начало
начало:  некоторые фрагменты из книги Э. Чуяновой и Г. Шенхофса
Часть 2. Мальчики мои дорогие, храни вас Господь

Наконец мы подошли к заключительной, самой сложной и где-то даже грустной для меня главе.

Почему сложной?

Потому что речь в ней пойдет уже не обо мне и моих жизненных переплетах в контексте истории Латвии, а о событиях в родной стране за период восстановленной независимости. Предельно откровенно и, надеюсь, объективно.
Почему грустной? Потому что с первого дня независимости в нашей стране возникает слишком много болевых точек. На сегодняшний день мы существенно отстаем практически по всем параметрам развития нашего государства даже от ближайших соседей Литвы и Эстонии, не говоря уже о странах Евросоюза. Унизительно и обидно…

Это только в теории правду говорить легко и приятно. На практике же у правды, особенно неудобной, есть обратная сторона – воинствующее неприятие. Прежде всего неприятие со стороны тех, кто предпочитает жить во лжи, виртуозно манипулируя общественным сознанием и разжигая в нем самые низменные инстинкты и страхи.

Нетрудно догадаться, кого я имею в виду. Да-да, латвийскую политическую элиту последних десятилетий и ее обслуживающий персонал: армию чиновников, бизнес на госзаказах, услужливую научную интеллигенцию, готовую обосновать — хоть с геополитической, хоть с экономической, хоть с любой другой точки зрения — любую бредовую идею правящего класса, и, конечно же, карманную четвертую власть.

Наверняка любой человек, если он не последнее быдло и хоть на грамм патриот, задумывается не только о хлебе насущном и собственном комфорте. Ему важно гордиться страной, в которой он живет. А вот с этим как раз проблемы…
Должен оговориться сразу: чисто эгоистически лично у меня все в порядке. Гены деда, личные качества и возвращенная собственность дали возможность жить материально достойно, обеспечивая семью при любых властях и раскладах. Но, видимо, не в деньгах счастье. Душа болит. За страну, за народ…К чему мы пришли? Куда идем? И что нас ждет впереди? Где и как будут жить наши дети, внуки? Последние 10 лет все чаще задумываюсь над этими вопросами, и ответы напрашиваются неутешительные. Понимаю, что моя книга в целом и в особенности эта глава будут восприняты неоднозначно. Но молчать не могу…

+++

Латвия вошла в десятку стран мира с самым стремительным сокращением населения. Оно устойчиво вымывается в результате низкой рождаемости и высокой смертности. Вдобавок сотни тысяч граждан покидают страну, чтобы найти работу в Европейском Союзе. Как подсчитали эксперты, к 2050 году у нас останется лишь 1,52 миллиона человек. На мой взгляд, это даже оптимистичный прогноз, ибо тут смотря от чего отталкиваться.
Согласно последней переписи населения, страна насчитывает 1,9 млн. жителей, хотя уже не секрет, что в эту цифру входят десятки тысяч человек, давно живущие в ЕС, но по инерции еще задекларированные в Латвии. Мы же все не слепые и видим, как опустели наши улицы, особенно в провинции. Что это — статистическая погрешность или преднамеренное лукавство? Полагаю, все дело в финансировании из  еврофондов: средства выделяются пропорционально числу жителей, и чем их больше – тем больше европейских денег поступает в бюджет государства. В любом случае, приписки – не самое страшное зло нашей действительности.
Логика убывания красноречива и уже кричит во весь голос. Там, где хорошо, оттуда не уезжают. С тех пор как Латвия в 2004-м году вошла в ЕС, четверть населения страны покинула родину, перебравшись в такие развитые европейские государства, как Германия, Великобритания и другие страны. Пустили там корни и духовно оторвались от родины. Многие целыми семьями уезжают и в Россию – как по программе соотечественников, так и по другим каналам, родственным или дружеским.

Предприниматели уводят свой бизнес в другие страны, где он может дышать и развиваться: по иронии судьбы, нередко эти страны – наши балтийские соседки Литва и особенно Эстония, которые сумели создать дружественную для реальной экономики налоговую среду и развиваются по более умному сценарию. Люди массово спасаются бегством. И исход продолжается.

По расчетам профессора Латвийского университета Михаила Хазана, мы теряем два человека в час. Если посмотреть чуть пристальнее, то видно, что наиболее стремительно исчезает, как я уже говорил, население провинции — районных городов и сёл. Нет работы: чахнет аграрный сектор, разоряется бизнес, закрываются школы и больницы. Люди мигрируют в столицу в надежде на заработки, но и Рига, увы, для многих становится последней остановкой перед дорогой в один конец – на поля ЕС. Да, на фабриках и плантациях развитой Европы есть занятие для рабочих рук и, живя там, вполне реально содержать семью. А на родине заработать нельзя, можно только по знакомству присосаться к кормушке либо жить в долг, едва сводя концы с концами.

Так почему же все это с нами произошло? Такого ли будущего желал для себя латышский – нет, латвийский! – народ, стремясь к свободе и независимости от централизованной власти Москвы во второй половине 80-х, когда 1/6 суши накрыли перестройка, гласность и ускорение?

+++

…Очень хорошо помню тот энергетический подъем, который охватил СССР и Латвию как его составную часть с приходом к власти Михаила Горбачёва. Многое, что прежде было нельзя, стало можно. Набирая обороты, стало мощно развиваться кооперативное движение и поощряться предпринимательская инициатива; был дан зеленый свет запрещенной литературе и залежавшимся на полках кинолентам советского производства, из архивов начали всплывать секретные исторические документы вроде пакта Молотова-Риббентропа…

Страна, измученная маразмом советских лидеров-долгожителей, вдруг очнулась ото сна и, не разбирая дороги, пустилась во все тяжкие. Глупо было бы не воспользоваться горбачевской нерешительностью и пустой велеречивостью, не подкрепленной делами, а позже, уже в начале 90-х, – и благоприятной ситуацией очевидного хаоса двоевластия в Кремле. Тем более, что новоиспеченные рулевые страны Советов явно не страдали стратегическим видением перспектив – как для своих окраин, так и для собственной земли, матушки России.

Фатальной ошибкой Горбачева стало то, что он недооценил национальный фактор. А дальше уже – ельцинская удаль и широта — «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить!» И взяли. А почему бы и нет? Зачем зависеть от прихотей «центра», который и так сверх всякой меры наводнил Латвию инородцами – уже ступить негде? Вдобавок хотят строить Даугавпилсскую ГЭС, а в Риге – метро, чтобы завезти еще больше мигрантов! Навести порядок в маленькой стране гораздо легче, чем в безразмерной!  Да-да, на то и был расчёт. Вопрос: кто нынче наводит порядок? Но об этом чуть позже…

Удивительно другое: как бдительная советская власть, неусыпно контролирующая мысли и чувства «хомосоветикус», проморгала главное и вырастила себе на голову неолиберальное поколение, в итоге снесшее до основания столь монументальную конструкцию?

Латвия вместе со своими балтийскими сестрами Эстонией и Литвой забурлили раньше всех советских социалистических республик. Прибалтика отреагировала молниеносно. 1987-й, 1988-й… Во всех трех республиках начали формироваться Народные Фронты, шумно проходили собрания трудовых коллективов и творческих союзов, конференции интеллигенции, дни памяти жертв советских репрессий, манифестации. В Латвии – собирались главным образом у памятника Свободы и в Межапарке.  Наконец, Балтийский путь, когда в августе 1989-го люди от Таллина до Вильнюса взялись за руки, чтобы показать свое четкое стремление к свободе и независимости.
Хорошо помню массовую манифестацию у эстрады в Межапарке 7 октября 1988-го. Ощущение, будто все латыши в едином порыве собрались в одно время и в одном месте: это было подобно коллективной медитации, духовно объединившей нацию.

Вот как вспоминал это событие бывший лидер Народного фронта Латвии (НФЛ) символ нации Дайнис Иванс в своей книге «Воин поневоле»:

То был феномен душ. Все вместе мы стали так велики и прекрасны, что небеса распахнулись от радости. (…) Сердца стучали, словно во время признания в любви. Мы переглядывались, знали, о чем думает тот, кто сидит рядом, проезжает мимо, стоит. Мы сознавали, что вокруг – сотни своих, за сотнями – тысячи, за тысячами – бесконечность. (…) В этом направлении мы должны идти дальше, и мы вырвемся к свободе, хоть сквозь каменные стены!

Да, то было время великих надежд и иллюзий…

Вскоре состоялся Учредительный съезд Народного фронта, где была четко поставленная цель и сформулирован путь выхода Латвии из состава СССР. Но как это ни прискорбно признать, зазвучали и первые резкие и огульные высказывания в адрес нелатышского населения, которые стали началом этнического раскола в латвийском обществе. Даже несмотря на то, что первые документы, принятые на волне национального романтизма, учитывали интересы всех жителей Латвии. Например, в Декларации прав наций, выработанной Балтийской ассамблеей, говорилось о необходимости обеспечить гражданские права и право на культурное самоуправление всем национальным и этническим группам, проживающим на территории республики.

Не сомневаюсь: лидеры НФЛ искренне верили, что удастся построить более свободное и справедливое общество, которое больше не столкнется с властью воинствующей глупости.  Поверили в новые идеалы и многие русскоязычные.  Неслучайно в ходе Вселатвийского опроса об отношении к независимости от 3 марта 1991 года за свободную Латвию проголосовали 73 % участников из 87 % зарегистрированных избирателей.

Это было очевидное проявление лояльности со стороны довольно пестрого в национальном отношении общества.  Даже в Даугавпилсе, где латыши составляли всего 13 % населения, 63 % жителей высказались «за». В целом как минимум половина нелатышей поддержала идею независимой и демократической Латвии. И чем же мы им ответили? Лишением гражданства, языковыми репрессиями, ликвидацией системы образования на русском языке…

В 1995 году окончательно прозревший Дайнис Иванс в уже упомянутой книге заметил: «Национальное государство, где большинство составляют латыши, тогда, казалось, не было самоцелью, как и разрастание национальной бюрократии…Латвийская Латвия представлялась нам государством, где гармонично сосуществуют различные веры и культуры, государством, способствующим расцвету просвещения и национального производства, государством для всех, кто обитает на его земле и верит ему. (…)

Я считал, что мы не имеем права не оценить и, тем более, — забыть наших сторонников-нелатышей, которые поддержали нас на референдуме 3 марта и особенно – во время баррикад. Новая государственность не должна была стать предлогом для отказа от обещаний, данных в критический момент, и для превращения своих бывших союзников в противников.

По крайней мере, нельзя было не давать гражданства людям, поддержавшим идею независимой  Латвии ... В политике нет ничего опаснее забывчивого хамелеонизма. Внутренняя неуравновешенность и непостоянство государственных деятелей означает нестабильность государства».

+++ 

В дальнейшем постепенно, но уверенно место прекраснодушных романтиков из первой волны народного пробуждения заняли алчные и циничные лицемеры с националистическим душком, которые руководствовались в основном узкоэгоистическими интересами — своих партий и своими личными, разделяя народ на сорта и по-тихому обтяпывая свои делишки.

Лозунг «Хоть в лаптях, но свободные!» не коснулся его произносящих: у них-то самих все в шоколаде. Как там было у Бисмарка? «Революции готовят гении, делают романтики, а ее плодами пользуются проходимцы». В нашем случае — предприимчивые политические дельцы. А простой народ как был нищим, так и остался. Мечты о светлом будущем, о процветающей Латвии уступили место разочарованию во всех реформах, касающихся экономики, благосостояния, медицины, образования. Сегодня разочарование превратилось в негодование, пока еще тихое, но как знать… Стоит ли годами испытывать человеческое терпение? Оно не безгранично.

Продолжение следует