— Сейчас, наверное, уже можно сделать кое-какие выводы о причинах аварии на Фукусима 1. Землетрясение, как говорят японцы, не нанесло станции серьезного ущерба. Так что же там случилось дальше?

— Да, действительно, само землетрясение не причинило вреда АЭС. Все АЭС проектируются с учётом возможного землетрясения, тем более в Японии. При первых толчках все реакторы были штатно заглушены. Но пришедшее вслед цунами вывело из строя систему аварийного электроснабжения. И вот здесь, по-видимому, и кроется недостаток проектирования, если такая важная система вышла из строя, и её не смогли своевременно восстановить.

— А что включает в себя аварийную систему электроснабжения? И вообще, зачем она нужна?

— Когда реакторы глушатся, останавливается и турбина, вырабатывающая электроэнергию. Но реакторы еще нужно охлаждать – питать насосы. Обычно при этом энергия поступает от внешней энергосистемы. Но если она отказывает, как это случилось в Японии, в дело вступают аварийные аккумуляторы и дизель-генераторы, которые запускаются автоматически. Генераторы запустились, но через несколько минут цунами их затопило.

— Так просто? Аккумуляторы сели, дизели сдохли, и «котел закипел»?

— В общем, да. Запас аккумуляторов не вечен. Прекратилась циркуляция, и вода в реакторах стала выкипать. От остановки блоков до цунами прошло совсем немного времени, и топливо в активной зоне не успело остыть.

— А вообще, какие источники аварийного электропитания есть на АЭС? Например, на Игналине?

— На всех АЭС основной источник аварийного электропитания, это дизель-генераторы, которые в очень короткий промежуток времени должны автоматически включиться и начать вырабатывать электрический ток. Игналинская АЭС не исключение.

-- Кстати, второй реактор Игналины остановлен всего чуть более года назад. Из него уже выгрузили топливо?

— Ещё не всё. Это требует времени.

— А сколько времени нужно охлаждать отработанное ядерное топливо?

— Чтобы можно было вывезти на сухое хранение – пять лет.

— А если сейчас вдруг откажут системы охлаждения на Игналине?

— Ничего страшного не произойдет. Реактор 2-го блока ИАЭС остановлен уже больше года, топливо в нём достаточно остыло. У нас, в отличии от ситуации на Фукусиме, есть запас по времени, чтобы устранить причину остановки насосов. Но и сама возможность такого отказа маловероятна. Если откажут основные насосы, есть резервные. Если отказ из-за обесточивания собственных нужд АЭС, то есть система надежного электропитания от дизель-генераторов, причём, у них тоже есть резервирование.

— А что, на Фукусиме разве не было такого резервирования?

— У них не насосы отказали, а дизеля. Причём все сразу, так как их все залило.

— На Фукусиме последовательно произошло три взрыва. Что там взорвалось?

— Водород, больше нечему. Интенсивное образование водорода началось, когда уровень воды в активной зоне снизился, и оголились топливные элементы. К тому моменту дополнительной подачи воды в реактор ещё не было. В каком состоянии они сейчас, сказать сложно.

— И как я понимаю, эти топливные элементы уже расплавились и разрушились?

— Это факт, вопрос только, в какой степени.

— А как поведет себя расплавленное содержимое реактора? Может пойти «вразнос»?

— С точки зрения ядерной безопасности ничего не должно произойти, так как вместе с тепловыделяющими сборками расплавились и стержни поглотители, они образовали общую массу. Сейчас главная проблема, что вся эта смесь плюс вода, которой охлаждали реакторы, представляют большую радиационную опасность.

— В окрестностях Фукусимы обнаружено много радиоактивного йода, есть цезий и уже найден плутоний. Надолго ли это заражение? Чернобыльская 30-километровая зона до сих пор непригодна для жизни…

— Радиоактивный йод — самое малое зло. У него короткий период полураспада – 8 дней. Но опять-таки всё зависит от уровня активности этого йода. Если уровни будут большими, то и время его полного распада будет значительным. Пока оценивают в 2,5 месяца. С цезием и особенно плутонием всё гораздо хуже. Это надолго.

— Надолго – это насколько? Что, кстати, сейчас фонит в чернобыльской зоне?

— Цезий-137, стронций-90, период их полураспада – около 30 лет. А до безопасной концентрации они распадутся только лет через 300. Территории, зараженные цезием и стронцием, ещё сотни лет будут опасны. Надеюсь, в Японии не появится своя Зона по типу чернобыльской.

С плутонием – еще хуже. Время полураспада разных его изотопов – от 14 до 370000 лет. Кроме того, со временем плутоний из малоподвижной оксидной формы при определенных условиях переходит в растворимые соединения. И есть вероятность, что он не останется лежать на промплощадке АЭС, а попадет в море и в грунтовые воды…

— Как я понял, главная причина аварии – отказ аварийного электропитания. Но ведь землетрясения и цунами в Японии – дело нередкое. Кто должен был предусмотреть, но не предусмотрел? Конструкторы станции, компания-эксплуататор, госнадзор, МАГАТЭ? Кто крайний?

— Отказ аварийного электропитания – причина, конечно, основная, но не единственная. И, безусловно, это недостаток проекта. Для АЭС, находящейся на берегу океана, должна была быть предусмотрена защита системы аварийного электропитания от внешних воздействий, а именно цунами.

Вторая, причина, по моему мнению, тоже заложена в проекте станции. Ее конструкция такова, что пар из реакторного пространства сбрасывается в надреакторное помещение, а не прямо на улицу – в трубу. В результате водород накопился в помещении в опасной концентрации, и произошла серия разрушительных взрывов, после которых восстановить штатную подачу воды в реактор стало уже невозможно.

Третье: это недостаточная оценка опасности ситуации и недостаточность предпринятых мер в первые дни. Безусловно, здесь вина эксплуатирующей компании, которая не справилась. Понятно, что сама она не смогла бы наладить постоянное электроснабжение на станции. Но разобраться с аварийной системой была обязана. Если не могла справиться сама, то надо было кричать об этом, а не беречь честь мундира. Одним словом, в Японии не сработала система аварийной готовности. И в этом вина и эксплуатирующей организации, и регулирующего органа, и правительства.

— После взрыва в Чернобыле все реакторы «чернобыльского типа», в том числе и игналинские, были серьезнейшим образом модернизированы с точки зрения безопасности. Какая организация руководила этим процессом?

— Модернизация началась ещё в советское время. Там было много всего. И предписания МАГАТЭ, и экспертов, и проектировщиков. Но, в любом случае, всё проходило через VATESI — Государственную инспекцию по безопасности атомной энергетики.

— То есть, она – «истина в последней инстанции»? Без ее разрешения станция работать не может?

— Да, у нас лицензию на эксплуатацию выдаёт VATESI. В Японии есть аналогичный государственный регулирующий орган.

— Выходит, в аварии виноват японский госнадзор, выдавший лицензию станции, не защищенной от цунами?

— Я бы не был так категоричен. То, что случилось, это так называемое запроектное событие: у них дамба была 2,5 метра. А высота цунами была --10. Такое событие было маловероятно.

— Всего 2,5 метра? У нас такая дамба в устье Даугавы стоит. И то в 2004-м зимой ее перехлестнуло нагонной волной. Разве ж это – защита от цунами? Не кажется ли Вам, что тут строители крепко сэкономили, а их «японский городовой» — госнадзор понадеялся на «авось»?

— Увы, кажется…


P.S. Как и полагается в рубрике «Интервью с продолжением», руководитель группы Отдела ядерной безопасности Игналинской АЭС Сергей Монахов готов ответить на вопросы членов IMHOclub. Чтобы ваши вопросы были им услышаны, просим авторизоваться и воспользоваться окном «Ваш комментарий».