.

    На основании Соглашения о взаимной правовой помощи между Россией и Индонезией российская генеральная прокуратура требует выдачу гражданина третьей страны Мариса Штинькиса., против которого в России возбуждено уголовное дело по той самой статье.

- Мы будем добиваться, чтобы вас не выдали. Но каковы были мотивы вашего личного участия  в сносе памятника? – поинтересовался адвокат.

- М-мм… Финансовое… Отчасти.

- Корыстный мотив – это плохо. Давайте что-нибудь другое.

- Россия напала на соседнее государство. Демонтаж памятника – акция поддержки государства, ставшего жертвой агрессии.

     Не очень-то логично, вы не находите? И не забывайте, что вы не в Европе. Мы далеки от этих событий. И наше правительство больше волнует подписанное торговое соглашение с Россией… Окей, я подумаю… Вы можете перевести часть гонорара авансом?

… — Ну что, Сергей Дмитриевич, good job как говорят наши заокеанские заклятые друзья, — седой полковник крепко пожал руку молодому капитану. – Взяли голубчика голенького в прямом смысле. Работала медовая ловушка. Уже кормит клопов в индонезийской тюрьме…

- Когда можно сдать выдачи?

- Да вот боюсь, что никогда. С заклятыми друзьями прорабатывается сложный многоходовой обмен, где этот прибалтийский секс-гигант идет мелким довеском.

- Жаль, — вздохнул капитан.

- Вопрос решается на самом верху, — строго сказал полковник давая понять, что дальнейшая дискуссия неуместна.

PS. Все совпадения случайны. Рассказ не одобряет и не прославляет политику России. Наоборот, он написан с заботой о гражданах Латвии. Чтобы они крепко подумали, прежде чем ехать в экзотическую страну, где их могут схватить длинные руки российских спецслужб. (От автора)

СТАРЫЙ ЧЕКИСТ
 

Самогонка и есть самогонка,

Как "бурбоном" ее ни зови.

Ну давай, опрокинем

легонько,

Шурави ты моя, шурави.

Не сбылось ни одно, ни другое,

А на третье, конечно,

компот.

Ты вчера не вернулся из боя,

Значит, завтра тебе повезет.

Карты лягут, как планы

генштаба,

На броне, несмотря

ни на что,

Мы ворвемся в предместья

Пенджаба,

Как какой-нибудь цирк

шапито.

С каждым днем тяжелеет

авоська,

Что в ней, кроме грехов

и обид?

"Эй, солдат, угости

папироска!"

Волк тамбовский тебя

угостит.

А любовь не подарок наркома,

Не пришпилишь к усталой

груди.

Как записка из мертвого

дома -

Этот шепот: не бойся,

не жди.

Вот допьем и опять

за работу,

(Если с песней — работа

легка).

Разбудите конвойную роту!

Я — последний поэт ВЧК.

Тчк. Многогранник стакана,

Как граната, зажат в кулаке.

И упругий басок Левитана

Колобродит в соседнем леске.

Ты и я — молодые, в ушанке,

Девятнадцатый, кажется,

год.

Мы простимся с тобой

на Лубянке

Или встретимся,

наоборот.

(ВЛ. 1995 г.)