---

Коммунистический проект кардинального переустройства мироздания и сотворения нового человека, избавленного от пороков, заложенных в него предыдущей — буржуазной — системой вещей, не был реализован по одной-единственной причине.
 

---

Взыскуемого нового человека просто не оказалось в небесных реестрах, хранящих в себе оттиски всего многообразия свойств человеческой личности.

Рождённый в условиях Советской России, где ещё не были до конца реализованы декларированные цели ликвидации эксплуатации человека человеком, хищнической тяги капитала к наживе, но уже становилось более-менее понятно, что регуляция инстинктов осуществляется через очень существенное ограничение права частной собственности, — так вот, даже рождённый в этих условиях, человек оказывался шире и хуже заявленного в проектной документации идеального облика.
 

Он всё равно желал иметь что-то помимо хлеба насущного, пытаясь овеществить свою жизнь, сделать её более осязаемой через обретаемые блага, он всё равно желал, чтобы у него этих благ было существенно больше, чем у ближнего, он всё время искал, кого сделать объектом эксплуатации.
 

Веру в Бога ему отчасти заменило обычное суеверие, отчасти — агностицизм. И он отчаянно желал — через вещи, через знание, мастерство, талант — доказать, что он не равен другим, что он не обязательно выше или ниже, что он просто другой, особый, сам по себе.


Коммунистам удалось очень многое.

Они сумели воплотить в жизнь множество своих идей: если не упразднить вовсе, то хотя бы очень заметно обуздать хищную природу рыночных отношений, превратив экономику в планируемый и якобы научно обоснованный процесс, сделать государство единственным крупным собственником в стране, ввести бесплатные медицину и образование.

При всех очевидных недостатках созданной с нуля системы выяснилось, что она работает. Что, используя новые правила, можно создать гигантскую индустриальную промышленность, завершить грандиозные стройки века, одолеть казавшегося непобедимым врага в мировой войне, запустить человека в космос.

Проблема даже не в цене преобразований, которая многим кажется неприемлемой.
 

---

Проблема в том, что практика показала несостоятельность великой надежды материалистов, веривших, что с изменением условий жизни изменится и сама природа человека.
 

---

Человеческое прорастало сквозь все достижения и победы. Конечно, оно было искажено нарушением привычных пропорций жизни, но от этого угадать самодовольного, ликующего собственника в обладателе дефицитной «Лады» было не сложнее, чем в анахорете, помешавшемся на коллекционировании классики, опознать другой человеческий типаж — нестяжателя.

Детерминизм оказался непригодной теорией.


Казавшаяся материалистам непреложной связь между условиями жизни и якобы порождаемыми ими ценностями в статистических множествах отсутствовала вовсе.

Просто «неновый» человек взращивал своё традиционное «эго» в микровеличинах советских скудости, дефицита, ограниченного набора товаров и услуг, предназначенных для всеобщего потребления.
 

Но и в этом наборе он стремился утвердиться в качестве более удачливого добытчика, сумевшего забить холодильник статусной колбасой, обставить квартиру статусной румынской мебелью, с чёрного хода в магазине разжиться куском грудинки, обуть ноги в итальянские ботинки, купленные с бешеной переплатой, построить щитовой домик в дачном кооперативе.
 

Это всё были наши советские рифмы благосостояния, которые в переводе на язык капиталистической реальности легко бы превращались в поместья и яхты, закрашенные перламутром автомобили с салонами, обитыми кожей, далёкие и искомые аксессуары роскоши и изобилия. То, что Маяковский именовал «мурлом мещанина», невозможно было ни расстрелять, ни закрасить.
 

---

Прекрасная сказка о мире справедливости и всеобщего равенства постепенно превращалась в пустую и блестящую конфетную обёртку, под которой жадно рвали пространство хищные вещи века.
 

---

Установка на аскезу, самоограничение идеологов строительства нового мира выдохлась первой. Советский строй создал свою буржуазию — партхозактив (и спецраспределители для него), который мог пользоваться благами, недоступными обычному смертному. Миропорядок, основанный на неравенстве и несправедливом распределении, возрождался на глазах.

Конечно, новой элите не разрешали публично расцвечивать своё существование предметами роскоши. Она всё же могла заявлять о себе, но прикровенно. Но по большому счёту все всё знали.


Когда говорят, что после развала СССР Россия опрокинулась в бездну людоедского капитализма, отринув великую коммунистическую мечту, я не могу с этим согласиться.

На самом деле это была грандиозная операция по легализации уже давно сложившегося порядка. Кто получил доступ к деньгам и собственности, кто бросился первым беззастенчиво грабить страну? Правильно — представители всё того же партхозактива. Не произошло смены элит — последние отнюдь не стали первыми.
 

Выродившаяся в жалкую пародию на капиталистическое общество советская система просто стряхнула с себя надоевшие идеологические оковы, ещё как-то стеснявшие движения хищников, давно уже обосновавшихся во всех властных кабинетах.

Общественная ткань не переродилась, просто властная элита получила невиданную свободу манёвра, и выяснилось, что предыдущие 70 лет не сформировали у неё никаких механизмов торможения.

Наоборот, попытка создать нового человека, который был бы свободен от алчности, зависти, желания обладать как можно большим объёмом материальных благ, дала необъяснимый результат.
 

---

На свет появился какой-то лютый, беспредельно циничный, не ставящий других ни во что плотоядный монстр, который и стал главным действующим лицом периода ельцинских реформ.
 

---

Мы должны понимать, что советская эпоха и последовавший за ней провал в дикое, животное состояние, чад кутежа и полного разнуздывания всех грабительских инстинктов — это органичный, последовательный процесс, где всё на своих местах: и причины, и следствия.

 

Но скажу в оправдание тех, кто задумывал и пытался осуществить великий эксперимент.

Человек всегда будет мечтать о счастье и справедливости — так уж он устроен. По образу и подобию. И отказываться от реализации этой мечты нет никакой нужды, тем более что в недрах русской религиозности и культуры можно найти все рецепты осторожного, но неуклонного, не прекращаемого ни на миг выравнивания реальности по заветам истины, добра и красоты.

Просто надо, видимо, выучить раз и навсегда урок истории. Не русская революция оказалась главной катастрофой, а её итоги, проявившиеся во всей своей полноте 70 лет спустя.