Давно хотел разобраться в отношении советской власти к искусству. Тема интересна тем, что каждый из вас неоднократно слышал о том, как советская власть отрывалась на самых известных деятелях культуры. Недоумение вызывало то, что именно этих обиженных деятелей я с детства помню по советскому телевидению.

Я начал с подозрением относиться к разговорам о том, что советская власть прессовала писателей и прочих личностей (как умерших, так и живых).

Эта тема обросла многочисленными мифами и вымыслами. Сделано это было с легкой руки противников советского строя, которые включили в число диссидентов (под названием «латентные», «скрытые», «эстетические» диссиденты) тех людей, которые органично вписывались в ландшафт советской системы.

Сразу оговорюсь, что эта тема требует более обстоятельного изучения, чем данный очерк. Тем не менее рекомендую проверять информацию о тех, кого якобы так не любила советская власть.

Легче всего это сделать, проанализировав статус, который занимал такой человек в советском обществе.



Владимир Высоцкий
(1938—1980 гг.)



Джессика Лэнг, Милош Форман, Владимир Высоцкий и Марина Влади. США, Лос–Анджелес, август 1976 года.



Попробуем разобраться в феномене Высоцкого. Именно при советской власти в полном смысле этого слова он был «звездой».

Он дал столько концертов, что до сих пор копаются в его наследии. Театр, где играл Владимир Семенович, пользовался феноменальным успехом, фильмы с Высоцким вошли в классику советского кино.

Он ездил на недоступых для рядового советского гражданина иномарках. Показателен в этом смысле пассаж из воспоминаний Марины Влади:

 

«Я привозила из Парижа в Москву много машин. Ты научился водить, разбив несколько из них. Теперь тебе нужен «Мерседес»... Благодаря нескольким концертам для таможенников ты получаешь разрешение на ввоз «Мерседеса»... Увидев эту машину, московские гаишники сначала отдавали тебе честь, путая тебя с кем-то... За этой машиной появится другой «Мерседес» — спортивный, шоколадного цвета... Только что купленная «шоколадка» — спортивная, норовистая — везет нас из Германии в Москву»¹.

Высоцкий систематически выезжал за границу, про которую с удовольствием рассказывал на своих концертах. В целом уровень жизни поэта был в разы выше уровня жизни обычного советского гражданина.

Безусловно, поэт сумел выразить содержание и дух эпохи, собрать в своем творчество все ее многообразие и неповторимость.

Не побоюсь сказать, что ни одному советскому автору сделать этого не удалось, а значит Высоцкий — фигура глобального масштаба.







Совершенно глупо выглядело на этом фоне хождение немыслимого объема «пиратских» записей Высоцкого (и прочих «диссидентствующих» бардов).

До сих пор трудно понять, почему нельзя было удовлетворить спрос общественности на эти записи, издать их и заработать на этом денег. Но в СССР упорно не хотели записывать его пластинки.

Всего при жизни поэта их было издано семь (по четыре песни каждая, так называемые миньоны).

 

Важно то, что сделать пластинку могли и даже семь раз сделали это! Хотя тираж этих пластинок был немалый², он явно не удовлетворял спрос.

Единственное, что приходит в голову — это то, что чиновники попросту не желали связываться и опасались попасть в идеологический «просак». Вместо того чтобы заработать денег на войну с Западом, они предпочитали протирать задницы в своих кабинетах, безучастно наблюдая, как наживаются на «пиратстве» спекулянты и зарождавшиеся предприниматели.

Очнулись они тогда, когда было уже поздно, в 1987 г. (с 1987 по 1992 гг. была выпущена 21 пластинка). Такой подход превратил Высоцкого в поистине народного поэта, хотя при желании его можно было сделать рупором советской системы.

Вывод. Может, Высоцкий и не был обласкан советской властью, но уж точно не был ею обделен.



Стругацкие, Аркадий и Борис
(1925—1991 гг. и 1933—2012 гг.)






Другой пример — братья Стругацкие. Наслушавшись о том, какие Стругацкие молодцы, как они умело критиковали пороки совдепа, взял у друга почитать книгу. Называется «Жук в муравейнике».

Сразу же обратил внимание на год издания — 1983 г., т.е. до перестройки. В сборнике собраны произведения, напечатанные в 1965, 1968 и 1971 гг.

Читаю дальше. Оказывается, что повесть «Жук в муравейнике» награждена призом «Аэлита» Союза писателей РСФСР³. Тираж книги — сто тысяч экземпляров. Замечу, что сегодня считается хорошим пятитысячный тираж.

Как это понимать?

Решил проверить и убедился в том, что эта книга не исключение, а правило, что Стругацкие десятилетиями издавались огромными тиражами.

Вот книга 1963 г. «Возвращение». Ее тираж — сто тысяч экземпляров и опубликована она не каким-нибудь дешевым самиздатом, а под грифом министерства просвещения.

Неплохо для авторов-фантастов, но как-то не вяжется с образом писателей, втайне занимавшихся высмеиванием советской системы.

Кстати, критика Стругацких была востребована не только диссидентами, но и самой этой системой. Так, в 1965 г. была напечатана повесть «Понедельник начинается в субботу», где братья весьма едко проехались по бюрократам и чиновникам (тираж — сто тысяч).

Как бы инакомыслящие ни любили Стругацких, не стоит из них делать скрытых антисоветчиков. Напротив, стоит разрушать антисоветские коннотации относительно Стругацких и прочих, которые имеются в общественном сознании.



Андрей Тарковский
(1932—1986 гг.)



Андрей Тарковский и Федерико Феллини.



Может, советские обыватели и не ценили Тарковского, сделав его символом занудства и тягомотины. Но профессионалы знали цену великому режиссеру. Да и сам он знал себе цену.

 

«Зеркало» — антимещанское кино — писал Тарковский о своем фильме, — и поэтому у него не может не быть множества врагов. «Зеркало» религиозно. И, конечно, непонятно массе, привыкшей к киношке и не умеющей читать книг, слушать музыку, глядеть живопись. Никаким массам искусства и не надо, а нужно совсем другое — развлечение, отдыхательное зрелище, на фоне нравоучительного сюжета»⁴.

Однако даже такая «элитарная» оценка творчества Тарковского была востребована в СССР с его искусством для масс.

И не надо говорить, что в СССР он был затерт и отодвинут, что он «подвергался травле», что «советские власти всячески препятствовали его творческим исканиям, досаждали цензурными придирками и создали невыносимую для него обстановку»⁵.

Любители Тарковского-«антисоветчика» любят рассказывать о том, как он эмигрировал из СССР и снимал за рубежом. Да. Это так.

Однако режиссером №1 он стал именно в СССР. Именно там были сняты почти все его фильмы, в том числе самые известные: «Солярис» (1972 г.), «Зеркало» (1974 г.) и «Сталкер» (1979 г.).

 

Все они — не советский андеграунд, а продукт официального кино. Сняты они были на киностудии «Мосфильм».

Подбор актеров впечатляет. У Тарковского засветились такие знаменитости, как Донатас Банионис, Маргарита Терехова, Олег Янковский, Иннокентий Смоктуновский, Александр Кайдановский, Алиса Фрейндлих и т.д.

Стандартная такса за одно выступление, с которыми Андрей разъезжал по Союзу, составляла порядка ста рублей (за один день!), а иногда и больше⁶.


Сам Тарковский, как и весь актерский совдеповский бомонд, имел возможность выехать за границу (в отличие от простых советских граждан).

Чего стоят его реплики, разбросанные по дневнику художника:

 

«Хочется, чтобы поскорее приехал Москович из Парижа: обещал привезти пластинки Баха»; «Володя Высоцкий предлагает нам в сентябре ехать по приглашению во Францию к Марине. Может быть, в этом есть смысл»; «1 августа мы с Ларисой едем в Локарно, в Швейцарию, на фестиваль, куда меня пригласили в жюри»⁷.

Представьте себе обычную советскую семью. Там даже мысли такие не возникали: ждать друзей из Парижа с пластинками и думать, есть ли смысл посетить Францию в сентябре. Вот о них можно сказать, что они чего-то недополучили.

Но сказать так об утонченном художнике, с нетерпением дожидающегося пластинок из Парижа, — это уж слишком.

Ради нескольких минут, необходимых для съемки «Соляриса», съемочная группа поехала в Японию. В 1980 г. Тарковский получил Народного артиста РСФСР и укатил в творческую командировку в Италию, чтобы снять «Ностальгию».

Там он и принял решение не возвращаться в СССР, о чем торжественно объявил на пресс-конференции в Милане в июле 1984 г. От итальянцев он получил квартиру во Флоренции и звание почетного гражданина города.

Впрочем, и здесь Андрей капризничал:

 

«Дом, в котором нам предоставили квартиру, не закончен со всеми вытекающими отсюда последствиями: лифт, газ и так далее... В квартире картонные стены и потолки... Бесконечные проблемы — бюрократические в коммуне, если бы у меня была возможность, я бы поблагодарил их за гостеприимство, плюнул и куда-нибудь уехал»⁸.

Цензура. Что касается цензуры, то она, конечно, была. Но здесь есть нюансы.

Так, в 1971 г. картину «Солярис» отправили в Госкино, откуда пришел список поправок, которые режиссер должен был внести. В конечном итоге режиссер «забил» на мнение Госкино и сдал фильм с минимальными правками. Фильм не только прошел, но и был отправлен в Канны.






Приведем пару замечаний, которые были предъявлены мэтру:

 

«Фильм нуждается в дальнейших сокращениях длиннот и затянутых кусков (особенно проезд в туннеле и конвульсии Хари). Как так — цензоры посмели убавить конвульсии! А как вам такое замечание: «Следует отредактировать несколько реплик, которые могут вызвать сомнение в необходимости исследования космоса».

Если подобные замечания — это и есть грозная советская цензура, то тогда я чего-то не понимаю⁹.

Когда читаешь протоколы обсуждения сценария, то видишь нудную и затянутую дискуссию. Но я бы не осмелился сказать, что режиссера пытались зарубить и не давали ему проходу, хотя столь подробный разбор произведения явно был не нужен.

Любопытно замечание, сделанное по прочтении предварительного сценария Е. Мальцевым:

 

«В целом, я — за, т.к. подобных фильмов в объединении не создавалось и все же меня удивляет, почему такой большой, интересный режиссер, как Тарковский, взялся именно за эту тему, думаю, что эта работа не принесет ему ни творческого восторга, ни радостей открытия»¹⁰.

Так что Тарковского нервировал не столько советский строй, сколько бюрократия, которой хватает при любом строе.

Интересно достать записи разговоров нынешних творцов со спонсорами и продюсерами и послушать, чего требуют они, прежде чем запустить какого-нибудь проект. Не думаю, что спонсоры, проплачивая фильмы, предоставляют сценаристам и режиссерам творческую свободу в полном объеме.




Андрей Тарковский и Микеланджело Антониони.



Конечно, многое не устраивало Тарковского. Да, советская система притормаживала автора. Потому чувствительный режиссер отчаялся и писал в дневнике в марте 1982 г.:

 

«Я несовместим с советским кино. Ведь мои фильмы не были выставлены ни на один советский к/фестиваль! Я не получал ни одной премии за фильмы в СССР. Это же последовательная и длительная травля»¹¹.

И именно из-за этого он дернул на Запад. Однако раскрылись ли на Западе все грани творческой свободы, которую обрел режиссер? Как-то не особо. Один фильм — «Жертвоприношение» (1986 г.) — снят в той же теме, что и более ранние работы.

Либо Андрей поздно дернул, либо свобода, которой нас манит Запад, не такой уж и лакомый кусок и совсем не рай для художников. Лично я склоняюсь ко втором варианту.

Что могут противопоставить свободные 1990-е советскому культурному наследию? Не так уж и много, если судить по качественным параметрам.

Чуть ли не вершиной был объявлен «Сибирский цирюльник» Михалкова — сопливый фильм с голливудским, если не сериальным, и пошлым сюжетом, наполненный гламурными и сытыми рожами, которые должны были нам напомнить о временах монархии.

Но он и рядом не стоит с наследием Тарковского 1970—1980-хх гг. (Интересно было бы составить таблицу и сопоставить знаковые фильмы 1980-х гг. и 1990-х гг.)

 
Итак, давайте не будем говорить о том, что в СССР прессовали всех художников. Или лучше будем говорить так только о тех художниках, которых действительно прессовали (таких было тоже немало).

Попробуем ответить на вопрос, что в реальности происходило в СССР с гениальными авторами.

А было вот что. Их как-то неуклюже и неумело пытались поставить в один ряд с другими, с ординарностями. Как будто руководство Советского Союза стеснялась называть своих же гениями, выделять их исключительность, ибо это противоречило великой идее всеобщей уравниловки.

Такое впечатление, что власть просто не знала, что делать с народными кумирами, поэтому предпочитала их особо не выделять. Не выражала она и стремления их раскручивать, оставляя за ними своего рода «артхаусную» нишу.

Все это не нравилось величайшим художникам, но это не делало их «эстетическими диссидентами».

 

Поэтому и Высоцкий, и Стругацкие, и Тарковский — продукт именно советской системы с ее специфическим мировоззрением. Вне ее их творчество даже представить сложно.

Да, они со многим были не согласны. Но это не делает их антисоветчиками. Если в США республиканцы критикуют демократов или Майкл Мур или Оливер Стоун — Буша, то это не говорит, что они против демократии и американских ценностей.

Пора четко сказать, что перечисленные деятели русской культуры отражают только ее советский вариант. Они же являются ее гордостью и, возможно, вершиной.

Поэтому не надо выталкивать из культурного наследия СССР тех, кто к нему принадлежит. Не стоит проталкивать миф, вписывающий советских гениев в какой-то антисоветский проект, как будто не имеющий отношения к самобытной, неповторимой, уникальной и не имеющей аналогов культуре Советского Союза.


 

Примечания

¹ Влади, М. Владимир, или Прерванный полет / М. Влади. — М.: Прогресс, 1989. — С. 117—119.
² Владимир Высоцкий. Иллюстрированный каталог грампластинок
³ Стругацкий, А., Стругацкий, Б. Жук в муравейнике: повести / А. Стругацкий, Б. Стругацкий. — Кишинев: Лумина, 1983. — С. 246.
⁴ Тарковский, А. Мартиролог: дневники 1970—1986 гг. / А. Тарковский. — М.: Международный Институт имени Андрея Тарковского, 2008. — С. 155.
⁵ Сулькин, О. Тарковский ненавидел, когда его называли диссидентом
⁶ Тарковский, А. Мартиролог: дневники 1970—1986 гг. / А. Тарковский. — М.: Международный Институт имени Андрея Тарковского, 2008. — С. 232—235, 256—257.
⁷ Тарковский, А. Мартиролог: дневники 1970—1986 гг. / А. Тарковский. — М.: Международный Институт имени Андрея Тарковского, 2008. — С. 36, 74, 76.
⁸ Тарковский, А. Мартиролог: дневники 1970—1986 гг. / А. Тарковский. — М.: Международный Институт имени Андрея Тарковского, 2008. — С. 557.
⁹ Фильм Андрея Тарковского Солярис: материалы и документы / сост. и авт. вступит. статьи Д.А. Салынский. — М.: Астрея, 2012. — С. 6—8, 341.
¹⁰ Фильм Андрея Тарковского Солярис: материалы и документы / сост. и авт. вступит. статьи Д.А. Салынский. — М.: Астрея, 2012. — С. 305.
¹¹ Тарковский, А. Мартиролог: дневники 1970—1986 гг. / А. Тарковский. — М.: Международный Институт имени Андрея Тарковского, 2008. — С. 390.