В Минске и Гродно прошли встречи с известным российским историком и публицистом, директором фонда «Историческая память» Александром Дюковым. Зрителей интересовал широкий спектр вопросов – «черные списки» Прибалтики, политика «Большого террора», и, конечно же, два юбилея: 1 сентября исполнится 80 лет с начала Второй мировой войны, 17 сентября — 80 лет воссоединения Восточной и Западной Беларуси.

В «черном списке»

В августе этого года я отметил небольшой «юбилей»: исполнилось 5 лет как меня задержали на границе, в аэропорту Вильнюса и вручили постановление, где указывалось, что являюсь лицом, «угрожающим национальной безопасности и общественному здоровью одной или нескольким странам Евросоюза». В связи с чем и запретили въезд в Литву на 10 лет.

Туда в 2014 году я летел на презентацию своей книги «Накануне Холокоста» на литовском языке. В ней приводились документы, прежде всего из литовских архивов, не вполне приятные официальному Вильнюсу и не укладывающиеся в современный политико-литовский нарратив.

Литва, к сожалению, не единственная страна, в которой я объявлен персоной нон грата. Латвия меня тоже «наказала», но уже за другую тему. Несколько лет подряд с белорусскими коллегами много ездили по Верхнедвинщине и Себежскому району Псковской области, собирая воспоминания людей, побывавших под карательной операцией «Зимнее волшебство» в марте 1943 года.

В ходе этой операции вдоль границы Латвии была создана полоса выезженной земли шириной до 20 километров. Было сожжено несколько сотен деревень, жителей которых или уничтожили, или угнали в Латвию.
 

Ударной силой этой карательной операции были латышские полицейские батальоны, составлявшие 95 процентов карателей.

В результате этого «волшебства» многие дети попали в лагерь смерти Саласпилс. Многие, чудом выжившие, впоследствии, поскольку некуда было возвращаться, оставались жить в Латвии.

В 2013 году в свет в соавторстве с белорусскими коллегами выпустили об этой трагической истории сборник документов. А потом сделали выставку «Угнанное детство», которая совмещала рассказы очевидцев (а мы записывали их на видео) и историко-документальный компонент – документы, фотографии.



И тут с коллегой Владимиром Симендеем наткнулись на интересный сюжет. Оказывается, люди, которых угнали нацисты и их пособники, после обретения Латвией независимости, в начале 90-ых, были лишены гражданских, политических, экономических прав. Как так? Ведь эти поселенцы не приехали туда сами, добровольно, их не прислали по разнарядке или оргнабору. Их туда угнали, причем те же члены латышского легиона, которых сейчас, к сожалению, героизируют.

О том, что это несправедливо, мы откровенно заявили, и нас тут же объявили персонами нон грата. Причем бессрочно.

Однако нет худа без добра. Во время выставки мы познакомились с представителями германского благотворительного объединения «KONTAKTE–КОНТАКТЫ», которое собирает пожертвования для небольших символических денежных выплат непризнанным жертвам войны на постсоветской территории. Прежде всего военнопленным: в 90-ые годы, когда подписывали межправительственное соглашение, эта категория не вошла в список тех, кто могли получать компенсации из германского бюджета через фонд «Память, ответственность и будущее». Жители сожженных деревень тоже туда не попали.

Мы пригласили коллег на нашу выставку, и они предложили помощь, развернули в Германии большую программу по сбору пожертвований. Попавшие под оккупацию, а это прежде всего жители Верхнедвинского района, получили потом денежные выплаты от фонда «Контакты». Да, это не очень большие выплаты, символические, но все-таки…  Кроме того, оставшимся в живым сельчанам пришло письмо-извинение от руководителя благотворительной организации «KONTAKTE–КОНТАКТЫ» в знак признания ответственности за преступления нацистов в годы Великой Отечественной.



Об оценке событий прошлого

Я считаю, что трагические события прошлого века нужно исследовать как можно тщательнее. При этом, однако, необходимо соблюдать принципы научного исследования. Нельзя вырывать действия Советского Союза на международной арене из исторического и политического контекста, некорректно осуждать советские акции, закрывая глаза на аналогичные акции США, Франции и Великобритании.

Подходить к былому с современными мерками следует крайне осторожно, а использовать формулировки теперешнего международного права для оценки действий Советского Союза в 30-х – 40-х годах так же нелепо, как и для оценки аннексии Техаса Соединенными Штатами.

Сегодня каждый желающий может ознакомиться со многими подлинными историческими документами. К примеру, Советский Договор о ненападении между СССР и Германией, заключенный 23 августа 1939 года, впервые отсканирован и опубликован на сайте нашего фонда «Историческая память». Помимо самого договора историко-документальный департамент российского МИД предоставил секретный дополнительный протокол к нему.

Это большое событие для исторической науки, потому что раньше ученые располагали только немецкими вариантами договора. Безусловно, документы публиковались и в 90-ые годы, со ссылкой на архив МИД. Но визуально для широкой публики они представлены впервые.



О воссоединении Западной и Восточной Беларуси

День 17 сентября 1939 года для меня — это воссоединение белорусского народа, разъединенного в результате Рижского договора от 1920 года. Понимаю позицию польских коллег, однако в данном случае важно акцентировать внимание на том, что западные земли находились в составе польского государства не так давно.

Да и Польша своими действиями нарушала положения того же Рижского договора, в котором была зафиксирована необходимость поддержи национальных меньшинств, сохранение их культурных особенностей, преподавания на национальном языке. Как известно, к 1939 году ни одной белорусской школы на территории Западной Белоруссии не было, проводилась политика ассимиляции.



«Я знаю, нет моей вины…».

Мой прадед, Илья Григорьевич Старинов, известный советский партизан, диверсант прожил сто лет. Он внес большой вклад в становлении меня как личности.

Илья Григорьевич воевал в Испании, обучал партизан минно-подрывному делу. Вернулся в СССР в разгар «Большого террора». Его обвинили в том, что он враг народа и причастен к подрывной деятельности против советской власти. Это был полный бред! Против него собирались завести уголовное дело и только поддержка наркома обороны Ворошилова позволила Илье Григорьевичу уцелеть. Это подробно описано в воспоминаниях прадеда.



Однажды, читая неопубликованную рукопись Елизаветы Паршиной, переводчицы и разведчицы, которая воевала в Испании в разведывательно-диверсионном отряде Артура Спрогиса, обнаружил тяжелый для меня сюжет. Я узнал, что в 1938 году, находясь под угрозой и боясь за свою жизнь, Илья Григорьевич написал донос на своего знакомого. Этому доносу не дали хода, но такой факт в биографии моего прадеда имел место.

Парадный пиджак Ильи Григорьевича украшали множество орденов и медалей. Среди них была и медаль «За победу над Германией». На ней, как известно, выгравирован с одной стороны профиль Сталина. Прадед эту награду носил перевернутой, а профиль Сталина стер ножовкой. Я тогда не понимал его отношения к Иосифу Виссарионовичу и понял мотивацию только прочитав воспоминания Паршиной.

Полтора года назад в архивах ФСБ России обнаружил протокол допроса на 30-40 страницах, в котором говорилось о страшном заговоре против Советской власти, к которому причастна и группа сотрудников НКВД Беларуси, в том числе участники гражданской войны в Испании Константин Орловский, Александр Рабцевич. Их приказано было отозвать и арестовать. Поскольку те находились в служебной командировке, то не пострадали лишь волею случая.

В годы Великой Отечественной войны эти люди героически сражались с врагом, были награждены званиями Героя Советского Союза. А если бы тогда их арестовали, то вне всякого сомнения, расстреляли бы.



Что делать с правдой?

Я много изучал масштабы и причины репрессий в Литве. Латвии Эстонии и Белоруссии. Например, вскоре должна выйти моя статья о кулацких выселках (операции) с территории Белорусской ССР в 30-ые годы. Удалось поднять большое количество документов в Национальном архиве Беларуси, в российских архивах и уточнить количество депортированных с территории Белоруссии в рамках кулацких операций вплоть до 1936 года.

В историографии существуют различные представления о количестве депортируемых: одни говорят о 200 тысячах, другие называют 120 тысяч, короче, «оценки гуляют».

Я сделал разбивку по всем депортационным акциям «с глубиной» до эшелона (сколько там было женщин, детей), а также с учетом регионов расселения (сколько человек вселялось людей). Выяснилось, что общее число депортируемый составляет 85 тысяч.



Менее всего склонен оправдывать высылки кулаков, это была чудовищная трагедия, но как историк я должен показать реальные цифры, и получается, что масштабы депортационных акций были не столь масштабными и пострадавших было меньше, чем считалось раньше.

Вообще, когда сталкиваешься с такой нестыковкой, то перед тобой стоит определенная дилемма – обнародовать итоги своей работы или этого не делать.

Покойный Арсений Рогинский, который возглавлял «Мемориал», в 90-ые годы проводил серьезную работу по изучению советских репрессий. У него был доступ в любые фонды. Он увидел всю картинку: оказалось, что точные цифры репрессированных советской властью в 10 раз меньше, чем число, на которое ориентировалась его референтная группа, те же диссиденты, с которыми он в советское время вместе боролся с властью. Он знал, что ему не поверят. Тогда Рогинский решил не публиковать свои исследования, а напечатал лишь несколько статей, в которых эти цифры приводились. Но подробные фундаментальные исследования до самой смерти так и не опубликовал.



Я не придерживаю результаты – публикую. Как в случае по цифрам репрессированных в Эстонии.
 

Меня, правда, сразу же начинают обзывать ревизионистом, сталинистом, обвиняют, что покушаюсь на память тех, кто репрессирован… Но тут надо выбирать: или историческая правда, или сенсационные, но дутые цифры.

Я сейчас готовлю книгу о советских репрессиях в Беларуси и надеюсь, что она выйдет в свет уже в следующем году.
 

---

---