После выхода из состава СССР в Латвии установился этнократический строй. Его основой стала система этно-социальной иерархии, высшие ступени в которой занимали представители титульной латышской нации, а низшие отводились не латышам, в первую очередь русским. Эта система обеспечивала получение представителям титульной элиты ряд преимуществ при приватизации государственной собственности и при распределении других материальных благ через государственный аппарат.
 

Формами этнической дискриминации стали: массовое лишение гражданства нетитульного населения; запрет на публичное использование русского языка; закрытие институтов и ограничение деятельности школ с русским языком обучения; ликвидация государственных русскоязычных СМИ; навязывание обществу русофобской идеологии и другие.
 
В целом правящей латышской элитой ставилась цель выдавить из страны или ассимилировать всех инородцев.

Реализация этой цели шла достаточно медленно и поэтому, начиная с 2012 г., властные латышские элиты стали предпринимать активные действия по силовому подавлению русских элит, которые к этому времени уже были ими сильно маргинализированы и превратились в одиночек правозащитников.

Тем самым власти предприняли действия, которые квалифицируются как разновидность преступления против человечества — преследование людей за их этническую, языковую, конфессиональную принадлежность.

Преследование подпадает под действие Международного уголовного суда (МУС), действующего на основании Римского статута и влечет за собой серьезное наказание виновников. За совершение преступления против человечности несут ответственность физические лица.
 
Рассмотрим, кто должен нести ответственность за преследование русских правозащитников в Латвии. Однако назовем не конкретные физические лица, а опишем те преступные деяния, которые были совершены в отношении русских правозащитников. Виновность же или невиновность отдельных лиц пусть определяет МУС.

Время у нас есть, поскольку преступления против человечности не имеют срока давности.
 

Объект преступления
 
Объектом преступления всегда являются общественные отношения, которым причиняется вред.

Дезорганизация общественных отношений происходит путём ограничения или лишения прав и свобод их участников, воздействия на материальные предметы, либо путём разрыва социальной связи между субъектами отношения.
 
В рассматриваемом нами случае объектом преступления выступают отношения, складывающиеся внутри русской общины Латвии.
 
Членами русской общины являются люди, которые проживают в Латвии, придерживаются русских духовных ценностей, считают в качестве родных русскую культуру и русский язык. Между этими людьми существуют отношения по поводу воспроизводства их этнической идентичности.
 
Важнейшим практическим критерием, по которому можно определить принадлежность индивида к этнической общности, является его родной язык. Для индивидов, принадлежащих к русской этнической общности, это — русский язык.
 
По материалам переписи населения Латвии на 1 марта 2011 г. 770,1 тыс. человек, или 37,2% всех жителей, продекларировало русский язык в качестве родного¹.
 
Как и любой другой развитый этнос, русские Латвии воспроизводят свою идентичность с помощью социальных институтов.

Таковыми институтами являются школы, высшие учебные заведения, театры, музеи, библиотеки, средства массовой информации. В качестве своеобразных социальных институтов выступают и объединения индивидов, созданные для поддержания своего языка и культуры, отстаивания прав на сохранение этнической идентичности — общества, общины.
 
Внутри любой этнической общины существует разделение на элиту и массы. Социальная элита формулирует интересы, ставит цели и задачи, организовывает массы на их выполнение, находит средства и стимулирует тех, кто работает на интересы этноса.

Обычно представители социальной элиты находятся во главе этнических социальных институтов. Возможность поддерживать связи между социальной элитой и массами являются непременным условием существования любого этноса.
 
Русская элита в Латвии в настоящее время представлена в основном правозащитниками, которые занимаются защитой интересов членов своей общины.

 

Подавление активности правозащитников, разрушение их связей с членами общины препятствуют полноценному воспроизводству идентичности латвийских русских, ведет к их ассимиляции, то есть к уничтожению.

 

Мы ограничимся рассмотрением фактов преследования периодом с начала 2011 г. по конец 2015 г. Круг пострадавших выявляется при анализе публичных отчетов ПБЛ за 2011-2014 гг. и анализа действий ПБЛ в отношении этих лиц в 2015 г.
 
В отчётах ПБЛ в качестве персон, угрожающих национальной безопасности Латвии за их деятельность по поддержанию русской идентичности, называются: В.Линдерман, Е.Осипов, Ю.Зайцев, А.Гапоненко, Б.Зельцерман И.Гирс, Г.Песков, В.Гущин, И.Корен, В.Кравцов, Э.Граудиньш, Е.Кривцова, М.Драгиле, Е.Бачинская, Э.Гончаров, А.Стариков, А.Солопенко, А.Яковлев, Д.Прокопенко, С.Букайн, К.Загоровская, М.Трошина, О.Борисова, Т.Жданок, А.Мирский.
 
Все эти лица являлись русскими правозащитниками, поскольку их объединяла цель действовать в защиту прав русского населения, включая право на использование родного языка и воспроизводство родной культуры, защищать социально-экономические и политические интересы общины.
 

Субъекты преступления
 
Субъектом преступления является вменяемое лицо, совершившее преступное деяние.
 
Субъектами преступления преследования являются высшие должностные лица Латвии. Они состоят из двух групп.

Во-первых, это политики, которые принимали решения организовать преследование русских правозащитников. По должности такие решения принимали президент, премьер-министр, спикер Сейма, министр внутренних дел, министр иностранных дел, руководитель комиссии Сейма по национальной безопасности.

Во-вторых, это работники правоохранительных органов, которые непосредственно организовывали преследование русских правозащитников. По должности такие действия могли совершать начальник Полиции безопасности, генеральный прокурор, судьи, которые давали разрешение на проведение репрессивных действий по отношению к русским правозащитникам.

Фамилии этих политиков и должностных лиц в означенный нами период известны. Степень их участия в преступлении должен определять МУС.
 
В данной статье мы ограничимся рассмотрением практических действий по организации преследования русских правозащитников, которые предпринимались должностными лицами Полиции безопасности Латвии (ПБЛ).
 

Объективная сторона преступления преследование русских правозащитников в Латвии
 
Объективная сторона преступления заключается в действии или бездействии субъекта преступления, которые привели к совершению преступления, и которые находятся между собой в причинной связи, когда наличествует способ, средства, место и время и обстановка совершения преступления.
 
Выделим три основных вида преступных действий в отношении русских правозащитников в Латвии.
 

А. Дискредитация русских правозащитников
 
ПБЛ — учреждение государственной безопасности, находящееся в ведении Министерства внутренних дел.

Оно осуществляет свою деятельность согласно следующим нормативным актам ЛР: Закон «О национальной безопасности», Закон «Об оперативной деятельности», Закон «Об учреждениях государственной безопасности», Закон «О государственной тайне», Закон «О полиции».
 
Согласно п. 3 Положения о ПБЛ², руководство ПБЛ осуществляет её начальник. Начальника назначает Кабинет министров Латвии. Также согласно п. 8 указанного Положения начальник ПБЛ обеспечивает законность деятельности ПБЛ.
 
Согласно п. 11 Положения о ПБЛ не реже, чем раз в год, она обязана предоставлять МВД отчёт об исполнении своих функций и о расходе бюджетных средств.
 
Следует отметить, что «Положение о Полиции безопасности» не содержат обязанности составлять публичный отчёт о результатах своей деятельности или об обнародовании части отчёта об исполнении своих функций, который ПБЛ предоставляет ежегодно МВД.

Тут же отметим, что нормативные акты напрямую не запрещают ПБЛ такой публичный отчёт создавать, однако данное действие, если оно не является обязательным согласно нормативным актам, носит исключительно пропагандистский характер, так как никаких ссылок на доказательную базу или какие-либо правовые основания публичный отчет не подразумевает.
 
Руководители ПБЛ, в период с начала 2010 г. по конец 2016 г. задумали и реализовали действия по созданию публичного отчёта о деятельности возглавляемой ими организации.

Они давали указания своим подчинённым составлять отчеты таким образом, чтобы дискредитировать русских правозащитников, лишить их авторитета среди членов русской общины. Затем они давали указание своим подчинённым распространять содержание этого отчёта в латвийских СМИ.
 
В отчётах ПБЛ за 2011-2014 гг. в качестве врагов Латвийской Республики были специально выведены правозащитники, выступавшие в защиту интересов русской общины. Материалы отчётов составлялись таким образом, чтобы в отношении правозащитников у читателей складывалось негативное восприятие.

Этот эффект достигался тем, что описание действий потерпевших шло в разделах, которые носили название «Контрразведка», «Защита конституционного строя», «Исследование деятельности экстремистских и радикально ориентированных организаций и персон», «Политика соотечественников, реализуемая РФ в Латвии», «Безопасность информационного пространства».

Размещение в разделах с таким страшным названием фамилий любых персон означает, что они либо иностранные шпионы, либо выступают против конституционного строя, либо экстремисты и радикалы, либо иностранные марионетки, либо подрывают информационную безопасность общества, либо совмещают в своей деятельности все эти преступления.
 
Деятельность потерпевших в этом контексте в отчётах описывалась как преступная, хотя доказательств преступлений не приводится и суд не определял, что они преступники.

 

Так, преступной в отчётах ПБЛ преподносилась: деятельность правозащитников по проведению референдума по предоставлению русскому языку статуса второго государственного; активная работа в рамках любых русских общественных организаций; организация обучения русских детей в Латвии и в России; защита активистами прав неграждан; защита социально слабых слоев населения; антифашистская деятельность; создание политических партий и организаций, которые своими целями ставили защиту интересов русского населения; съёмки фильмов, издание книг, проведение научных конференций, публикация статей и устные выступления правозащитников в СМИ, если они шли вразрез с официальной идеологической доктриной.

 
Начиная с 2013 г. в публичных отчётах стали приводить фотографии потерпевших, что позволяло читателям отчётов их идентифицировать в публичных местах и проявлять по отношению к ним негативные эмоции, запугивать их, требовать депортации из Латвии, угрожать нанесением физических повреждений или смертью.

На это указывают показания свидетелей А.Гапоненко и Э.Граудиньша. Они неоднократно делились опасениями за свою жизнь в СМИ^3,4.
 
С 2014 г. деятельности некоторых правозащитников, как, например, А.Гапоненко, В.Гущин, Е.Кривцова, в отчётах ПБЛ стали посвящать отдельные разделы. Это позволяло маркировать таких персон в общественном пространстве, как «наиболее угрожающих безопасности Латвии», т.е. стигматизировать их.
 
В отчётах ПБЛ широко применялся язык вражды и ложные обвинения. Так, например, В.Линдермана и Е.Осипова называли радикалами и экстремистами, хотя они не были осуждены судом за деятельность, носящую радикальный политический характер или за экстремизм.
 
Другой пример: в отчёте ПБЛ целью действий В.Линдермана, А.Гапоненко, Е.Осипова, организовывавших референдум за предоставление русскому языку статуса второго государственного в 2011-2012 гг., объявлялось получение «популярности, известности в обществе и политических дивидендов»⁵.
 
Между тем, данные лица были достаточно популярны в русской общине задолго до проведения референдума, а политических дивидендов они получить от своих действий не могли, поскольку, как неграждане, лишены возможности избирать и быть избранными в какие-либо представительные органы или поступить на службу в исполнительные органы власти.
 
В отчётах ПБЛ широко использовался такой приём, как унижение русских правозащитников.

Так, А.Гапоненко в отчете ПБЛ за 2013 г. характеризовался, как «псевдоэксперт» и «псевдоисследователь», несмотря на то, что он имеет учёную степень доктор экономических наук, является почётным профессором БМА, директором исследовательского института, издал более десятка научных монографий и несколько сотен научных и публицистических статей. Вся его «псевдонаучность» заключалась в том, то он выступал с оценками, которые не удовлетворяли правящую латвийскую элиту.
 
Начиная с 2013 г. все русские, правозащитники стали представляться в отчётах ПБЛ как лица, не имеющие влияния в русской общине. Поскольку дискредитация лиц, не имеющих влияния, не имеет смысла, то выходило, что такого рода ложные оценки специально давались в отчетах ПБЛ для того, чтобы ослабить влияние правозащитников среди членов русской общины.

О ложности оценок свидетельствуют активные действия ПБЛ, которые предпринимались для отрыва русской элиты от масс русского населения.
 
Другим приёмом, который использовался в отчетах ПБЛ начиная с 2012 г., стало представление русских правозащитников как персон, не самостоятельных в своих действиях, а работающих в интересах Российской Федерации.

В качестве доказательств «марионеточности» русских правозащитников использовались данные о том, что общественные организации, в которых они работают получают средства из российских благотворительных фондов.

Реально это были средства на издание книг, подготовку фильмов, проведение фольклорных праздников, поддержку русского языка, организацию научных конференций, обучение молодежи на русском языке.

 

Латвийское законодательство не запрещает общественным организациям получение средств из-за границы.

Поэтому обвинения ряда русских правозащитников в том, что они реализуют интересы России, на основании того, что возглавляемые ими организации получают финансирование из России, было необоснованными, а потому ложными.

 
По указанию начальников ПБЛ широко распространяла подготовленные отчёты в латвийских СМИ. Для этого наиболее активно использовались латышско-русские порталы Delfi.lv, Tvnet.lv, Apollo.lv, латышская передача Nekā personīga телеканала TV-3, латышская газета «Latvijas avīze» и латышский журнал «Ir».
 
Например, сведения о получении правозащитниками средств из России публиковались одновременно во всех этих изданиях и их тексты были написаны под копирку^6,7.
 
Авторы публикаций в этих изданиях, действуя в оценочных рамках, заданных отчётами ПБЛ, активно занимались дискредитацией русских правозащитников. Они делали личные выпады против правозащитников, возбуждали по отношению к ним ненависть с помощью специфических литературных и визуальных приёмов.

Так, использовались экспрессивные негативные и даже враждебные выражения в авторском тексте, подбирались фотографии, неадекватно передающие внешний вид человека, создавались карикатурные рисунки, снабжённые унижающими человеческое достоинство надписями, строился негативный видеоряд, в котором на факты накладывались вымыслы, на видеоряд накладывалась гнетущая и тревожная музыка, звуковая какофония. Особой тенденциозностью отличалась телепередача передача Nekā personīga^8,9,10.
 
Таким образом, отчёты ПБЛ за 2011-2014 гг. использовались руководством ПБЛ в качестве орудий нанесения вреда русским активистам и правозащитникам.

Опасность применения этого орудия заключалась в том, что инициаторы создания публичных отчетов действовали от имени государства и прикрывали свои преступные действия тем, что представляли себя защитниками государственной безопасности.
 
Руководители ПБЛ дискредитировали русских правозащитников не только с помощью таких инструментов, как публичные отчёты, но и выступая в СМИ лично.

Так, с целью дискредитации активистов общества «Родной язык», занимавшихся организацией референдума за русский язык, один начальник ПБЛ публично обвинил их в получении денег из России¹¹, другой начальник ПБЛ обвинил в СМИ А.Гапоненко в получении денег от российских фондов на подготовку фильма «Ювенальная юстиция» и других, на подготовку и публикацию книг, на проведение курсов по обучению русской молодежи¹².

Проведенная по заказу ПБЛ после этого высказывания начальника ПБЛ финансовая проверка деятельности, возглавляемой А.Гапоненко организации нарушений латвийского законодательства в получении и использовании грантов от российских фондов не выявила. Соответственно, и в первом и во втором случае имело место сознательное распространение в СМИ клеветнических утверждений с целью дискредитации А.Гапоненко.
 
В результате действий начальников ПБЛ пострадавшим был нанесен ущерб. Ущерб заключался в том, что русские правозащитники были выставлены в глазах членов русской общины врагами государства, людьми неавторитетными, некомпетентными, действующими в интересах иностранного государства, а не членов русской общины.
 
 

Правозащитники — руководители русских общественных организаций стали испытывать проблемы с привлечением в них новых членов, а часть старых членов их покинула, поскольку не могла адекватно оценить риски и поверила отчётам ПБЛ и выступлениям начальников этой организации о том, то их руководители — «преступные элементы».

 

Кроме того, в результате потери репутации А.Гапоненко, И.Гирс, Д.Прокопенко лишились работы. Остальные пострадавшие, которые занимались бизнесом, потеряли часть клиентов.

Все пострадавшие лишились ряда личных друзей и знакомых, которые стали опасаться поддерживать с ними связи из-за негативных оценок, которые были распространены в отношении них ПБЛ через СМИ.
 
В итоге было осуществлено массовое и систематическое преследование группы лиц, которые принадлежали к русской общине и которые активно защищали интересы остальных членов русской общины с использованием возможностей государственного аппарата.

Преступники целенаправленно разрушали социальные связи внутри русской общины и подрывали возможности по её структурированию в рамках русских социальных институтов.
 

Б. Необоснованное административное и уголовное преследование русских правозащитников
 
Начальники Полиции безопасности с начала 2011 г. по конец 2015 г., инициировали ряд необоснованных административных и уголовных процессов против русских правозащитников с целью разрушения русской общины республики.
 
12 октября 2012 г. ПБЛ было заведено уголовное дело № 11840004912 за подготовку научно-практической конференции «Автономия Латгалии: политический, правовой, экономический, историко-культурный аспекты», которая прошла в г. Даугавпилсе 8 декабря 2012.

Обвиняемыми по этому делу были Е. Осипов, В. Линдерман, И. Гирс и Г. Песков.

Непосредственно перед конференцией, 6 декабря по месту фактического проживания в Лиепае Е. Осипова, и в Риге по месту жительства В. Линдермана и И. Гирса прошли обыски. Они проводились под предлогом необходимости обнаружения предметов в связи с преступлением, заключавшимся в подготовке к организации конференции.

Во время обысков были конфискованы компьютеры, документы и материалы социологического опроса, выяснявшего отношения жителей к идее автономизации региона.

Дело до сих пор находится в делопроизводстве ПБЛ, фактически никакого движения по нему нет. Последнее известное движение было 13.03.2013, когда был произведен допрос И. Гирса.
 
Вот как оценил проведение обысков участник конференции проф. А. Бердников в интервью порталу Delfi:

 

«Видимо, это делают, чтобы запугать людей, чтобы просто сорвать мероприятие. Но ведь это просто конференция, дискуссия… При желании можно приехать и выступить против, такая возможность существует. Но решили действовать таким вот образом»¹³.

 

Криминализация ПБЛ высказываний русских правозащитников об автономии региона в котором проживало большое число русских в СМИ и на научно-практической конференции выглядит крайне одиозной на фоне открытых действий активистов ЕС, выступающих за отделение Шотландии от Великобритании, Каталонии от Испании, Северной Италии от южной части страны.

Премьер Латвии В.Домбровскис высказался в это время за то, что каталонцы имеют права выйти из состава Испании и это высказывание не было предметом криминального расследования, в отличии от высказываний русских правозащитников.

Только выявление фактов получения взятки от каталонских сепаратистов послужило причиной расследования действий премьера, да и то не ПБЛ, а Бюро по борьбе с коррупцией Латвии¹⁴.
 
Одновременно с криминализации высказываний об автономии Латгалии, ПБЛ начала уголовный процесс против учредителей партии «Движение 13 января» по ст. 275, ч. 2 УЗЛ о подделке документов (отсутствия кворума на собрании) в связи с её перерегистрацией в партию «ЗаРЯ!».

Недовольство силовых органов вызвало намерение партии защищать интересы русских и социально слабых слоев населения.
 
Позже такой же процесс был начат против учредителей партии «Честь и порядок», в уставных целях которой определялась защита права русских на родной язык и борьба за социальную справедливость.

Против них было возбуждено дело о подделке документов, которое передали в прокуратуру, а затем в суд. Судебный процесс против русских правозащитников ещё не завершился¹⁵.
 
Таким образом, ПБЛ была нарушена статья 102 Конституции Латвии, гласящая: «Каждый имеет право вступать в товарищества, политические партии и другие общественные организации»¹⁶.

 

ПБЛ взяла на себя ответственность определять, вступление в какие партии является допустимым, а в какие нет. А также ответственность преследовать в уголовном порядке тех активистов, которые создавали партии, неугодные правящей титульной элите.

 

В рамках преследования инакомыслящих ПБЛ 25.07.2012 завела на Е.Осипова уголовное дело № 15830015812 по ч. 1 ст. 219 УЗЛ за, якобы происшедшее, уклонение от подачи налоговой декларации. Делался личный аудит, и декларация запрашивалась в связи с пожертвованиями товариществу «Родной язык» на покрытие расходов по агитации за референдум о предоставление русскому языку статуса второго государственного. Дело было прекращено 24.09.2012.
 
24 апреля 2015 г. против спикера Парламента непредставленных А.Гапоненко было возбуждено уголовное дело по статье 78 п. 2 УЗЛ «Возбуждение этнической ненависти». 26 мая он был задержан ПБЛ и у него дома, на работе и на даче провели обыски, конфисковали компьютеры, электронные носители, телефоны, записные книжки и документы.

Основанием для возбуждения уголовного дела стала публикация в социальной сети Facebook поста о том, что «американские танки прибыли в Латвию для того, чтобы подавлять недовольство русской части населения режимом этнической дискриминации»¹⁷.
 
Одновременно было возбуждено уголовное дело по аналогичной статье и против депутата Парламента непредставленных Э.Граудиньша. 12 июня у него также был произведен обыск по месту жительства, изъяты компьютеры, электронные носители, телефоны, книги и документы.

Основанием для возбуждения уголовного дела стали выступления депутата в СМИ, в которых Э.Граудиньш критиковал правящий режим и подчёркивал негативную роль США в развязывании этнического конфликта в прибалтийских странах¹⁸.
 
Оба уголовных дела длятся до сих пор.

 

В результате изъятия компьютеров, телефонов и электронных носителей оба правозащитника были лишены возможности общаться с членами русской общины на протяжении девяти месяцев.

На возвращенных правозащитникам после окончания этого срока электронных носителях были стерты архивы документов и фильмов. Бесследно исчез файл с текстом научной монографии А.Гапоненко, объёмом в 600 стр., над которой он работал последние два года.

Компьютеры до сих пор пострадавшим не возвращены, что лишает их возможности вести профессиональную и общественную деятельность.
 

Пострадавшие от преследования ПБЛ члены Парламента непредставленных А.Гапоненко, Э.Граудиньш, В.Линдерман, Е.Осипов, С.Малаховский, а также активисты других русских организаций И.Гирс и В.Бузаев попытались организовать коллективную защиту от преследования. Они учредили общество «Лига политических узников Латвии».

Для подписания учредительных документов участниками и сообщения о факте учреждения общества представителям прессы И.Гирс подал заявку на аренду помещений в информационное агентство LETA. Однако LETA отказала в аренде помещений, несмотря на то, что помещения в это время не были заняты.
 
3 июня 2015 г., не имея возможности провести учредительное собрание в арендованном помещении, учредители провели его в рижском парке.

 

Во время подписания учредительных документов учредители общества были арестованы силами более чем трёх десятков полицейских и доставлены в Центральный полицейский участок по улице Матиса, 9.

В полицейском участке на учредителей общества были составлены административные протоколы и против них возбудили административное дело¹⁹. В дальнейшем это дело развалилось.
 
Руководители ПБЛ определяли, кто из правозащитников должен подвергнуться административному и уголовному преследованию, координировали работу своих сотрудников, которые непосредственно осуществляли эти преследования.
 

Изначально было известно, что в действиях русских правозащитников нет состава административных или уголовных преступлений.

Однако оба начальника ПБЛ шли на возбуждение таких дел. Целью этих действий ПБЛ было запугивание русских активистов и отвлечение их от правозащитной деятельности.

Заодно обеспечивалось запугивание членов русской общины, демонстрация им возможности стать обвиняемыми, если они будут протестовать против проводимой против них дискриминации.
 
 

---

Окончание — здесь

---