Почему ситуации дали развиться по самому плохому для страны и ее жителей сценарию? Решение о ликвидации, на мой взгляд, было принято в хаотичном порядке, без анализа всех финансовых последствий, которые могут оказаться гораздо худшими, нежели при варианте спасения банка.

Что мы имеем в Krājbanka? Банковские активы — около 700 млн. латов, по ликвидационной стоимости государство получит в лучшем случае половину, то есть 300–350 млн. латов. Теперь разберемся, из чего состоят активы этого банка? Это нетрудно увидеть из баланса. Это в основном денежные средства, требования по кредитным обязательствам и кредиты, выданные резидентам и нерезидентам, это основные средства и нематериальные активы, это вложения в дочерние предприятия банка.

Если мы говорим о том, что из этих активов можно продать и по какой стоимости, то очевидно, что кроме денежных средств, имеющих абсолютную ликвидность, все остальное — это актив с большим дисконтом. Понятно, что нематериальные активы — это та вещь, которая в неплатежеспособном банке не стоит вообще ничего, но даже кредитные обязательства удастся реализовать в объеме, не превышающем 50–60% от их залоговой стоимости.

Теперь посмотрим, каковы же наши затраты — для этого тоже заглянем в баланс Krājbanka. Вклады жителей, юридических лиц, самоуправлений и компаний с госкапиталом в банк составляют 630 млн. латов — это же основная статья расходов по ликвидации банка. Из этой суммы вычтем те 300–350 млн. латов, которые удастся получить после продажи активов. В остатке — 280–330 млн. латов чистых убытков, покрывать которые неоткуда.

И это только очевидные прямые убытки, которые мы получим уже сегодня. Если заглянуть немного вперед, то в процессе ликвидации возникают также дополнительные убытки.

Во–первых, это государственные структуры, включая самоуправления, державшие на счетах Krājbanka суммы выше 100 000 евро. Очевидно, что возмещать потери им будет необходимо, и средства будут выделены из государственного бюджета или же оформлены в виде займов, которые тоже надо будет возвращать.

Во–вторых, в Krājbanka на момент его ликвидации работало около 990 работников. В год в виде заработной платы они получали примерно 11 млн. латов, из которых бюджет также получал налоговые доходы. Сейчас большей части этих работников государство будет выплачивать пособие по безработице. Не исключено, что часть этих людей просто уедет из Латвии, поскольку в стране довольно напряженная ситуация с занятостью. Сколько государство потеряет на этой позиции? Этот вопрос, видимо, вообще не рассматривался.

В–третьих, затраты на ликвидацию банка отнимут у суммы реализованных активов банка довольно большой кусок. В итоге простая арифметика говорит нам о том, что убытки государства могут достигнуть 350–400 млн. латов.

На мой взгляд, более разумным подходом была бы национализация с последующей продажей Krājbanka в общем активе с другими государственными банками — Citadele и кредитным портфелем Hipoteku. Эту комплексную банковскую синергию от слияния трех банков можно было использовать либо как для внутригосударственной кредитно–инвестиционной политики — и это был бы крепкий государственный системообразующий банк, либо отдать на приватизацию.

В мире довольно много денег, которые ищут объекты для инвестиций. И это не только скандинавские или центральноевропейские деньги. Например, китайские инвесторы в последнее время активно интересуются инвестициями в Латвию, в том числе в банковскую среду.

В любом случае спасение банка, если смотреть чисто с финансовой стороны, для государства стало бы менее болезненным вопросом, нежели его банкротство. А в перспективе — если бы нашелся покупатель на этот объединенный банковский продукт Krājbanka + Citadele + Hipoteku, то речь шла бы уже о прибылях.

Почему государство приняло столь скоропалительное и непродуманное решение о ликвидации Krājbanka, мне трудно понять с экономической точки зрения. Ведь совершенно ясно, что продажа банка как работающей системной единицы и распродажа активов неплатежеспособного банка гарантируют совершенно разный результат. И как мы видим, в последнем варианте государство теряет как минимум половину стоимости банка. Я не сторонник теории заговоров, но отсутствие логики в действиях государства по вопросу Krājbanka говорит о том, что "если звезды зажигаются, то это кому–то нужно"...