Когда «Русские марши» в Люблино в году 2009–2010 набирали по пятнадцать тысяч человек, просвещенная общественность сокрушалась: «Эх, нам такого под приличными лозунгами никогда не набрать». «Не набрать вам», – отзывались толкователи народной воли.

Нынешний «Русский марш», первый за много лет в центре города, собрал те же 15 тысяч человек (20 тысяч, по оценке самого Белова), и кого это сейчас может впечатлить? Под приличными-то лозунгами собирается гораздо больше. Лауреатов переходящего красного знамени тоже касается: сколько пришло к ним 7 ноября праздновать юбилей дедушки-революционера? Никто не пришел.

К счастью, и толкователи народной воли, и просвещенная общественность ошибались насчет народа и продолжают ошибаться. Народ давно уже хочет жить не при коммунизме, не в православной Руси, а «как в Европе». Хотите – у народа спросите. Это и ответ на беспокойство просвещенной публики: «Как же мы без крайних правых и левых, к нам же никто не придет». Как видели, придет. Это к ним никто не приходит. Вот и исследование ЦСР показывает: люди у нас сделались центристами, и умеренно критичный Кудрин им ближе Навального с Удальцовым. Хотя и за Европу они маршем на улицу не готовы: им бы кто ее тихонько без их участия построил.

У нас и в мире принято сравнивать нас с Восточной Европой: вот ведь и те, и другие вышли из одной советской коммунистической шинели, из одних шаровар с лампасами, из одних фуражек с околышами – но только они вышли, а мы нет. У них – демократия, а у нас свобода топчется у входа, грустит. В Восточной Европе она вроде бы одинаково нужна всем – и писателю Гавелу, и электрику Валенсе, и повару, и конюху, и плотнику, и даже попу – толоконному лбу (о, холод католической тонзуры). А у нас прежде всего – писателю, а электрику и конюху – не особо, попу – и вовсе меньше всех. Почему?

Нечестно хвалить польских трудящихся за то, что они природные демократы, а наших бранить за то, что они неизлечимые национал-шовинисты. Все народы – скорее националисты, чем либералы: просто у поляков, чехов, венгров, прибалтов национализм с самого начала совпал с тягой к демократии до полной неразличимости.

Какое главное требование польских демократов конца 1980-х? Самостоятельная, независимая от авторитарной России Польша, без московских марионеток у власти. Какое главное требование польских националистов? Точно такое же. Электрику гораздо проще стать демократом, если он сердцем чувствует, что его страну угнетает иноземная авторитарная сила. Так долой ее, даешь демократию!

Там демократические идеи овладели массами через национализм. «Мы живем плохо – хуже, чем на западе нашей же Европы, – потому что русские коммунисты навязали нам варварский коммунистический строй». Множество лозунгов, под которыми Польша, Чехия, Венгрия, уж не поминая к ночи Латвии, Литвы и Эстонии, боролись за свободу и демократию, в переводе на русский проходили бы по ведомству «Русского марша».

Радости такой простой и понятной народной демократии до сих пор доступны Западной Украине, Грузии, Молдавии, и тамошний Навальный не терзался бы сомнениями, идти ли ему на марш.

Мы же боремся за демократию в стране, чья государственность не была подчинена чужой воле, наоборот, подчиняла других. Поэтому наш национализм и не может быть разносчиком свободолюбивых идей среди электриков. У них: «Выгоним немытого Ивана с его авторитарными замашками и заживем, как в Европе». А нам, бывшим колониалистам и угнетателям, что делать?

А ведь существует подходящая для бывших колониалистов разновидность национализма, мы ведь не одни такие были в истории угнетатели. Весь этот самый Запад – и есть бывшие колониалисты.

Есть поразительное противоречие в том, как русские националисты выступают против Азии, Востока и одновременно защищают абсолютно азиатскую, восточную повестку дня: пытаются навязать России совершенно восточные порядки.
Ребята, вы говорите, что ваш враг – Восток, что ваш враг – Азия, что вы – защитники Европы, белой европейской культуры от нашествия варварских азиатских орд. Допустим. А что есть в Европе такого, чего нет в Азии?

Все эти коллективные: да воскреснет Бог и расточатся врази его; муж – глава семьи; женщина должна сидеть дома и рожать детей, пусть рожает много детей, а если ее дома бьют – не подходи, муж жену учит; и нечего на улицах целоваться, приличная девушка не целуется, хранит девственность до брака; и нечего нашим бабам с чужими гулять, только со своими пусть; а ты чего одет, как пидор, ты, случайно, не пидор? – всего этого на Востоке с избытком.

Все это почтение к старейшинам рода-племени; послушание религиозным старцам; паломничество к святыням; подозрительность к женской самостоятельности; многодетность; враждебность к чужакам по вере, сексуальной ориентации, племени, взглядам, к евреям; покорность коллективу; подозрительность ко всякому, кто не вместе; злоба против современного искусства – все это есть на Востоке, в Азии, в ненавистных вам горах. Больше того: Восток – в лице худших своих представителей – это именно и пропагандирует, это и хочет навязать остальному миру.

Или вот Гитлер, или как его теперь, 14/88, – это в Европе его не любят. А там, откуда понаехавшие понаехали, – в Индии, в Пакистане, в тюркском мире, в иранском, в арабском, в африканском – Гитлеру симпатизируют политики, простые граждане и деятели науки и культуры. Не то чтобы поголовно, но в отличие от Европы там это можно открыто. Почему-то наших националистов не смущает, что к Гитлеру они относятся как любимые ими выходцы из дальних краев, а не как белые европейцы и американцы.

А что есть в Европе, чего нет на Востоке? Индивидуализм, религиозная свобода, свобода не слушаться старейшин и религиозных авторитетов, свобода не жить родоплеменными и прочими коллективными ценностями, свобода выбрать веру, мужа, жену, партнера, не глядя на веру и национальность, терпимость к геям, вообще к другим, свобода творчества, уважение к самостоятельной женщине, понимание современного искусства, интерес к чужим культурам, свобода выбора стиля и одежды, свобода научного поиска, свобода вообще искать и пробовать другое, новое, а не только то, что завещали бородатые предки, безоговорочное право каждого не растворяться в коллективе.

Вот это создала белая, западная цивилизация, сама создала, никто ей этого не навязал. Вот где наше отличие. Вот это ненавидит в ней Восток – в лице худших, разумеется, своих представителей – и хочет отобрать, разрушить, сделать так, чтоб все жили как в афганском кишлаке. Так защищайте это, а не выходите с тем, чего хочет от нас Азия.

Уж если так приспичило быть националистом, такой национализм бывает. В Голландии была такая националистическая партия Пима Фортейна. Их никто не назовет сопляками, это очень крутая партия, настолько крутая, что Фортейна в 2002 году застрелил крайне левый экологический активист. И однако сам Фортейн был открытым геем, а его заместитель по партии – чернокожим.

Но повестка дня у них была именно такая, европейско-националистическая, западно-шовинистическая: Запад богаче Востока, потому что свободнее, вы едете к нам за нашим богатством – принимайте безоговорочно и нашу свободу, мы ее не отдадим, даже если она обижает чьи-то религиозные и прочие родоплеменные чувства. А потом в народном телеголосовании «Имя Голландии» убитый Фортейн обогнал Вильгельма Оранского и Ван Гога. Уж если приспичило быть националистом, так вот единственный способ быть националистом и не совпадать во взглядах с глубинами Азии.

Настоящий западный националист, настоящий крутой защитник Европы должен выходить на марш, конечно же, под радужным флагом. Но для наших националистов, похоже, даже такой ход мысли – слишком сложный, поэтому они и дальше будут защищать Россию под лозунгами, которые одобрил бы ваххабитский мулла в самом дальнем горном кишлаке.