---

Данная электронная публикация является переводом статьи:
Cobain I. The postwar photographs that British authorities tried to keep hidden
The Guardian. 03.03.2006. Перевод с английского Сергея Алексеева.

 

---

 
 

 

Папки с информацией о секретной дознавательной программе, проводившейся британскими властями в послевоенной Германии, почти 60 лет пылились на полках в строжайшем секрете. Считалось, что широкую общественность слишком потрясут душераздирающие снимки молодых людей, которые выжили, несмотря на то, что их систематически морили голодом и избивали, лишали сна и оставляли на холоде.
 

 
Как написал один из членов Кабинета министров тех времен, о том, что британское правительство обращалось с заключенными «не многим лучше, чем это делалось в немецких концлагерях», следовало знать как можно меньшему числу людей. Из архивов исчезли многие фотографии, но и сегодня немало политиков, считающих, что даже оставшиеся никогда не должны быть опубликованы.

На снимках запечатлены те, кого подозревали приверженности коммунизму. Этих людей пытали в надежде собрать информацию о военных планах и методах разведки Советского Союза, поскольку некоторые члены правительства Великобритании считали, что Третья мировая — вопрос всего нескольких месяцев.

В той же тюрьме в Бад-Нендорфе, городке неподалеку от Ганновера, допрашивали нацистов, крупных немецких промышленников и бывших членов СС.

Как минимум двух подозреваемых в приверженности коммунизму заморили голодом до смерти, одного — забили, остальные страдали от серьезных заболеваний и травм, многие отморозили пальцы ног. Чудовищные условия, в которых содержали 372 мужчин и 44 женщины в Бад-Нендорфе между 1945 и 1947 годами, отражены в отчете детектива Скотленд-Ярда инспектора Тома Хейворда. Его вызвали старшие армейские офицеры для расследования ненадлежащего обращения с заключенными, о котором свидетельствовали в том числе и эти фотографии.

Отчет инспектора Хейворда оставался под грифом «секретно» до декабря 2005 года, когда газета «Гардиан» добилась его снятия по Закону о свободе информации. Представленные здесь фотографии были изъяты МИДом Великобритании из отчета еще до публикации, по всей видимости, потому что огласки не хотело Министерство обороны. Однако по запросу «Гардиан» отменено было и это решение.


Один из снятых на этих кадрах, 23-летний студент Герхард Менцель, был арестован британской разведкой в Гамбурге в июне 1946 года. Менцель попал под подозрение, поскольку по некоторым данным он приехал в зону британской оккупации из сибирского Омска, где содержался как военнопленный. Через несколько недель после ареста его вес составлял 65 кг, а, когда через восемь месяцев его переправили из Бад-Нендорфа в лагерь для интернированных, его вес не превышал 49 кг.

К тому времени как Хейворд встретился с Менцелем, руки последнего были скованы за спиной около 16 дней, при этом его регулярно били по лицу. Его также держали в пустой ледяной камере до двух недель кряду и окунали в холодную воду каждые полчаса с 4.30 утра до полуночи. Инспектор выяснил, что такие пытки были там обычным делом.

 

Тюрьма в Бад-Нендорфе подчинялась отделу военного ведомства Великобритании, называвшемуся Объединенным войсковым центром подробного допроса военнопленных (CSDIC).
 

Судя по записям врача лагеря для интернированных, из Бан-Нендорфа туда перевели 12 заключенных, в числе которых был Менцель. Все были тяжело истощены и одеты в тряпье. Прибывавшие до них были еще и еле живы от голода, лицах некоторых уродовали шрамы, по-видимому, оставшиеся от избиений. У нескольких шрамы были и на голенях — они, по рассказам, остались от пыток «испанскими сапогами», которые вывезли из тюрьмы Гестапо в Гамбурге.

О Менцеле врач написал: «Кожа да кости». «Он не мог ни ходить, ни вставать самостоятельно, даже говорить ему удавалось с трудом, поскольку язык и губы распухли и не слушались. Невозможно было даже измерить температуру, т.к. она не превышала 35 градусов, а деления термометра только начинались с 35°».

Заключенный был растерян, напуган и страдал провалами в памяти, тяжелой болезнью легких, а давление было угрожающе низким. Только когда его помыли, накормили и отогрели под лампами, температуру удалось поднять до 36,3°С, но доктор все еще опасался за его жизнь.

На другом снимке изображен 20-летний Хайнц Бидерман, работавший клерком. Его арестовали в октябре 1946, потому что сам он проживал в британской зоне, а его отец, живший в советской зоне в Штендале, считался «ярым коммунистом». В Бад-Нендорфе он провел 4 месяца, и за это время вес его снизился с 71 кг до 50 кг. Бидерман рассказал, что большую часть времени его держали в одиночной камере, где приходилось спать при минусовых температурах практически раздетым, и запугивали казнью.

Кто-то из британских солдат-надзирателей сказал инспектору Хейворду, что Бидерман за время заключения «таял как свеча». Другой, рядовой эссекского полка, признался детективу, что написал рапорт о том, что они с сослуживцам вели себя не лучше нацистов. «Меня после этого невзлюбили… Сержант мой поступок не одобрил».

Когда Бидермана перевели в лагерь для интернированных, в Бад-Нендорфе потребовали держать его там «достаточно долго, чтобы не позволить передать Советам подробную информацию об этом центре и применяемых в нем методах допроса».

Из архивов Министерства иностранных дел Великобритании следует, что капитан Артур Кертис, офицер ВМФ, назначенный руководить лагерем для интернированных, был так поражен состоянием прибывавших к нему людей, что приказал сделать эти фотографии для подкрепления официальных жалоб, в которых он описывал обращение с этими «живыми скелетами» Однако фотографии еще нескольких узников, сделанные в то же время, из архивов МИДа пропали.

Одновременно с капитаном в другом конце британской оккупационной зоны жалобы писал офицер Королевских артиллерийских войск. Заключенных из Бад-Нендорфа просто сбрасывали с грузовика перед входом в военных госпиталь. Некоторые весили меньше 38 кг, двое вскоре скончались.


Судя по документам, тюрьма в Бад-Нендорфе подчинялась отделу военного ведомства Великобритании, называвшемуся Объединенным войсковым центром подробного допроса военнопленных (CSDIC).

К концу 1946 центр практически перестал заниматься нацистами и переключился на коммунистов. Заключенным задавали больше вопросов о методах и намерениях Советского Союза, чем о самой Коммунистической партии.

Некоторые из узников Бад-Нендорфа и правда работали на Союз: один из арестованных, наполовину русский, наполовину норвежец, рассказал Хейворду, что был агентом НКВД, предшественника КГБ, и постоянно работал в Германии с 1938 года. Другим оказался немецкий журналист, которого советские войска освободили из тюрьмы Гестапо. Его задержали в аэропорту Кройдона неподалеку от Лондона с фальшивыми британскими документами. Обоих морили голодом и жестоко пытали.

Однако очевидно, что другими никакими шпионами не являлись. Одним из погибших от голода был бывший солдат-гей, подделавший документы, чтобы перебраться в британскую оккупационную зону и найти там своего любовника. Другим оказался немецкий юноша, которого допрашивали, потому что он на добровольной основе шпионил в советской зоне в пользу Британии, и был ошибочно заподозрен во лжи из-за бюрократической ошибки в медицинских документах.

По результатам расследования перед военным судом предстали четверо британских офицеров. Рассекреченные документы показывают, что слушания в основном проходили за закрытыми дверями, чтобы в Союз не просочилась информация о том, что среди задержанных находились русские.

Второй причиной являлось стремление скрыть существование еще нескольких тюрем Центра. Хотя сегодня мы знаем о существовании одного из допросных центров в сердце Лондона, о других центрах, находившихся в Германии, мы не знаем ничего, кроме мест их расположения.

После судебного разбирательства тюрьма в Бад-Нендорфе, которая тогда располагалась в перестроенной общественной бане, была перенесена в специально построенное здание допросного центра неподалеку от базы Королевских ВВС в Гютерсло. Также вышел приказ об обязательном врачебном осмотре заключенных перед допросом. Дата закрытия тюрьмы неизвестна.

Единственным офицером, которого осудили по делу Бад-Нендорфа, стал тюремный врач, которому тогда было 49 лет. Все его наказание свелось к исключению из рядов вооруженных сил. С начальника тюрьмы полковника Робина Стивенса были сняты обвинения в «неподобающем поведении и жестокости», ему также позволили ходатайствовать о возвращении на службу в МИ-5.