---

Первому главе восстановленной Латвии Анатолию Валериановичу Горбунову стукнуло семьдесят пять. У меня есть свое мнение о нем, и я его выскажу. Но я не хочу вам, уважаемые читатели, его навязывать. Потому опросил и представляю здесь мнение нескольких его, так сказать, доброжелателей и недоброжелателей. Судите о исторической роли этого человека сами. Но желательно, учитывая не только свое эго, а также и реальность, событийный контекст поры девяностых.
 

---

Я же лично присоединяюсь к тем, кто признал и понял, что ненасильственный, «парламентский путь к независимости был путем искусства политических компромиссов. Это был в политическом смысле очень рисковый и юридически сложный путь.

Наибольший политический риск, прежде прочего, скрывался в том, что этот путь должен был осуществиться согласно советским законам и предусматривал использование самих высших советских структур (Верховных Советов) в качестве провозглашающих независимость.

Иными словами, самой советской власти в лице ее высших институций было предначертано сообщить о восстановлении государственной независимости Латвии, Литвы и Эстонии, а также о противозаконности и противоправности дальнейшего существования советской власти с точки зрения международного права» (Т. Юндзис. «Теория ненасильственного сопротивления и ее осуществление в Латвии», 2006 г.).

Субъективно я считаю, что это и есть тот определяющий контекст, согласно которому следовало бы оценивать роль Анатолия, то есть господина Горбунова. Конечно, то время и он в ту пору со всеми своими делами, которые, как он сам говорит, «ему послал Бог», являются весьма благодарным поводом для того, чтобы в широком и разном спектре отношений, которые проявлялись и все еще проявляются по отношению к нему, мы великолепным образом считывали бы и самих себя.

А также и для того, чтобы нам задним умом своим было удобно рассуждать, сколь более могущественными и праведными были бы наши поступки по сравнению с поступками Верховного Совета того времени. Я лично считаю, что Анатолий Горбунов, учитывая ту ситуацию, которую сформулировал Талавс Юндзис, действовал в основном грамотно и во благо Латвии.

А далее представляю вам разные мнения людей о его исторической роли. Как раз для того, чтобы вы судили о нем сами.


 

---

«Смелый человек»

Первый премьер-министр восстановленной Латвии Иварс Годманис:

— Мы никогда не сможем повернуть историю вспять и посмотреть, как было бы, если бы соответствующие личности в решающие исторические моменты были другими. Потому:

1. Я не согласен с теми, кто еще сейчас продолжают повторять: если бы на месте Анатолия Горбунова был Дайнис Иванс, все в Латвии происходило бы иначе. Помню, именно я был тем, кто в нашем разговоре трех мужиков (Горбунов, Иванс, Годманис) уговаривал Горбунова уступить Ивансу в том, что касается поста председателя Верховного Совета.

Этого будто бы требовала политическая логика победы НФЛ на выборах ВС (подобно Витаутасу Ландсбергису в «Саюдисе», но не Арнольду Рюйтелю в связи с «Рахваринне»!!!). А я был тогда заместителем председателя НФЛ.

Горбунов не стремился стать председателем ВС любым способом. Он мне ответил: пусть решают депутаты НФЛ (без Интерфронта!!!). В свою очередь, Иванс не был достаточно устойчивым, возможно, убежденным… Это значит, что Горбунову вряд ли было присуще то весьма логическое желание (особенно сейчас, когда риски минимальны) политика — обрести большую власть и т.п.

2. Наверное, то, что он выходец из Политехнического института и лишь по настойчивому требованию тогдашнего ректора РПИ Александра Вейса (так он сам говорит в своей книге-интервью) согласился начать постоянную партийную работу, а также фактический человеческий генез его самого (выходец из Латгалии с большим религиозным фоном в ранней молодости, с толерантностью к нелатышам) спасли нас от возможных действительно экстремальных сценариев (которые многие сейчас, сами пребывая в совершенной безопасности, «смело» проповедуют). Например, сразу оптом закрыть все русские школы, тут же люстрацию всем коммунистам и пр.

Ни Москва, ни Интерфронт в Латвии, ни Рубикс по-настоящему откровенно нападать на Горбунова не смели: из-за его недавнего реального прошлого в рядах Компартии (идеологический секретарь ЦК КПЛ), из-за четко провозглашенной им не экстремальной, а скорее человеческой позиции.

3. Однако я знаю и то, что в смысле проявления своей внутренней сущности Горбунов отнюдь не является спокойным, переполненным компромиссами существом, то, что он увлекающийся, страстный (судя хотя бы по тому, как он охотился) человек.

Эта его внутренняя сущность проявилась: когда он в начале путча прочитал воззвание к народу, чтобы тот не подчинялся путчистам; когда ему сразу после обращения в моем присутствии звонил Федор Кузьмин (начальник Балтийского военного округа, главный уполномоченный путчистов в Латвии) и заявил, что его немедленно арестуют (на это Горбунов спокойно ответил, что приказы и угрозы Кузьмина его не интересуют);

когда уже в последние часы путча я явился в ВС, чтобы сообщить — под угрозой реального нападения ОМОНа следовало бы эвакуировать из ВС женщин (эвакуировались и многие мужчины), Горбунов вынул из ящика стола пистолет и, положив его себе в карман, спокойно заявил: «Ну что же, пусть они попробуют нас так просто взять». Я по сей день помню, как доволен я был, находясь в компании воистину смелого человека. Немного найдется людей, в которых объединены эти оба качества. Горбунову они были присущи.

 

---

Сбалансированное отношение к людям и событиям

Политолог Илзе Островска:

— Анатолий Горбунов был первым, кого я встретила, когда после распределения в аспирантуре была направлена на работу в ЦК КП Латвии. Это было в 1986 году. Веяния перемен уже чувствовались и вскоре начались. Но, как известно, во время перемен бытует очень контраверсиальная информация, противоречивые мнения о событиях и друг о друге.

Меня, оглядываясь на те годы, удивляет то, насколько Горбунов все-таки вел себя солидно. Я бы сказала — сбалансированно. Как по отношению к людям, так и по отношению к событиям.

Он однозначно был очень информированным человеком. Почему я это так смело утверждаю? Потому что я это знаю. Например, была встреча в Чатокве. Он позвонил из Америки. Не знаю, почему он попросил именно меня зайти к нему в кабинет, открыть его сейф и отыскать какой-то документ. Я сейчас уже не помню, что это был за документ. Я увидела в его сейфе очень много разных документов.

А чтобы найти необходимый, хочешь не хочешь, пришлось смотреть, что попадает к тебе в руки. И тогда я увидела там весьма много того, что люди мира искусств писали друг о друге. Я знаю этот мир изнутри, у меня есть свое суждение о том, что в нем объективно, что субъективно. И меня удивило то, насколько сдержанно, явно взвешивая суть, Горбунов, допустим, игнорировал эту информацию. Как бы там ни было (даже в те времена, когда публично высказывалось бог весть что), я никогда не видела, чтобы он воспользовался этим материалом.

Почему я говорю это именно сейчас? Потому что, полагаю, это отличало его от очень многих людей. Не говоря уже о том, что он находился в эпицентре очень многих сенситивных ситуаций. Я видела, как Горбунов орет на начальника ЧК (не Эдмунда Иохансонса). Этот начальник орал на сотрудников Горбунова, и тогда я видела, каким может быть темперамент Горбунова, когда он действительно обозлен.

Кроме того, это происходило в ситуации, когда чаша весов в любой момент могла склониться в совершенно другую сторону. Тут не уровень — мне кажется, что он такой или сякой. Я при этом присутствовала. Это просто факты. Факты, которые свидетельствуют о человеке. В решающих ситуациях, решающих моментах.




 

---

Человек без убеждений

Бывший первый секретарь ЦК Компартии Латвии, в 1991 году — председатель Латвийского комитета по чрезвычайному положению Альфред Рубикс:

— В моей памяти Анатолий Горбунов сохранился как человек без серьезных политических, идейных взглядов. Он шел впереди меня, и, наверное, я был кем-то вроде его школьника. У меня была сложная биография (отчим — в легионе, отец пал в рядах Красной армии. — В.А.), его же биография была чистой.

Он был среди тех, кто с трибун говорил красиво и призывал бороться. А тогда, когда надо было бороться за то, чему он клялся, его просто не было.

Я в свое время видел настроение в Латвии и понял, что силой тут ничего не добиться. А Горбунов в переговорах выступал против Советского Союза.

Невзирая на то, что дослужился до поста секретаря ЦК, до поста председателя Президиума Верховного Совета. Одним словом, до высшей власти Латвии. Однако тогда, когда надо было отстаивать ту власть, о верности которой, выполняя программу и устав, он писал в своем заявлении в партию, его не было. В моем понимании, это трусливый человек, который всегда, подобно флюгеру, станет поворачиваться в ту сторону, с которой дует ветер.

Кое-кто говорит: что же это вы так на Горбунова-то? Но за что мне на него обижаться, если у него нет взглядов? У меня были взгляды, и я был готов за них бороться. И я до сих пор убежден, что это было правильно. Я никакого зла против него не держу, но, в моем понимании, это человек, который занимал посты без убеждения. Человек без идей, без политических убеждений. Это его беда. Пусть все добрые духи пребудут с ним».

 

---

Никто не извинился

Участник Движения национального сопротивления Латвии Янис Рожкалнс:

— В ноябре 2013 года я был приглашен в Дом Черноголовых на устроенный президентом страны Андрисом Берзиньшем торжественный вечер в честь 95-й годовщины Латвии. Там, в Большом зале, все стояли с бокалами вина в руках и слушали праздничные речи. Уже к концу вечера я вдруг заметил, что поодаль одиноко стоит Анатолий Горбунов. Тут же вспомнил, что уже давно хочу задать ему один существенный вопрос.

Я подошел к нему, представился и сказал: «Господин Горбунов, когда в 1983 году нас с Гунаром Астрой и другими борцами за свободу судили, вы были секретарем Центрального комитета Компартии Латвии, и руководимый вами оккупационный режим в приговоре суда назвал нас «особо опасными государственными преступниками».

Нам всем присудили долгие сроки в исправительных лагерях особо строгого режима. Сейчас я освобожден, амнистирован и награжден орденом Трех звезд. Вы тоже являетесь уважаемым в стране человеком. Скажите, пожалуйста, как вы считаете, должен ли я сейчас извиниться перед вами за оказание сопротивления вашему режиму или же вы должны извиниться передо мной за репрессии того времени по отношению к нам и нашим семьям?»

Анатолий Горбунов на миг будто бы смутился… Потом ответил: «Ясно, что вы передо мной извиняться не должны. А о том, должен ли я извиниться перед вами, следует подумать». Так он думает до сих пор… Никто перед нами не извинился.

 

---

Символ достижений и проблем эпохи

Профессор, доктор философии Юрис Розенвалдс:

— Анатолий Горбунов является очень значительной фигурой переходного периода общества Латвии. Фигурой, которая символизирует как достижения этой эпохи, так и многие причины нынешних проблем нашего общества.

С одной стороны, он был одним из тех функционеров высшего уровня Компартии, которые вовремя переориентировались и отгородились от консервативного крыла Компартии, поддержали создание Народного фронта Латвии и сотрудничали с ним.

Это, на мой взгляд, имело существенную положительную роль в обеспечении сравнительно мирной, основанной на компромиссах трансформации страны в сторону восстановления независимости. Потому Анатолий Горбунов закономерно стал председателем Верховного Совета, что при тогдашнем политическом строе означало — первым руководителем восстановленного латвийского государства. И в первом десятилетии существования восстановленного государства он был одним из популярнейших политиков Латвии, председателем Сейма пятого созыва и министром в нескольких правительствах.

Его уравновешенный, ориентированный на компромиссы стиль политического действия, а также ухоженный визуальный образ были заметными чертами латвийской политики того времени.

С другой стороны, как один из основателей «Латвийского пути» (Latvijas Ce??), Анатолий Горбунов символизирует соглашение между лидерами латышской антикоммунистической эмиграции и «прогрессивными» представителями коммунистической номенклатуры на основе превалирования экономических интересов.

Создание «Латвийского пути» как «бизнес-проекта» стало образцом и для других политических партий Латвии, отодвигая идеологическую определенность на второй план. Этому мы в известной мере можем быть «благодарны» за несоразмерное присутствие бизнес-интересов в политике Латвии за годы восстановленной независимости, за проблемы с коррупцией, за чрезмерное расслоение общества, а также за долгую неясность по вопросам интеграции общества. Это все до сих пор существенно мешает социально-экономическому росту латвийского общества.




 

---

Он несёт прямую ответственность за развитие Латвии

Координатор Совета общественных организаций Латвии, кандидат исторических наук Виктор Гущин:

— В недавнем интервью, посвященном советскому периоду в истории Латвии (это интервью опубликовано на интернет-портале TVnet.lv в рубрике «Спорная история»), я уже дал оценку Анатолию Горбунову как отрицательному персонажу в латвийской истории. Поясню свое мнение: в 1989-1990 годах Анатолий Горбунов был, наверное, самым популярным среди нелатышей представителем власти.

Люди верили его словам о том, что в Латвии будет построено демократическое государство, в котором у всех будут равные права и возможности. Но после 4 мая 1990 года, когда Верховный Совет под его руководством принял Декларацию о восстановлении независимости Латвийской Республики, Горбунов стал быстро превращаться в антигероя.

Даже оставляя в стороне вопрос о том, что этот судьбоносный для страны документ был принят без проведения всенародного референдума, т. е. в нарушение действующих конституций ЛССР и СССР, нужно признать главное: декларация заложила правовые основы строительства не нового, демократического, а довоенного, этнократического государства, в котором политическое и межнациональное равноправие всех его жителей оказывалось более невозможным.

Принятие тем же Верховным Советом 15 октября 1991 года постановления «О восстановлении прав гражданства и основных условиях натурализации», по которому 893 тысячи, то есть более одной трети, постоянных жителей лишались права автоматически стать гражданами Латвийской Республики, — это лишь претворение в жизнь той концепции государства, которая была сформулирована в тексте декларации о восстановлении независимости Латвийской Республики.

Как первое лицо латвийского государства, Горбунов несет главную ответственность за то, что 4 мая 1990 года и 15 октября 1991 года была ликвидирована возможность построить в Латвии демократическое государство.

Естественно, он несет прямую ответственность и за все последующее развитие латвийского государства, ибо декларация 4 мая и постановление ВС от 15 октября 1991 года сделали неизбежным приход к власти радикальных националистов и неонацистов, ликвидацию промышленности и сотен тысяч рабочих мест.

Эти же документы предопределили масштабную фальсификацию истории Латвии в ХХ веке, включая курс на политическую реабилитацию Латышского добровольческого легиона СС и гражданских нацистских коллаборационистов, а также очернение истории Латвийской ССР.

В своем политическом развитии страна оказалась отброшена на много десятилетий назад. Избрав реваншизм в качестве основы государственной идеологии и законодательной практики, латвийское государство фактически приступило к постепенному самоуничтожению. Ответственность за это также лежит на Анатолии Горбунове.

 

---

«Чистые руки»

Политик, бывший председатель Сейма Альфред Чепанис:

— Я думаю, что Латвии в пору восстановления ее независимости повезло в том, что переговоры с Москвой вели такие люди, как Анатолий Горбунов и Янис Вагрис. Из тех немногих эпизодов, о которых я знаю, следует, что именно уравновешенность, спокойствие и хладнокровие этих людей позволили избежать большой крови и человеческих жертв.

Горбунов в отличие от нынешних должностных лиц никогда не подчеркивал значимость своей должности, не увлекался демонстрацией власти, мигалками, телохранителями и другими атрибутами власти. Он умел выслушивать всех — включая недоброжелателей.

Мне известны лишь два случая, когда он дал волю эмоциям. Первый — когда узнал, что США признали восстановление независимости Латвии. Второй случай был на охоте. И еще. После многих должностей, которые он занимал и в советское, и в это время, у него остались чистые руки. У одного среди немногих.