К написанию этого материала подтолкнул как всегда внезапно разгоревшийся в стране скандал вокруг, о ужас, обнаружившегося совершенно случайно завала пасторального ландшафта свалками изношенных шин. Как-то сразу ответственных за данную сферу чиновников охватил буйный приступ экологического ража и борьбы за чистоту всех грустно окружающей среды.

Посыпались кары — исключительно на головы виновных бизнесменов, речи, выступления и законотворческие потуги, направленные на немедленное искоренение всплывших безобразий.
 
 

☞ В Чиекуркалнсе ликвидируют залежи «старой резины»
☞ Государство займется утилизацией покрышек Riepu bloki само
☞ Свалка всея ЕС: Латвия накапливает и свои, и соседские опасные отходы
☞ Фирму-владельца незаконной свалки шин в Риге оштрафовали почти на 13 млн евро
☞ Активисты: пожар на нелегальной свалке покрышек в Риге может стать катастрофой
☞ Правительство хочет организовать монополию по утилизации шин
 

 




Между тем, дело совсем не шуточное — речь идёт об одном из весьма опасных видов отходов.

Картинка даёт лишь начальное, общее представление об уровне этой опасности. О ней нужно писать отдельный труд, и немалый. Пока, думаю, вполне достаточно и этого, чтоб навострить уши и сосредоточиться.

Женщины, политики, тролли и боты могут заняться своими делами в привычных сферах. В этой теме им будет неинтересно.


Итак, мнение специалиста.

(Здесь и далее будут представлены отдельные слайды из моих презентаций разных лет и проектов в области рециклинга утильных шин (РУШ). Также использованы фотоматериалы из интернета, собранные в разные годы и на разных ресурсах.)





Лирическое вступление

Рециклинг (от англ. Recycling) — экологически чистый процесс превращения материалов, отслуживших срок своей полезности, в состояние новой полезности в новом качестве (трактовка моя).

Речь будет идти о нём, ибо он и является тем хирургическим инструментом, который избавляют планету от этих злокачественных новообразований.

Можно было бы предложить такие технологии рециклинга для Латвии — и на этом, посмеявшись, закруглиться:





Но мы же серьёзные люди, и тема не из последних.

Вполне прогнозируемые в местных реалиях события. Ведь жизнь — это не бумажки и речи политиков. Рано или поздно она берёт своё. Накопление вреда от жизнедеятельности человека не может длиться бесконечно — без последствий для собственно самого существования этого самого человека.
 
Потребляем всё больше и разнообразней, плодя всё больше разнообразных отходов. И до недавнего времени мир пребывал в счастливом заблуждении, что можно бесконечно выкачивать, выкапывать, выкорчёвывать из земли, извлекать из недр планеты миллиарды тонн газа, нефти, руд, минералов, леса, перемещать их туда, где они природно находиться не должны, трансформировать их во всё что угодно, а затем — бездумно, расточительно попользовавшись, — превратить всё это в опасные, не нужные ни человеку, ни планете, твёрдые, жидкие, газообразные, химические, радиоактивные отходы, сваленные в свалки, слитые в моря-реки, выпущенные в атмосферу.

Нет проблем! Угробим планету, перелетим на другую, затем третью и т.д. Успеем ли, все ли?.. Даёшь прогресс! Сегодня становится очевидной вся суицидность такого «прогресса».

Сломали природу, паразиты...





А она, как всякая сложная, живая система, живущая по своим законам, начинает защищаться и очищаться от летальных угроз.

Это мы изменили климат, тектонические процессы, органический, газовый, энергетические баланс на Земле. Теперь кряхтим и напрягаемся в жалких попытках что-то поправить, продлить своё варварское существование, льём слёзы о жертвах природных катастроф. Похоже — поздно.

Но надежда умирает последней, и пока жизнь продолжается, нужно использовать все возможности, чтобы не усугублять последствия, и постараться хоть на какое-то время отодвинуть армагедец.

Засим от глобальных подходов сойду на узенькую экологическую область одного из самых агрессивно растущих, трудно утилизируемых видов человеческих отходов — эластомеров (резины и пластиков), в которой работаю вот уже 10 лет, и смею думать, хорошо разбираюсь.

Эластомеры — один из самых трудно утилизируемых отходов жизнедеятельности человечества. Естественно, если речь идёт об экологически чистом рециклинге.

Высокие эксплуатационные качества современных шин, к улучшению которых постоянно стремятся производители (долговечность, упругость, прочность на разрыв, температурная стойкость, износостойкость, озоностойкость и др.), становятся отрицательным фактором при решении вопроса их утилизации после окончании срока эксплуатации.


Итак, по порядку.

Вопрос переработки (рециклинга) утильных шин (РУШ) на всём постсоветском пространстве — территория zero.

Отсутствие стратегии рециклинга, чёткого, всеобъемлющего законодательства, нормативной базы, контроля и мониторинга за движением и накоплением отходов, научной, производственной, машиностроительной баз, структурированной логистики, достаточного количества предприятий рециклинга, наконец отрасли как таковой, — вот те характерные, общие для всех постсоветских стран показатели в этой области обращения отходов.

В странах ЕС, Северной Америки, Китае по некоторым позициям несколько лучше, но и они далеки от практической достаточности.

В Прибалтике РУШ пребывает в сперматозоидном состоянии, при объёмах переработки в размере статистической погрешности, фактически полной бесконтрольности со стороны государства, отсутствии специалистов, финансирования, перерабатывающих мощностей.

Всё движение отходов происходит в основном «на бумаге». То же и с деньгами, циркулирующими в этой сфере. Этакий специфический рециклинг бумаг в деньги. Даёшь «зелень» из макулатуры.

Весь рециклинг, за ничтожным исключением, происходит на бумаге.

Здесь Латвия мало чем отличается от той же Украины, в которой семь лет назад строил перерабатывающее предприятие и прошёл полный контакт от замминистра охраны среды до последних в цепочке директоров отходообразущих предприятий и владельцев шиноремонтных сервисов.

Та же картина и в России, и на всём постсоветском пространстве.

Именно эти факторы «поджарили петуха, который клюнул» в темечко местным властям внезапным обнаружением в стране проблемы с УШ.

Зашевелились, проснулись, подсчитали, прослезились. Чудненько, наконец-то! И вот оно — на гора выдано решение:
 

«Каждый год в Латвию ввозится около 20 тысяч тонн новых шин, а старые некуда девать, и они копятся на свалках. Чтобы устранить образование новых скопищ шин, легальных и нелегальных, министр охраны среды и регионального развития Каспар Герхардс предлагает с 1 января 2019 года передать утилизацию шин на 10 лет одному предприятию, которое будет выбрано в конкурсном порядке.

Государственная служба окружающей среды сможет эффективнее контролировать это предприятие, и будет известно, где копятся использованные шины и куда отправляются на переработку».

«С 1 января 2019 года передать утилизацию шин на 10 лет одному предприятию, которое будет выбрано в конкурсном порядке».

«Государственная служба окружающей среды сможет эффективнее контролировать это предприятие, и будет известно, где копятся использованные шины и куда отправляются на переработку», — пишет Latvijas avīze. Получается, что до сих пор сие государству было неизвестно.
 

Сладко спали государственники? Просыпаясь раз в году, регулярно отправляли положенные отчёты о состоянии дел в этой области, согласно Regulation (EC) No 1013/2006 of the European Parliament and of the Council of 14 June 2006 on shipments of waste, статья 51.

Как у нас производятся конкурсы, да ещё и на монопольную деятельность, а именно так ставится вопрос, думаю, объяснять никому не нужно. На первом месте, конечно же, будут стоять соображения эффективности, полезности для... горячо любимой властями страны... Кто б сомневался!

Непосвящённый читатель не представляет, сколько вопросов к каждому слову заявления министра и его чиновников в теме оно порождает у специалиста.


Пользуясь моментом, набросаю несколько, снабдив их своим видением проблем:

1. Критерии определения назначенной даты. Что должно произойти за отпущенные министром 15 мес.? Разработка нормативной, законодательной базы, выработка условий конкурса, согласования в Брюсселе, Сейме, правительстве, формирование комиссий, советов, опрос общественного мнения, создание предприятия, что ещё?

Исходя из опыта существующего здесь типового подхода к подобного рода мероприятиям условия конкурса и перечень требований к предприятию-монополисту будут озвучены аж за... месяц до открытия конкурса. Т.е. в сроки, за которые никто технически не сможет их выполнить, кроме того самого изначально запрограммированного «счастливчика».

2. Речь у министра идёт именно о перерабатывающем предприятии либо о коммерческой структуре, которая будет только коллекционировать отходы, хранить их, компактовать и затем отправлять на переработку своим партнёрам в стране и за её пределами?

Если второй вариант, то вряд ли он решит проблему кардинально в силу целого ряда причин.

Экспорт таких отходов вариант сомнительный во всех отношениях. В большинстве стран их импорт запрещён за редким исключением. Даже если предположить, что найдутся покупатели на УШ, будет всегда сохраняться великая доля риска срыва поставок по их инициативе в связи с самыми разными корпоративными (внутренние проблемы), рыночными (конкуренция, цены), политическими (санкции), административными (изменения законодательства) обстоятельствами. В отсутствие собственных перерабатывающих мощностей — завал в прямом смысле.

Отсюда напрашивается главный приоритет в решении задачи — собственные перерабатывающие мощности.

3. Среди кого будет производится конкурсный отбор, если в стране нет ни одного серьёзного предприятия чисто рециклинговой направленности?
 

«В Латвии есть только одно предприятие, у которого есть соответствующая лицензия на сжигание различных отходов — это компания «Cemex». Ежегодно она сжигает 100-120 тысяч тонн мусора, в последние годы — все меньше».

«В прошлом году к нам ввезли (!!!) 308 000 тонн отходов. За шесть лет — с 2011 по 2016 год — это более 1,5 млн тонн отходов. И если учесть, что на сгоревшей свалке в Слоке хранилось 23 тысячи тонн отходов, то более 1,5 млн — это порядка 70 юрмальских свалок.

В то же время Латвия экспортирует бытовые и производственные отходы. Из страны в прошлом году вывезли 223 тысячи тонн бытовых и почти 11 тысяч тонн опасных отходов».
 

Разница, дельта ежегодно оседающих в стране чужих отходов — 74 000 тонн в год!

Почти все рециклинговые возможности (70-80%) «Сеmex»-а потребны только для утилизации этого ежегодного поступления!

А как с собственными отходами в стране, накопленными и постоянно поступающими? При том что строительная отрасль в стране никак не блещет ростом, но, наоборот, скукоживается на глазах.

Отсюда снижение потребности в цементе, а значит, и в возможностях переработки отходов. Ибо вне цементной технологии нет у предприятия иных возможностей перерабатывать значительные количества любых отходов.
 

«В прошлом году они сожгли латвийских отходов почти вдвое меньше, чем в 2014-м. Это в немалой степени связано с тем, как идет сбыт их конечной продукции, цемента. (...) Объем того, что они используют для сжигания в своем бизнесе, сейчас падает».
 

По моей информации (сорока на хвосте принесла), предприятие ещё и получает УШ на переработку из Великобритании.

4. Какова должна быть мощность единственного одобренного правительством предприятия? Приравнять количество образующихся отходов УШ только к объёму поступающих на рынок новых шин (министр озвучил цифру 20 тыс. тонн/год.), считаю, было бы неверным.

Скорее всего, эта цифра отражает лишь объём (по данным таможни) импортируемых дилерами новых шин.

А учтены ли количества поступлений шин, осуществляемых вместе с импортом новых и подержанных легковых, грузовых авто, троллейбусов, автобусов, тракторной, погрузочной, строительной, сельхозтехники? Они, если не ошибаюсь, заходят в страну без отельного учёта шин и под кодом собственно транспортного средства.

В период с 2007-го по 2016 г. в Латвию только новых легковых автомобилей было завезено 138 876 шт., не считая подержанных и прочего колёсного транспорта-техники. (Цифра моя, выведена на основании данных — из тех, что удалось найти в LV-интернете.) Напомню: одна легковая машина — это (с запаской) пять шин. Большегруз с прицепом — 12.

5. Далее. Существует ли в бюрократической природе цифра уже накопленных на свалках УШ, а заодно и прочих отходов резинотехнических изделий (ОРТИ)? Конвейерные ленты, подрельсовые прокладки, уплотнения всех видов, гидрошланги, приводные ремни и т.п. — тоже весьма опасный вид отходов, подлежащий утилизации наравне с УШ.

6. По моим весьма скромным прикидкам, ежегодное поступление собственных ОРТИ и УШ в Латвии может составлять до 40 тыс. тонн/год, т.е на 50% выше озвученных министром цифр. И это не считая завозимых (!) из Европы.

Могучая рециклинговая республика Латвия ещё и импортирует УШ на утилизацию. Объёмы накоплений отходов за предыдущие периоды, судя по внезапно обнаруженным массовым нелегальным свалкам, природоохранным инстанциям неизвестны.

В самом оптимистичном варианте можно оценить их минимум в 50-70 тыс. тонн. Для полной утилизации в количествах, допустим, 5 тыс. тонн/год потребуются 10-15 лет и соответствующие перерабатывающие мощности.

(Для справки: период биологического разложения всех видов ОРТИ в атмосферных условиях пока установить невозможно. Самые оптимистичные, практикой не обоснованные, гипотетические цифры, мелькающие в некоторых публикациях — 120-200 лет! В последних документах Базельской конвенции по отходам указано, что УШ в практически обозримом времени естественному 100%-ному разложению не подвергаются.)

Таким образом прогнозная мощность планируемого предприятия, в моём представлении, должна составлять минимум 45-50 тыс. тонн/год.

Вопрос: а как выглядит цифра производительности единственного в стране планируемого предприятия в представлении чиновников МООС? Это, конечно, не гигант индустрии, но в масштабах Латвии — весьма серьёзный объект.

7. Понимают ли принимающие решение чиновники уровень такого проекта, масштабы единичного предприятия такой производительности, его инфраструктуры, полигонных потребностей, логистики, технического, энергетического, квалификационного обеспечения?

Основываясь на моих впечатлениях от посещения многих европейских, китайских предприятий такого уровня, трудно представить себе, что в Латвии вдруг найдутся кадровые, финансовые, территориальные и прочие возможности для создания такого предприятия в указанный министром 15-месячный срок. Кстати, часы пошли!

8. Какая из наиболее распространённых в мире технологий РУШ будет осуществляться на этом монопольном предприятии? Каковы будут критерии выбора оптимальной для местных условий технологии?

9. Будет ли это одна технология или совокупность нескольких? Каков планируемый уровень глубины переработки? Крошка, получаемая в шреддинговом рециклинге — самый распространённый продукт РУШ. Но именно этот фактор, наряду с узким ареалом применения, обуславливают её перепроизводство, низкую товарную ценность.

Так — сплошь и везде, в чём убедился лично и в Европе, и в России, Белоруссии, Китае, Украине.

 

---

Коротко о технологиях

Пиролизный рециклиг в Латвии дискредитирован многолетней историей кустарных попыток кустарей-бизнесменов сотворить здесь нечто удобоваримое.

Кроме отмыва денег из G-24, еврофондов, никакого экологического эффекта не достигнуто. Там всё «чисто».

В последнем из известных здесь проектов (инвестиции 300 тыс. евро) — строительство пиролизного заводика мизерной производительности, работающего на давно устаревшей российской технологии с ретортной печью косвенного нагрева.

Открыли его с помпой, оркестром, ярким освещением в местных СМИ. Грязная, опасная во всех отношениях, нерентабельная технология.

Когда через год после запуска её зачинатели приехали ко мне на завод с экскурсией, в разговоре задал им один вопрос: какой катализатор используете в процессе? Выражение лиц и ответ (а что это, а зачем?) объяснили мне всё.





Продукт на выходе пирорециклинга получается весьма низкого качества и требует обязательной доводки до товарного уровня.

Технологии такой доводки будут посложнее собственно пирорециклинга. А оборудование для них — сложнее и дороже на порядок простых пиролизных установок прерывного цикла. Но эти технологии существуют.


На заре вхождения в рециклинговый бизнес мне удалось побывать на закрытом госпредприятии по пирорециклингу (производительность 70 тыс. тонн в год!) в Китае. Фоткать там запрещалось, но один китайский товарищ поделился со мной в знак дружбы с Россией (не знают они там Латвию) несколькими картинками его строительства в 2008 г. Мой визит проходил в 2009-м.





Строй пирореакторов




Обращаю внимание читателя на обширный нефтепарк в составе предприятия. Это склад готовой продукции пирорециклинга УШ — жидкого топлива. В основном — дизельный соляр марки МДО (Marine Diesel Oil)!

Щупал, нюхал, тёр на пальцах, смотрел в их лаборатории. Супер, полный стандарт. Морской механик в этом понимает. Плюс бензин — аналог АИ76, плюс мазут — аналог М100.




Так вот там линия доработки синтез-нефти до топлива стандартных параметров занимает треть цехового, совсем не маленького здания, этакий нефтеперегонный мини-завод в заводе.

Технология пиролизного рециклинга вполне эффективная. Если, конечно, применять её в современном и комплексном исполнении. Например, применять вращающиеся реакторы непрерывного действия:







Комплектовать предприятие законченной архитектурой линий доводки синте-нефти, тех. углерода до промышленного стандарта. На выходе технологии вместо нефтепродуктов можно получать синтез-газ (аналог пропана), совершенно пригодный для получения тепло- и электроэнергии:





Несмотря на сказанное в п.9. о шреддинге, есть вариант эффективного его применения для получения на выходе востребованного рынком продукта с высокой добавочной стоимостью.



 


 
Но только дополнив эту технологию доработкой резиновой крошки до уровня девулканизата. Что сегодня возможно благодаря появлению новейшей технологии холодной химико-механической девулканизации.

Результатом такого комплексного технологического решения является получение товарного продукта, способного замещать самые дорогие компоненты новых резиновых смесей (натуральные и синтетич. каучуки, тех. углерод) в производстве новых шин и других изделий из резины.
 
 

---

Окончание здесь

---