Обративший внимание на все эти обстоятельства Г.В. Киселев предположил, что текст «И до нашего уголка долетела ваша газетка…», возможно, был написан Калиновским еще до ареста (Калiноўскi 1999: 303). Данное объяснение выглядит вполне достоверно. Однако если текст был написан до ареста, то из тюрьмы на волю Калиновским он передан быть опять-таки не мог: при аресте все имевшиеся бумаги, разумеется, конфисковывались. Таким образом, получается, что первая часть «Писем из-под виселицы» на самом деле не имеет к тюрьме и виселице абсолютно никакого отношения.

История с двумя автографами третьей части «Писем» возвращает нас к отброшенному было образу Калиновского, ведущего в тюрьме активную писательскую деятельность. Хотя текст «Братья мои, мужики родные…» по своим размерам гораздо меньше, чем текст «И до нашего уголка долетела ваша газетка…», последовательное написание заключенным черновика, его редактура и последующее изготовление беловика выглядят лишь немногим менее странно, чем работа над объемной передовой для нелегальной газеты. К тому же возникает вопрос: почему на свободу были переданы не только беловой, но и черновой экземпляры текста? Почему черновик не был уничтожен по истечении в нем надобности?

Это не единственный вопрос, связанный с черновиком третьего текста «Писем». При изучении дела из архива Л. Яновского, в котором хранится Автограф 2 (BN. Rps 7827 II), мы обнаружили, что в деле содержатся и другие документы, непосредственно связанные с последними месяцами жизни К. Калиновского, а именно:

— оригинал письма неизвестного лица, адресованного К. Калиновскому, ноябрь 1863 г., автограф на польском языке (BN. Rps 7827 II: 7-8об);

—  оригиналы трех писем представителя Литовского отдела повстанческого правительства за рубежом Болеслава Длусского (Яблоновского), адресованных К. Калиновскому, декабрь 1863 г., автографы на польском языке[5] (BN. Rps 7827 II: 9-10об.);

— оригинал письма бывшего представителя Литовского отдела повстанческого правительства за рубежом Джузеппе Ахилла Бонольди, адресованного К. Калиновскому, декабрь 1863 г., автограф на польском языке[6] (BN. Rps 7827 II: 12-12об.);

— черновик письма К. Калиновского, адресованного Б. Длусскому, декабрь 1863 г., автограф на польском языке[7] (BN. Rps 7827 II: 11-11об.).

Содержание большей части перечисленных писем сводится к вопросу о распоряжении так называемыми «литовскими суммами» – находившимися за рубежом финансовыми средствами Литовского отдела, руководимого Калиновским.

Происхождение этих писем совершенно однозначно: личный архив К. Калиновского. Столь же однозначным представляется и то, что данные документы не были изъяты у Калиновского при аресте (в следственных делах повстанцев и документации российских властей отсутствует представленная в письмах информация о «литовских суммах»). Перед нами та часть личного архива Калиновского, которая не попала в руки властей.

О том, что ряд документов К. Калиновского не был изъят при аресте, известно давно. Уже упоминавшаяся Людвика Родзевич в воспоминаниях рассказывает об обстоятельствах спасения документов: «У Константина Калиновского [жандармы] надеялись найти важные документы, которые, кстати, хранились в полой ножке его стола; однако в момент обыска ее не обнаружили, видимо о ней не знали, а когда назавтра жандармы пришли снова, она уже была пуста. Подвергая себя большой опасности, [связная Калиновского Каролина] Яцыно их опередила» (Калиновский 1988: 164). О том, что перед нами бумаги из тайника, могут свидетельствовать и имеющиеся на документах сгибы от многократного складывания.

Но как же рядом со спасенными связной бумагами оказался автограф черновика третьей части «Писем из-под виселицы», якобы написанный в тюрьме?  

Конечно, мы можем выстроить достаточно сложное предположение: после того, как Калиновский (зачем-то) передал из тюрьмы не только беловик, но и черновик третьего текста «Писем», черновик был (зачем-то) приложен к спасенной от властей переписке о «литовских суммах», а беловик, вместе с ранее переданным из тюрьмы стихотворением «Марыська чернобровая, голубка моя…», а также вместе с не конфискованной властями при аресте автографом газетной передовицы для «Голоса из Литвы», был переслан за границу и оказался впоследствии у А. Гиллера. Эта гипотеза предполагает существование некого человека, которому были доступны как переданные из тюрьмы записки К. Калиновского, так и спасенные при аресте документы, и который взял на себя задачу по их сортировке и отбору для публикации.

Возможно, однако, другое объяснение, гораздо более простое. Еще до своего ареста К. Калиновский отослал за границу три подготовленных для публикации текста, ныне известных нам по изданию А. Гиллера. А все остальные документы (письма Б. Длусского и Д. Бонольди К. Калиновскому, черновик ответа К. Калиновского Б. Длусскому, черновик текста «Братья мои, мужики родные…» и т.д.) остались храниться в том самом тайнике в ножке стола К. Калиновского, были спасены при аресте и в дальнейшем оказались вместе в деле из личного архива Л. Яновского. Немаловажно, что это вариант не только самый простой, но и (в отличие от первого) имеющий независимое подтверждение от современника событий. Мы уже цитировали свидетельство А. Гиллера о происхождении «Писем», приведем его еще раз: «Калиновский незадолго до смерти написал и прислал в наши руки для печати» (Giller 1867: 176). Как видим, Гиллер совершенно однозначно свидетельствовал, что опубликованные им тексты были отосланы за границу самим Калиновским, что могло быть сделано лишь до ареста.

Предположение о том, что не только первая, но и вторая, и третья части «Писем из-под виселицы» были написаны К. Калиновским вовсе не в тюрьме, на первый взгляд может показаться шокируюшим в своей необычности. В любой статье, в любой книге о Калиновском утверждается, что революционер писал «Письма из-под виселицы», находясь в заключении. Поскольку эта мысль повторяется постоянно, она приобрела характер «общеизвестной истины». Однако если мы отвлечемся от гипноза фразы «об этом все знают», то обнаружим, что единственный аргумент в пользу подобной трактовки базируется на содержании третьей части «Писем»:

«Братья мои, мужики родные! Из-под виселицы московской приходится мне вам писать и, может, последний раз… Прими, народ, искреннее мое слово предсмертное, ибо оно как бы с того света, только для добра твоего написано».    

Если бы под этими словами стояла подпись Константина Калиновского, сомневаться в том, что перед нами предсмертное письмо, не приходилось бы. Однако под текстом «Братья мои, мужики родные…» стоит совершенно другая подпись – «Яська, хозяина из-под Вильно», от лица которого К. Калиновский и его товарищи в 1862 – 1863 гг. издавали «Мужицкую правду» – серию белорусскоязычных листовок, в которых «Ясько» учил крестьян «правде» и призывал их к восстанию против «москалей». Вопреки широко распространенному заблуждению, для исследователей не составляет тайны, что «Ясько, хозяин из-под Вильно» не был псевдонимом Калиновского – это был вымышленный персонаж-повествователь, личностные характеристики которого не совпадали с личностными характеристиками автора[8]. И, коль скоро текст «Братья мои, мужики родные…» подписан вымышленным персонажем, – наличие в тексте упоминаний о виселице и предсмертном слове не является доказательством того, что данный текст писался в тюрьме. Как правило, автор убивает своего вымышленного персонажа, сидя дома, за письменным столом. 

Если мы обратимся к белорусскоязычной публицистике польских повстанцев того времени, то обнаружим, что мистификация с «предсмертным письмом» не была чем-то необычным. В 1862 г. был нелегально опубликован «Предсмертный разговор отшельника Петра», написанный неизвестным автором от лица 140-летнего старца (Залатая калекцыя 2013: 569-572). Как легко догадаться, основным смысловым стержнем этого текста был призыв к восстанию против «москалей». Для нашей темы, однако, важнее то, что содержание «Предсмертного разговора» совпадает с содержанием нескольких вышедших в том же 1862 г. номеров «Мужицкой правды» – то есть эти произведения были созданы авторами одного круга. Возможно, «Предсмертный разговор отшельника Петра» стал источником вдохновения не только для некоторых номеров «Мужицкой правды», но и для предсмертного письма «Яська, хозяина из-под Вильно».

Гипотеза о том, что все три текста, известных ныне под названием «Письма из-под виселицы», были написаны Калиновским до его ареста в рамках публицистическо-пропагандистской деятельности, позволяет дать простые ответы на связанные с «Письмами» загадки.

Каким образом Калиновский умудрился столь тщательно работать над редактурой текста «Братья мои, мужики родные…», находясь в тюрьме? – Он редактировал текст не в тюрьме, а в своей конспиративной квартире и никто ему не мешал тщательно работать над словом.

Каким образом Калиновский передал на волю политический по своему содержанию текст, если записки читали жандармы? – Он не передавал текст на волю, поскольку написал его еще до ареста.

Почему черновик написанного в заключении текста «Братья мои, мужики родные…» не был уничтожен, а был передан на волю вместе с беловиком? – Он был написан не в тюрьме и уничтожать его не было необходимости – также как и не было необходимости его куда-то передавать.

Почему написанный до ареста текст «И до нашего уголка долетела ваша газетка…» оказался у А. Гиллера вместе с написанными в заключении текстами «Марыська чернобровая, голубка моя…» и «Братья мои, мужики родные…»? – Все эти тексты были подготовлены еще до ареста и вместе отосланы Калиновским зарубежному издателю[9].

Почему автограф написанного в заключении черновика текста «Братья мои, мужики родные…» хранится в одном деле со спасенными от изъятия властями документами личного архива Калиновского? – Потому что черновик был написан не в заключении и изначально хранился в личном архиве Калиновского. 

Почему А. Гиллер указывал, что «Письма» были пересланы за границу самим Калиновским? – Потому что это так и было. 

Принципиально важным представляется, что это простые объяснения – нет необходимости вводить каких-то дополнительных действующих лиц, которые будут собирать в одном месте происходящие из разных источников документы Калиновского, сортировать их и отбирать для публикации. В соответствии с принципом «бритвы Оккама» это делает гипотезу приоритетной – до тех пор, пока не будут найдены доказательства, ее прямо опровергающие.

…К сожалению, настоящие «письма из-под виселицы» Константина Калиновского до нас не дошли. Однако благодаря воспоминаниям Л. Родзевич мы знаем одну строчку из них: «Завидую свободе даже той ходящей по снегу вороне, которую вижу из своего окна…» (Калиновский 1988: 165). В этой строчке больше поэзии и живого человеческого чувства, чем во всех текстах за подписью «Ясько, хозяина из-под Вильно».

ИСТОЧНИКИ И МАТЕРИАЛЫ

1864. BN. Rps 6549 IV. – Biblioteka Narodowa (Warszawa). Rps 6549 IV. Pisarski S. Periodyczna tajna prasa polska z okresu lat 1861-1864.
1865. Rps 7827 II. – Biblioteka Narodowa (Warszawa). Rps 7827 II. Materiały do dziejów powstania styczniowego na Litwie.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Абламейка 2020 – Абламейка С. Каліноўскі і палітычнае нараджэньне Беларусі. Гiстарычна-фiлязофская эсэ. 2-е выд., дап. [Б.м.,] 2020.

Герасімчык 2018 – Герасімчык В. Канстанцін Каліноўскі: асоба і легенда. Гродна, 2018.

Гронский 2008 — Гронский А.Д. Кастусь Калиновский: конструирование героя // Беларуская думка. 2008. № 2.

Журавлева 2004 – Журавлева И. Людвиг Яновский – историк Харьковского университета // Польська діаспора у Харкові: історія та сучасність: Матеріали наук. конф., м. Харків, 24 квіт. 2004 р. Харкiв, 2004.

Залатая калекцыя 2013 – Залатая калекцыя беларускай лiтаратуры: у 50 т. Т. 4: Лiтаратура другой паловы XIX стагоддзя. Ч. 1 / Уклад. Л.Г. Кiсялёвай, Н.М. Сенкевiч. Мiнск, 2013.

Казбярук 1980 – Казбярук У. Аўтограф Кастуся Калiноўскага // Літарату́ра і маста́цтва. 1980. 29 лют.

Калиновский 1988 – К. Калиновский. Из печатного и рукописного наследия / Сост. Р.П. Платонов (рук.), Н.С. Сташкевич, В.Ф. Шалькевич, А.Н. Гесь. Минск, 1988.

Калiноўскi 1999 – Калiноўскi К. За нашую вольнасць: творы, дакументы / Уклад., парадм., паслясл., камент. Г.В. Кiсялёва. Мінск, 1999.

Кісялёў 1994 – Кісялёў Г.В. Здарэнне з Яськам-гаспадаром // Полымя.1994. № 6.

Кісялёў 1999 – Кісялёў Г.В. Кастусь Калiноўскi, яго час i спадчына // Калiноўскi К. За нашую вольнасць: творы, дакументы / Уклад., парадм., паслясл., камент. Г. Кiсялёва. Мінск, 1999.

Ластоўскi 1916 – Сваяк. [Ластоўскi В.] Памяцi Справядлiвага // Гоман. 1916. 15 лют.

Радзiк 2009 – Радзiк Р. Канстанцiн Каліноўскі ў сьвятле дакумэнтаў // ARCHE. 2009. № 5.

Радзiк 2012 – Радзiк Р. Вытокі сучаснай беларускасці. Беларусы на фоне нацыятворчых працэсаў у Цэнтральна-Усходняй Еўропе ХІХ ст. / Пер. з польск. Н. Дзенісюк. Мінск, 2012.

Смірноў 1959 – Смірноў А.П. Кастусь Каліноўскі ў паўстанні 1863 года. Мiнск, 1959.

Справа 2014 – Следча-судовая справа Кастуся Каліноўскага / Уклад. З. Кузменка. Мiнск, 2014.

Шалькевич 1988а – Шалькевич В.Ф. Кастусь Калиновский. Страницы биографии. Минск, 1988.

Шалькевич 1988б – Шалькевич В.Ф. Жывы подых мiнулай эпохi. Да 150-годдзя з дня нараждэння Кастуся Каліноўскага // Голас Радзiмы. 1988. 4 лют.

Шумейко 2013 – Шумейко М.Ф. Владимир Иванович Пичета о К. Калиновском: неопубликованная рецензия ученого // Российские и славянские исследования: научный сборник. Минск, 2013. Вып. 8.

Эко 2002. – Эко У. Шесть прогулок в литературных лесах / Пер. с англ. А. Глебовской. СПб, 2002.

Giller 1867 – Giller A. Historia powstania narodu polskiego w 1861-1864 r. Paryż, 1867. T. 1.

Katalog 1938 — Katalog rękopisów Biblioteki Narodowej Józefa Pilsudskiego. T. 2. Cz. 1. Zbiory Biblioteki Rapperswilskiej. Rękopisy nr 1315 – 2299 / Oprac. A. Lewak, H. Więckowska. Warszawa, 1938.

Дюков Александр Решидеович, научный сотрудник, Институт российской истории Российской  академии наук (Россия, г. Москва,  ул. Дмитрия Ульянова, 19) E-mail: a.dyukov@gmail.com

Dyukov Aleksandr Reshideovich, Researcher, the Instituite of Russian History of the Russian Academy of Sciences  (19, Dmitriya Ulyanova street, Moscow, Russia) E-mail: a.dyukov@gmail.com

[1] Высказанное Г.В. Киселевым (Калiноўскi 1999: 302) предположение о том, что приведенные в публикации В. Ластовского (Ластоўскi 1916) варианты второго и третьего текстов «Писем» могут восходить к какой-либо неизвестной их копии, представляются несостоятельными. Проведенный нами текстологический анализ показывает, что опубликованные В. Ластовским варианты текстов в точности соответствуют публикации А. Гиллера &a