---

История Прибалтийских республик полна мифов. То и дело они оживают в выступлениях политиков, которые во все времена стремились превратить историческую науку в обслугу действующего режима. Чем дальше от нас уходят события, тем труднее становится разобраться, где заканчивается правда и начинается вымысел. Проанализируем главные мифы современной Прибалтики вместе с директором фонда «Историческая память», научным сотрудником Института российской истории РАН Александром ДЮКОВЫМ.
 

---

— Г-н Дюков, один из разыскиваемых в Литве «государственных преступников» Эдмундас Касперавичюс не так давно заявил, что сегодня в республике распространены три главных мифа, которые мешают ей развиваться. Первый миф: Литва не вступала в Советский Союз, а была оккупирована. По-вашему, есть ли основания говорить об оккупации?

— Слово «оккупация» может использоваться в разных смыслах. Если говорить об оккупации как о незаконном занятии некой территории вооруженными силами, то, очевидно, оккупации Литвы не было.
 

Хочу отметить, что размещение контингентов советских войск и в 1939, и в 1940 годах производилось с ведома и разрешения властей этой страны. Оно не сопровождалось каким-либо вооруженным сопротивлением со стороны армии. После включения Литвы в состав Советского Союза литовские вооруженные силы были преобразованы в территориальный корпус Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА), и многие военнослужащие (в том числе высоких рангов) продолжали нести службу, не считая это нарушением присяги.
 

Тезисы о существовании «советской оккупации», на мой взгляд, отражают идеологический подход к проблеме. Российские историки не разделяют мнение, что Прибалтика была оккупирована Советским Союзом.


— Переиначим вопрос: а была ли некая социальная революция 1940 года, инициированная самими прибалтами и приведшая к объединению с СССР?

— Это тоже несколько упрощенный взгляд на историю, только перегиб делается в другую сторону. Такая концепция была распространена в советской историографии, но она не соответствует действительности. В условиях кризиса 1938 года и последовавшей за ними Второй мировой войны Советский Союз рассматривал Литву и остальные страны Балтии как плацдарм, который может быть использован нацистской Германией для нападения на СССР.

Такой взгляд на Прибалтику сложился в Москве еще во времена гражданской войны, когда именно через эту территорию пошло наступление на Петроград. Советский Союз в условиях международного кризиса пытался решить эту проблему. Сначала это были попытки гарантировать независимость и нейтралитет Прибалтики. Подобные предложения выдвигались во время советско-французско-английских переговоров в 1939 году, но договориться по этому вопросу сторонам не удалось.

Следующий вариант — договор с Германией о разделе сфер влияния, в результате чего Прибалтийские республики оказались в сфере влияния СССР. Это давало Москве некоторые гарантии. Но в 1940 году наступление Германии на Западе привело к тому, что рассуждать о сферах влияния как о гарантиях безопасности было уже неуместно.
 

К тому же как минимум руководство Литвы вело зондажные беседы с Берлином о возможности перехода под германский протекторат. Тогда было принято решение о включении стран Балтии в состав Советского Союза для окончательного устранения угрозы их использования в качестве плацдарма.
 

Вот те этапы, которые были пройдены для решения прибалтийского вопроса.

Естественно, просоветские группы населения были в Литве и в других республиках, но говорить о социальной революции — большое преувеличение. Страны Балтии в 1940 году утратили свою независимость в силу внешнеполитических обстоятельств и внутренних проблем, которые шли «прицепом».





— В контексте «оккупации» Прибалтики вспоминается тема пресловутых секретных протоколов к пакту Молотова — Риббентропа. Меня со школьной скамьи заставили выучить, что они существовали. Позже прочитал книгу Алексея Кунгурова «Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова — Риббентропа» и усомнился. Знаю, что и вы опубликовали книгу о пакте Молотова — Риббентропа. Так существовали ли секретные протоколы на самом деле?

— Несомненно, секретные протоколы существовали. Более того, в 2009 году был рассекречен и опубликован весьма важный документ, ныне хранящийся в архиве президента Российской Федерации. Это проект пакта о ненападении и секретных протоколов к нему со сталинской правкой.

То, что было зафиксировано в секретных протоколах к пакту Молотова — Риббентропа, достаточно быстро стало известно как советским дипломатам, так и представителям других стран. Их существование не было большим секретом. Сейчас мы с коллегами готовим сборник впервые публикуемых документов Министерства иностранных дел Латвии. Они подтверждают, что латвийские дипломаты были хорошо осведомлены о существовании секретных протоколов. Понимаете, эти протоколы оставили целый шлейф следов и прямых подтверждений. Бессмысленно говорить, что их не было.
 

 
Другое дело, что я не считаю существование секретных протоколов к пакту Молотова — Риббентропа чем-то ужасным. Подобными соглашениями сопровождались многие международные договоры того времени. За примером далеко ходить не надо: секретное соглашение было подписано к заключенному весной 1939 года договору о ненападении между Германией и Латвией, причем в нем содержались взаимные обязательства, направленные против Советского Союза.
 

Разграничение сфер влияния в практике того времени также было широко распространено не только в 1939 году, но и позднее. О разграничении сфер влияния, как известно, договаривались в конце войны Иосиф Сталин и Уинстон Черчилль.
 

Мы должны понимать, что тогдашнее международное право отличается от сегодняшнего. И если сегодня некоторые вещи рассматриваются как недопустимые (например, выдвижение военных ультиматумов, хотя и это бывает), то в те времена жестких запретов не было.
 

Но я еще раз напомню, что введение контингента советских войск в Прибалтику ни в 1939, ни в 1940 году не вызвало военного или дипломатического сопротивления.

Можно разве что отметить бегство литовского президента Антанаса Сметоны, который перебрался в Германию. Было бы странно, если бы после нарушения советско-литовских договоренностей он не сбежал. Именно его деятельность по зондажу возможного перехода под протекцию Берлина стала спусковым крючком утраты независимости Литвой и всей Прибалтикой.

Возможно, если бы этого не произошло, страны Балтии не потеряли бы независимость в 1940 году, вошли бы в состав Организации Варшавского договора и имели бы в 70–80-е годы прошлого века такой же статус, какой имели страны восточного блока. Но этого не произошло, и винить в этом, среди прочих, можно и президента Сметону.


— Второй миф: весь литовский народ все 50 лет, засучив рукава, боролся за независимость от советской власти. Была ли борьба или, напротив, прибалты в СССР неплохо себя чувствовали?

— Опять-таки, никто не отрицает, что было движение «лесных братьев». Но выражали ли «лесные братья» волю всего литовского народа? Разумеется, нет. Если мы посмотрим цифровые данные об их деятельности, то увидим, что ее основной формой было уничтожение соотечественников, несогласных с позицией этих людей. То есть это была террористическая деятельность, жертвами которой становились сторонники советской власти.



Послевоенное время, несомненно, принесло Литве немало полезного. В настоящее время Росархивом и Институтом российской истории РАН реализуется проект по публикации документов об экономическом взаимодействии стран Балтии и союзного центра.

Мы видим, что в советское время Прибалтийские республики получили большое количество преференций. И даже те навыки, которые литовские элиты используют для получения экономической помощи от Брюсселя, они обрели еще во времена СССР.
 

Руководство Литвы после войны, на мой взгляд, проводило осознанную и весьма эффективную политику по защите интересов республики, старались «выбить» для нее как можно больше. И глава Литовской ССР Антанас Снечкус, много десятилетий стоявший у руля республики, на мой взгляд, может считаться одним из отцов-основателей современной Литвы наравне с тем же Сметоной.
 

— Третий миф связан с отражением «агрессии Советского Союза» преданными литовскими патриотами в начале 1990-х годов. Опишите свое видение событий, которые привели к обретению Прибалтийскими республиками независимости.

— Если смотреть из России, то повторное обретение Литвой независимости было вполне логичным итогом общесоюзного кризиса. Прибалтийские республики реализовали имевшиеся у них по Конституции права на выход из состава СССР и вместо «усеченной» независимости получили независимость полную.

Они абсолютно легитимно возникли на международной арене — имели право и реализовали его. Не думаю, что для кого-то в России независимость Прибалтийских республик остается под вопросом.

Наши расхождения с прибалтийскими коллегами заключаются в том, что они выстраивают довольно странную конструкцию и утверждают, что где-то (неизвестно где) балтийские страны существовали одновременно с советскими республиками Прибалтики. И якобы существует континуитет между современными странами Балтии и их «аналогами» до июня 1940 года.

На мой взгляд, это чисто идеологическая концепция.


— Президент Литвы Даля Грибаускайте дала интервью немецкому изданию. Там есть такие слова: «Мы совершили огромную ошибку, не поступив так в 1940 году (отказавшись защищать Литву — прим. RuBaltic.Ru), когда Красная армия вошла в Литву и оккупировала ее». Как, по-вашему, развивалась бы ситуация, если бы Прибалтийские республики оказали сопротивление СССР?

— Я еще раз напомню, что в 1940 году президент Литвы Сметона (кстати, пришедший к власти в результате военного переворота) в нарушение подписанных с Советским Союзом соглашений вел тайный зондаж о переходе республики под германский протекторат.

Эти действия и вызвали ультиматум о введении дополнительных советских войск в Литву в июне 1940 года.

Когда руководство страны обсуждало этот ультиматум, Сметона ратовал за то, чтобы сопротивляться советским войскам и с остатками армии отступить в Германию (видимо, определенные гарантии от Берлина у него были).



Однако его не поддержали ни премьер-министр, ни бывший главнокомандующий, ни действующий главнокомандующий. Подавляющее большинство представителей литовского правительства и литовской элиты выступили против этого решения.


— А если бы согласились?

— Это было бы неэффективно как с военной, так и с политической точки зрения. У историков появились бы основания говорить, что Литва пришла к профашистской ориентации. И это было бы справедливо, если бы не решение литовского руководства.

Грибаускайте в данном случае разделяет позицию своего предшественника Сметоны: она, вероятно, думает, что лучше бы оказаться под нацистским протекторатом. Но в тех условиях это едва ли было возможно. Литовцы отвергли этот вариант, а президенту Сметоне в итоге пришлось незаконно пересекать границу Литвы — пограничная полиция не выпускала его из страны...
 

Алексей Ильяшевич, rubaltic.ru