Без лишних размышлений скажу сразу, что решение суда крайне симптоматично и показательно. За юридическим словоблудием на 10 листах практически не скрывается тот факт, что решение об отказе рассмотреть дело принято по политическим мотивам, и иначе никак это решение «дежурной отпиской» и не назвать, ибо ответа по существу дано не было.

На мой взгляд, подобное решение можно считать позором латвийской демократии и проявлением страусиной политики. Проблемы не существует только потому, что государство не хочет ее видеть. Вот главный вывод, который следует сделать из содержания решения. Но на самом же деле – это решение можно трактовать и как прямое оскорбление всех жителей Латвии.

Нынешний иск — уже второй по счету. Первый был подан в феврале прошлого года, однако по нему мы также получили отказ в возбуждении дела. При этом судебная коллегия подробно описала недостатки нашего иска, с чем мы согласились и решили его доработать. В итоге были учтены все прежние недочеты и приведен новый корпус обоснований, почему необходимо использовать русский язык там, где он в Латвии наиболее востребован.

Самым главным нашим аргументом в защиту необходимости использовать русский язык стал тезис об элементарном уважении государства к своим гражданам. Ведь возможность получить ответ по существу от государственных структур на русском языке никоим образом не умаляет достоинства и значения государственного латышского языка.

Кроме того, русский язык — традиционный язык для данной территории, наиболее распространен и наиболее используем во всех сферах жизни. Данное обоснование, мне кажется, довольно цинично отвергается судебной коллегией.

Цитирую: «Податели иска указывают, что государству необходимо взять на себя позитивные обязательства и в пределах своих возможностей обеспечивать нацменьшинствам право использовать свой язык в общении с самоуправлениями, особенно в тех случаях, когда это напрямую связано с культурой и общественной жизнью нацменьшинств. В данном случае податели иска не обосновали, что именно им мешает общаться с органами самоуправления на государственном языке, зачем им в данном случае такие возможности и какие конкретно их запросы связаны с реализацией прав нацменьшинств на свою культуру и общественную жизнь».

Данный ответ, по-моему, выходит за пределы юридических норм и переходит на выражение субъективно-оценочных позиций под определенные политические взгляды. Иначе говоря, мы просим использовать государство русский язык из элементарного уважения к своим гражданам, а оно нам отвечает: а зачем вам это нужно? Видимо, нам хотят ясно дать понять, что нацменьшинства здесь — никто, досадное недоразумение, которое можно даже не принимать в расчет и не пытаться проявить к ним хоть чуточку уважения.

Впрочем, уважения от государства довольно трудно добиться. Судите сами. Взгляните, как пугающе и безобразно выглядит обоснование того, кто считается в Латвии национальным меньшинством. Это — исключительно потомки тех, кто здесь проживал до июня 1940 года. Например, все те, у кого родной язык отличается от государственного и стал проживать на данной территории после указанного срока, нацменьшинствами не являются. Как ими не являются и все натурализованные граждане Латвии.

Проще говоря, все неграждане (их более 315 тысяч человек) и все новограждане (139 886 человек) – эти люди вообще никто по здешним официальным меркам, ибо они не подпадают под соответствующую статью Конституции и не признаются нацменьшинствами. В процентном отношении это почти 23% от всего (!) населения Латвии. И поскольку они не классифицируются как национальное меньшинство, то государство никаких обязательств по сохранению их родной культуры и удовлетворению культурных потребностей не несет. При этом никаких обязательств по сохранению и тем более развитию культуры нацменьшинств, признанных коренными, государство также не несет.

В Конституции всего лишь указано, что нацменьшинства имеют право на поддержание своей собственной культуры. В переводе на доступный язык: вам надо — вы и сохраняйте. Как сохраните, так оно у вас и будет. На этом всё.

Если вы сомневаетесь в данном тезисе, то приведите пару примеров, когда государство проявило желание целенаправленно поддержать и развивать местную русскую культуру. Вы скажете, что есть Русский театр – этого уже достаточно. Естественно, хороший пример, но вся забота государства о культуре довольно большой части жителей не должна сводиться лишь к содержанию театра на «иностранном» языке. Культура – это гораздо нечто большее, чем поход в театр, хотя и он время от времени необходим всякому индивиду. Ах, да! Нацменьшинствам еще позволено участвовать в Празднике песни. Однажды (в 2008 г.) на это было даже потрачено около 25 тысяч государственных латов…

Вряд ли кто-то будет противиться мнению, что всякая культура есть симбиоз элементов воспитания, образования и стремления человека к высшим чувствам и реализации собственного таланта. И чем полнее и многограннее будут эти элементы, тем более полноценную, гармоничную и развитую личность получит государство. Однако создается впечатление, что латвийские чиновники как раз таки этого и боятся. Им гораздо симпатичнее недалекий и малограмотный индивид, безропотно платящий налоги и соглашающийся со всем, что ему предлагают власть имущие.

Русский язык на территории Латвии является языком межнационального общения. И этот факт нужно принять как данность. Из этого следует, что в принципе государство должно поддерживать все сферы общественной жизни, где используют два языка: государственный латышский и русский, который понимает абсолютное большинство населения.

В первую очередь государству необходимо обратить внимание на состояние и возможности образования национальных меньшинств. Попытки весьма недалеких политиканов перевести все образование на госязык – это не что иное, как провокация, направленная на разжигание национальной ненависти. Ну, невозможно изжить язык, на котором в стране способны говорить и понимать его более 95% населения. Это абсурд.

Во-вторых, государству необходимо разработать целенаправленную программу поддержки культурных сообществ национальных меньшинств, неважно каких: русских, белорусских, польских, еврейских и прочих. В данном случае можно будет снова говорить об элементарном уважении к людям, которые здесь живут и работают на благо всей страны.

Конкретный пример: оркестр народных инструментов «Славяне» под руководством В.П. Жиляева. Его ученики занимают лучшие места в международных конкурсах. Однако никакой поддержки от государства он не получает, весь энтузиазм его учеников поддерживается возможностями их родителей. Талантливые дети играют на старых и разбитых инструментах.

В свою очередь, Министерство культуры Латвии поддерживает только государственные учреждения: музеи, театры и т. д. Общественники получают поддержку через Фонд культурного капитала – на конкурсной основе. И, к примеру, Жиляев со своим оркестром ни в одну номинацию просто не вписывается. И так практически со всеми народными коллективами нацменьшинств.

Государство взяло устойчивый курс на уничтожение идентичности жителей Латвии. Уничтожая русский язык в Латвии, власть имущие уничтожают так же культурную и информационную среду. Латышская часть Латвии лишается альтернативного информационного поля. Их загоняют в узкие ущербно-националистические информационные рамки, где «все подстрижено и поглажено».

Неприятие русского языка в латышских школах обеспечивает поставку в латвийское общество зомбированных индивидов, которые гарантированно будут поддерживать антидемократический режим из боязни потерять конкурентоспособность на общественном поле. Мне кажется, именно этим можно объяснить, почему совсем недавно Министерство культуры «не нашло» русской культуры в Латвии при составлении канона латвийской (!) культуры.

Что касается интеграции Латвии в общеевропейское пространство, то это такая же фикция, как и борьба за интеграцию нацменьшинств в «латышскую Латвию». Это не интеграция – это процесс подчинения сильным слабого. Никто и не собирается отстаивать наши, латвийские, интересы в Европе. Все сюда приходит по разнарядке и по одному вектору. И если говорить о влиянии европейской культуры на местную, то это больше похоже на процесс деградации.

Культура у меня лично соотносится с понятием созидательного и высокого. Ничего подобного сейчас не происходит. Национальная культура активно деградирует и скатывается до простейшего уровня неприхотливого зрителя, слушателя или читателя. Впрочем, это общемировые тенденции, но почему нужно им следовать, если это уничтожает нас?

И тысячу раз прав композитор Имант Калниньш, когда говорит о деструктивном влиянии Запада и пагубном продолжении существующей политики. Также меня впечатлили слова политолога Ивара Иябса: «…в Большой гильдии проходил ежегодный концерт латышской симфонической музыки, слушателям было предложено ровно ноль симфоний».

А вы читали рецензии на выступления Латвийской национальной оперы в Большом театре? Московский критик Александр Курмачев так высказался о постановке ЛНО «Евгений Онегин»: «Никакой художественной ценности, кроме локально-провинциального эпатажа, в постановке Андрейса Жагарса нет... За этой осточертевшей уже вычурностью скрывается малограмотная аляповатость мизансцен, непродуманность психологических рисунков образов, нелепые костюмы».

Не это ли показатель работы нашего Министерства культуры? Государство обязано заботится о высокой образовательной культуре и воспитании талантов местных жителей, а не отдавать ее на откуп принципу «все само образуется». Бескультурье становится национальной политикой.

Впрочем, и на это есть ответ. Довольно точно в своей публикации недавно его высказал журналист Лато Лапса: на посты министров у нас избираются случайные люди, никакого отношения не имеющие к той отрасли, за которую они должны нести ответственность, но имеющие правильную партийную принадлежность.

Но вернемся к иску. Чем обоснована нелюбовь государства к собственным 23% населения, спросите вы? Ответ, как тут нынче принято, может быть только один – все они — страшное наследие «оккупации», именно поэтому с их потребностями можно и не считаться. В решении Конституционного суда это достаточно подробно поясняется. Это очень удобная формула. Не знаешь, как решить проблему? Вали на последствия «оккупации»! Есть декларация Сейма, она все оправдает.

При этом нужно обратить внимание на такой логический парадокс. Например, когда мы говорим о том, что негражданам необходимо каким-то образом присвоить статус гражданина, то политики ссылаются на концепцию непрерывности первой и второй Латвийской Республики, исходя из чего следует, что все неграждане – это «понаехавшие» с одной лишь целью уничтожить Латвию. Этого позволить ну никак нельзя.

Хорошо! Пусть будет непрерывность! Все лучшее из первой республики автоматически переходит во вторую. Вот! — говорим мы, — в первой республике в ходу на всех уровнях власти были три языка: латышский, русский, немецкий. Логично же? Нет, не логично. У власть имущих на этот континуитет свои особые взгляды. Они берут только то, что удобно на текущий политический момент. Именно по этой причине нельзя рассматривать вопрос о преемственности языковой политики.

Сегодня этот вопрос им неудобен. Поэтому они его решать не будут. Хорошо бы еще знать, кто определяет и по каким признакам, что необходимо брать из первой республики, а что нет. При этом никаких сомнений по поводу того, что в Латвии латышский язык является государственным, у подателей иска нет. Есть сомнение в статусе русского как иностранного.

Между тем, политика насильственной ассимиляции нацменьшинств и принудительное навязывание государственного языка является убийственным для сохранения самого же латышского языка. Еще ни разу в истории не было случая, когда насильственное навязывание языка давало позитивные результаты. Язык – это, во-первых, средство общения, а во-вторых, это основа формирования культуры народа, его мировоззрения. Язык – это сфера тонких материй, его невозможно полюбить из-под палки.

Таким образом, Конституционный суд, отвергая возможность общения с государством на удобном жителям языке, становится проводником политики уничтожения латвийской культуры. И хуже всего то, что это делается целенаправленно и безапелляционно.

Горстка высших политических чиновников, которая существует за счет налогоплательщиков и набирает популярность за счет разжигания ненависти в стране, упорно провоцирует и отвергает любые диалоги по данному вопросу. На самом деле такая ущербная позиция замалчивания проблем значительно ухудшает текущее положение государства.

Необоснованное игнорирование потребностей 40% населения страны – опасный прецедент, ведущий к уничтожению государства. Оно заставляет огромную часть населения искать все новые и новые выходы из абсурдной тупиковой ситуации.

Невозможно же вечно вести диалог со стеной. Государство все быстрее идет по пути самоуничтожения... Жаль. А можно ведь было строить государство на основе уважения всех, кто живет здесь, кто приносит пользу стране и готов за нее, в конце концов, сложить голову в случае необходимости.

Но это, видимо, какие-то мои абстрактные фантазии…

А сам документ постановления Верховного суда Латвии можно почитать ЗДЕСЬ