Белорусская диаспора в России по своим характеристикам заметно отличается от западных диаспор, где в основном тон задают националисты. Связано это с тем, что само формирование отдельных белорусских диаспор в дальнем зарубежье требовало наличия национального сознания, противопоставляющего белорусов другим выходцам из Российской империи или СССР, в первую очередь русским. «Несознательные» белорусы в подобном противопоставлении не нуждались и легко растворялись в русском зарубежье.

О появлении белорусской диаспоры можно говорить только после 1991 года, когда Россия и Беларусь стали разными государствами. До этого белорусы мигрировали в РСФСР в рамках единой страны, на правах ее полноправных граждан, и не стремились как-то выделять себя среди культурно близкого населения.

По данным переписи 2010 года, людей, называвших себя белорусами, насчитывалось в России немногим более полумиллиона человек, или около 0,3% от общей численности населения Российской Федерации. Цифра весьма незначительная, особенно на фоне удельного веса русских в Беларуси, которых, по переписи населения 2009 года, насчитывалось 8% (со времени последней советской переписи 1989 года количество русских в Беларуси сократилось на 5%).

Смоленщина: кого считать белорусом?

Говоря о белорусах в России, нельзя не упомянуть так называемый «смоленский вопрос». Среди белорусских националистов весьма распространено убеждение, что население Смоленской области России (по крайней мере, ее западных районов) — этнически белорусское. Конечно, «смоленский миф» в белорусском националистическом дискурсе является не столь ярким, как миф о «белорусской Вильне», и тем не менее он есть.

Миф о «белорусской Смоленщине» в чем-то напоминает миф об «украинской Кубани», распространенный среди украинских националистов и обострившийся после присоединения к России Крыма в качестве территориальной контрпретензии.

Каковы корни «смоленского мифа»? Долгое время Смоленщина была спорной территорией между Московским и Литовским княжествами, наперегонки делившими территориальное наследие древней Руси. Первоначально Смоленск признал вассальную зависимость от литовских князей, однако впоследствии был отвоеван Москвой.

К слову, пресловутая Оршанская битва, канонизированная белорусскими националистами в качестве «великой победы над Москвой», была сугубо тактическим успехом, не отменившим главного итога русско-литовского противостояния — утрату Литвой Смоленска.

Снова в состав Литвы, уже соединенной с Польшей в Речь Посполитую, Смоленск вернулся в XVII веке, когда ослабленная Смутой Россия была вынуждена уступить его литовско-польскому государству. В этот период Смоленщину активно колонизирует литовская шляхта, здесь строятся католические монастыри и костелы, а сам Смоленск становится резиденцией униатского архиепископа. В состав России город окончательно вернулся по итогам русско-польской войны 1654–1667 годов.

Конечно же, столь непростая история не могла не наложить свой отпечаток и на этнографический облик региона, а польско-литовские влияния сохранялись и среди местной аристократии, и среди простого народа еще долго после окончательного присоединения к России.

В XIX веке российские этнографы и историки нередко относили Смоленщину к Беларуси наравне с Могилевской, Витебской и Минской губерниями.

В 1903 году белорусский этнограф Евфимий Карский опубликовал карту распространения белорусского наречия. В соответствии с этой картой белорусские говоры охватывали значительную часть нынешних Смоленской, Брянской и даже Псковской и Тверской областей России. Сам Карский, публикуя эту карту, не преследовал никаких политических целей и всегда подчеркивал, что фиксирует исключительно языковые особенности, которые ничего не говорят о национальном сознании населения. Более того, Карский был представителем западнорусской исторической и этнографической школы, считавшей белорусов этнической группой русских.

Однако карта белорусских говоров Карского послужила основой для территориальных притязаний Белорусской народной республики, провозглашенной в 1918 году в условиях немецкой оккупации. Желаемые границы БНР практически полностью совпадали с контурами распространения белорусских диалектов, очерченными Карским.

Собственно, эта карта и лежит сегодня в основе националистического мифа о территориях, которые Беларусь якобы недополучила в ходе последующего национально-политического размежевания.

К слову, именно Смоленск стал городом, в котором была впервые провозглашена Белорусская ССР, однако в ее состав он так никогда и не вошел. Политические пути Смоленщины и восточной Беларуси окончательно разошлись по итогам национально-политического размежевания, осуществленного большевиками, которые передали Витебск, Могилев и Гомель в состав БССР в ходе ее укрупнения в 1924–1926 годах. Это обусловило и различия в практиках национального строительства на исторически и этнографически связанных территориях.

Как белорусы попадали в Россию?

Пожалуй, первой крупной волной «белорусской эмиграции» в Россию можно считать события войны 1654–1667 годов. Тогда в Москве оказалось немало выходцев с территории современной Беларуси (причем не всегда добровольно), в том числе мастеров и ремесленников, внесших немалый вклад в украшение московских храмов, монастырей и боярских палат.

Важную роль в этой волне эмиграции играло православное духовенство, бежавшее в Россию от религиозных притеснений в Речи Посполитой. Многие из этих эмигрантов сделали в России успешную карьеру, активно включившись в местную социально-политическую жизнь. Так, весьма высока была роль западнорусского духовенства в проведении никоновской церковной реформы, а Симеон Полоцкий, к примеру, и вовсе стал наставником царских детей.

Конечно, говорить об этих людях как о «белорусах» можно только в плане их территориальной принадлежности. В России их могли называть «белорусцами», «литовцами» и даже «поляками», ну а сами себя они считали русскими и довольно быстро растворились среди местного населения.

В ХХ веке довольно большое количество белорусов оказалось в разных частях России — в рамках столыпинской программы переселения, советских «великих строек», освоения целины, а также вследствие репрессий и депортаций. Очевидно, именно они и их потомки составляют основу современной белорусской диаспоры.

Белорусская диаспора в России сегодня

Белорусы в России легко интегрируются в принимающий социум и не тяготеют к созданию диаспоральных структур. Тем не менее после распада СССР белорусское государство оказалось заинтересованным в поддержании самосознания своих соотечественников в России и недопущении их полного растворения.

Поэтому белорусские национальные организации действуют не только в Москве и Петербурге, но и в регионах России — в Крыму, Иркутской области и так далее.

Учитывая значимость для Беларуси отношений с Россией, наличие здесь своего лобби приобретает особую важность для белорусского государства, и диаспора становится одним из инструментов лоббирования интересов официального Минска.

В конкуренцию за влияние на умы российских белорусов включаются и белорусские националисты. Как ни парадоксально, но делать это именно в России им оказывается достаточно просто, ведь деятельность диаспоральных структур здесь направлена на поддержание во многом искусственного чувства обособленности от культурно близкого окружения. А это, в свою очередь, может предполагать повышенный градус националистической риторики.

В частности, отличаются этим белорусские организации в Иркутске, регулярно устраивающие шествия под бело-красно-белыми флагами в рамках проводимых в регионе этнографических фестивалей.

Белорусы Крыма

После присоединения Крыма к России местная белорусская община оказалась на особом положении. Как известно, белорусская сторона исходит из «фактической принадлежности» полуострова, однако от официального признания Крыма российским уклоняется. Это становится одним из главных упреков официальному Минску со стороны российского общественного мнения, позволяя ставить под сомнение союзнический характер двусторонних отношений.

Объединение белорусов Крыма, возглавляемое Романом Чегринцом, полностью поддержало «крымскую весну» и воссоединение с Россией.

Одновременно организация занимает лояльную позицию по отношению к официальному Минску, всячески поддерживая идею Союзного государства Беларуси и России. Весьма вероятно, что организация служит каналом неофициальной коммуникации между Беларусью и крымскими властями в условиях отсутствия официального признания и «многовекторного» маневрирования Минска.

Главной проблемой в связи с Крымом стало отсутствие регулярного транспортного сообщения между Беларусью и полуостровом после событий 2014 года. Крым является ближайшим к Беларуси черноморским курортом, популярным среди населения республики, поэтому прерывание прямого транспортного сообщения — серьезная проблема. Ряд частных фирм организует автобусные туры из Беларуси в Крым, однако они не могут компенсировать отсутствие прямого авиа- и железнодорожного сообщения.

В связи с запуском железнодорожной части Крымского моста белорусская диаспора Крыма инициировала обращение к президенту Беларуси с просьбой о возобновлении прямого железнодорожного сообщения.

До сего момента отсутствие прямого сообщения между Крымом и Беларусью мотивировалось угрозой санкций для белорусских операторов. Чисто технически этого можно избежать, организовав движение при помощи фирм-«прокладок», как это и происходит в России: поезда, идущие в Крым из Москвы и Петербурга, юридически не имеют отношения к РЖД. Тем не менее реализация движения даже через такую «серую» схему сразу же спровоцирует скандал в отношениях между Минском и Киевом.

Инициатива крымских белорусов, на первый взгляд, ставит официальный Минск в весьма неловкое положение. С другой стороны, нельзя исключать, что она осуществлена с ведома белорусской стороны, и тема возобновления сообщения между Крымом и Беларусью станет еще одним элементом торга в рамках продолжающегося «углубления интеграции».

rubaltic